Клятва
Шрифт:
— Пш! — шикнула Вика, элегантно топнув ножкой. — Ты разве не видишь, что этот… Ненормальный там делает?!
Корсар ещё что-то пробурчал себе под нос, быстро нырнул в карман пальто, достал фляжку, открутил и хорошенько отхлебнул.
— … год! …шёл… нам! — слышалось из-за замерзшего окна.
Во тьме ночи было сложно что-то разобрать, но девушка, будто почувствовав что-то неладное, быстро оделась: напялила облегающую майку, затем нырнула в черную водолазку, накинула теплый свитер, после — прекрасную песцовую шубу, вязаные перчатки, шарфик и, конечно же, не менее тёплую шапку. Она быстро посмотрелась
Когда она скользнула вниз по лестницам пятиэтажного здания, выйдя наружу, то мигом рванула к дворику, где кричал опьяневший сталкер. В полутьме она сумела разглядеть чёрное тело, наполовину утопшее в снегу.
— О боже! — она попыталась поднять тяжелое сталкера из снега. — Как же от тебя несет! Ты живой?!
— Катюха? — сталкер едва оторвал голову от обжигающего снега. — Ты что ли?
— А ну цыть! — Вика покраснела и треснула Корсара по лицу. Небольно.
Он поморщился, но ничего не сказал.
— Вставай давай, вставай!
Она смогла обхватить его плечо, по-змеиному изогнувшись, взяла за торс и потащила из сугроба.
К счастью, сталкер более-менее пришел в себя уже через минуты две. Всё благодаря неустанным хлесткам хрупкой девушки.
— Чего ты меня лупишь! Пусти!
Она отпустила сталкера, отчего тот треснулся головой о промерзшую землю.
— Ой! Прости, ты цел? — она нежным движением потерла рассеченный лоб.
Корсар схватился за голову, поправил волосы.
— Ага, — буркнул он, — чувствую себя великолепно, мать его.
— Черт бы тебя побрал, — буркнула она, почти что выплевывая легкие. — Что с тобой такое? Вот блин-блин-блин, моя шубка!
Одежда была испачкана в крови. Задело и заячьи сапоги, и любимую шубку, и шапку, и тем более варежки.
— Ну да, кровь она такая, — сказал сталкер, осматривая алые узоры на руках, — липкая, зараза.
Рысь уткнула руки в бока, насупилась, немного выпячив губу.
— Корсар! — она вдруг закипела. — Ты охренел бухать в такое время! С ума что ли сошел?! А если Дмитрий Степа…
Сталкер ухмыльнулся, изящным движением приставил палец к губам Вики, заставив ту, как по щелчку, умолкнуть.
— Дмитрий Степанович, — начал Корсар, доставая сигарету из кармана дубленки, — сам щас бухает. Да и ты мне не мамка. Сам разберусь… Вика.
Она треснула сталкера ещё раз. Треснула больно.
— Какие вы мужики безответственные! Да вы все…
Дальше началось красочное описание недостатков мужского пола, описание достаточное подробное. Настолько, что Корсар уже через пару минут выкурил целую сигарету и принялся за вторую.
— Всё? — спросил он, когда визг стих.
Вика фыркнула, топнула ножкой, пытаясь как можно быстрее отдышаться.
Сталкер почувствовал как руки леденеют, а в тело въедается холод. Невольно вздрогнул.
Вика, заметив это, протяжно вздохнула.
— Время пять утра, — более мягко сказала она и присела рядом, — а ты без шапки, без перчаток. Пойдем… Пойдем хоть чаем тебя напою, что ли.
Корсар повел бровями.
— Чаем? А пива нет?
Она слегка улыбнулась, но тут же посерьезнела.
— Нет, —
фальшиво злор буркнула она. — Чай! Только чай.4
— Мих, может ну его? — спросил Даня, когда его товарищ принялся ползти по водосточной трубе женского общежития.
— Не ссы, Дань, мы ведь только одним глазком! — хохотнул Миша и сделал очередное подтягивание по трубе.
Ползти было ещё прилично. Оба юноши долго не могли решиться на эту операцию. Сначала идея поглазеть на девушек пришла к Мише, когда он, отдыхая на полученные деньги в баре, увидел несколько прекрасных девушек за соседним столиком. Как бы он не пытался к ним подсесть и завязать разговор их защита оставалась неприступной. В конце концов, ему пришлось спешно бежать из бара под громкие крики девушек и ругань Живика. К счастью, он успел узнать, что дамы были студентками медицинского университета, ну тобишь, при ланцетах учились.
— Я тебе говорю, во-о-о-от такие! — Миша активно рисовал круги в воздухе, пытаясь высказать свое восхищение. — Ай да! Мы по трубе заберемся и посмотрим! У них всё равно окошки постоянно расшторены.
Даня, сидя на лестнице, среди небольшого городского парка, что пестрил березами и тополями, приняв задумчивый вид, почесал затылок.
— Не знаю, Мих, — наконец сказал он, — мне сегодня на тренировки надо. Егерь сказал…
— Егерь сказал, Егерь сказал! — буркнул Миша, слегка нахмурившись, — У тебя на уме одни тренировки! Как приехали, ты только и делаешь, что тренируешься, жрёшь, дрыхнешь и снова тренируешься. Пить ты не идешь, по бабам тоже. Может ты из этих?
Даня посмотрел на Мишу.
— Охренел? Чёрт с тобой, пошли! Пошли-пошли, что ты вылупился? Но я тебя, идиота, просто подстрахую, понял?
Миша широко улыбнулся, хлопнул товарища по плечу.
— Это недалеко, — сказал он, поправляя шапку-ушанку на голове. — Сначала прямо по улице, потом направо и во-о-н туда.
— Чувствую, нам с тобой хорошенько попадет.
И вот теперь, Миша героически полз на третий этаж, к окну без штор.
— Почти-почти, — подбадривал друга Даня, то и дело оглядываясь по сторонам. — Пару рывков!
Миша показал палец вверх, едва удержавшись за мерзлую трубу и, тревожно вздыхая, пополз дальше.
«И с чего он вообще взял, — подумал пепельноволосый, — что именно в восемь утра там кто-то будет переодеваться?».
Наконец, Миша добрался до третьего этажа, аккуратно ступил на кирпичный выступ и прополз дальше. Скоро заветное окно было рядом.
— Дебил, — буркнул себе под нос Даня, — кувыркнешься вниз и конец твоим амурским играм.
Миша прильнул к окну и принялся активно на него дышать, растирая разводы на стекле.
— Ну-ка, ну-ка, — шептал скалолаз, — опа!
Он вцепился взглядом в растопленное окошко. Сначала нахмурился, потом слегка улыбнулся, затем расплылся в радости.
— Даня! — по-детски взвизгнул он. — Да тут целое раздолье! Ого-го-гошеньки!
Вдруг его радость прервал тонкий женский вскрик, отборные медицинские словечки. Окно быстро открылось и Миша вдруг отшатнулся с карниза.
— Мадам, — испуганно залепетал он, — да мы только! Нет, что вы… Только не сковородкой!
Что-то глухо треснуло. Ловелас, не удержавшись, начал падать.