Клятва

3

Время пролетело незаметно. Пока пацан ворошил заметки, Егерь проезжал мимо последних, пусть и полностью разграбленных деревушек да одиноких домов. Дорога, если её можно было так назвать и раньше была паршивой, а сейчас, после ядерной войны, от неё осталось только название. Хорошо, что машины перевозчиков, которые часто ездили от пункта к пункту не позволили сорнякам сожрать ее.

Ближайшие двести километров были совершенно пусты и безлюдны: горелый лес, высохшие болота и редкие ручьи – вот и все красоты. Лишь раз по пути встретилась крупная речка, вдоль и поперек испещренная огромными валунами, да и та больше напоминала болото. Пусть она и была достаточной глубины, Егерь знал все тайные тропы и безопасные пути, а потому преодолели они это препятствие быстро.

Вскоре, прямо за сгоревшими полями и уродливыми деревьями раскинулся старый, полузаброшенный городок. Даня отвел взгляд от взгляд от записок, снова увлекших его и на секунду замер. Никогда. Никогда за всю свою жизнь он не отъезжал от пункта так далеко. Ему с самого детства говорили, что там, за оградительными стенами ничего и никого нет – только бандиты, монстры и редкие одинокие скитальцы, потерявшие рассудок. Хотя дядя часто рассказывал о безбашенных сталкерах, что охотятся на мутантов и бродят по разрушенным городам в поисках ресурсов.

Тогда Даня не понимал, зачем в пункте так пугали молодняк, но сейчас, кажется, понял… Только безумец решится выйти за пункт. Даня невольно посмотрел на Егеря.

Грузовик потихоньку въезжал в мертвый город. Вокруг стелились заброшенные, разрушенные дома, едва стоящие на ногах. Они напоминали юнцу старых и дряхлых стариков: осунувшиеся, с жеванной, изрезанной сотнями морщин кожей, дрожащими костлявыми руками и суровым, полным страданиями и болью взглядом. Они, будто бы недвижимо наблюдали за одинокими путниками, что посмели нарушить их долгий покой. И если половина домов была дряхлыми стариками, то другая – сгнившими мертвецами. Перед смертью по ним прошелся пожар, обугливший их бедные лица, пролили жуткие дожди, заставившие их мертвые тела тлеть. Каждый дом напоминал о том дне, когда мира не стало, когда человечество уничтожило себя.

Даня вздрогнул.

– Багдарин, – сказал Егерь, не отвлекаясь от дороги. – Раньше это был обычный, мелкий городок, но вот что с ним сделала война.

Парень молчал.

– Таких теперь тысячи.

А вот и центр: совершенно безлюдный и пустой. Не было даже машин, мусора или чего еще – обезумевшие люди за пятнадцать лет стащили все, что только можно.

Грузовик словно обтянуло мраком, несмотря на то, что солнце сияло высоко над головой, отгоняя тучи. Тихо шуршал ветер, играя с редкими опавшими листами. Вдруг КРАЗ заглох невдалеке от большого двухэтажного здания, окутанного деревьями. Из трубы двухэтажного дома струился дымок: пусть краска на нем и облупилась и дерево давно начало гнить, нельзя было сказать, что здание пережило мировую катастрофу. Скорее, оно просто прошло через пожар, что оставил отпечаток из сажи и обгоревших досок. В треснувших окнах играли блики солнечных лучей, отражая свет прямо на лобовое стекло. Даня зажмурился.

– Пошли, – приказал Егерь. Он взял небольшой рюкзак на двадцать литров, используемый им для коротких вылазок, где ютились запасы первой необходимости: еда, вода, лекарства и немного патронов; после закинул за плечо привычный 74 АКСУ и выпрыгнул.

За ним юркнул Зевс.

Парень послушался и молча вышел наружу, прихватив уже свой калаш. Все остальные запасы, которые выгреб Егерь у себя из конуры лежали в кузове КРАЗа – аккуратно сложенные и плотно упакованные.

Округа была пропитана запахом пыли и гнилой древесины, впрочем, как и везде.

– Сиди здесь, понял? – сказал Егерь, глядя Зевсу в блеклые глаза. – На всякий случай. Охраняй.

Кавказец скрылся в багажнике КРАЗа, оставив двух мутантов наедине. Пацан не решался подойти к волку ближе: то ли боялся, то ли ему просто было противно прикасаться к этому отродью дьявола. Но вот Зевса Даня заинтересовал. Полуволк-полупёс тихо, покачиваясь из стороны в сторону, лениво поднимая свои огромные лапы, приблизился к Дане. Обнюхав сперва ноги, а потом и руки, которые парнишка пытался убрать подальше, Зевс резко цапнул Даню. И зарычал.

– Чего? – вскрикнул Даня.. – Ты охренел?!

Тут он замер: что-то случилось. В голову словно ударил мощный импульс, заставивший все вокруг замереть. Окружение, словно погасло, оставив лишь Даню и Зевса. Молниями ударили мысли, чувства, запахи, но, словно не родные. Будто снаружи был источник, издающий эти ощущения. Взгляд пацана остановился на Зевсе. Тот вилял хвостом, радостно высунув язык.

– Эй, ты, что… Разговариваешь?

В ответ лишь рык. Но теперь, пацан различал в этом животном рыке что-то такое близкое и одновременно далекое. Зевс, словно передавал свои чувства, поток своего сознания парню. Даня различил в этом коротком импульсе радость. Как будто волк был рад видеть своего нового друга.

– Охренеть… – Даню застилали воспоминания и чувства, которых он не переживал, какие-то короткие, совсем незапоминающиеся обрывки. Было не по себе. Еще несколько минут он не отрывался от пса. Несколько мимолетных мгновений затянулись на часы, потоки мыслей соприкасались, словно ручьями стекая в один… Даня чувствовал, что разговаривает с псом, но не посредством общения, а скорее… Прямого понимания друг друга. В этих блеклых собачьих глазах таилось столько чувств и переживаний, столько скрытого от человеческих глаз.

– Эй, чтоб тебя, – гаркнул Егерь, толкая юнца из стороны в сторону. – Просыпайся!

Даню будто вынули из бочки с водой.

– Д… Да… – еле открывая рот отвечал Даня. Он не сводил глаз с Зевса.

– Слышал? Я ухожу перетереть с Ромом в этот перевалочный пункт, – кавказец пальцем указал на широкое двухэтажное здание, огражденное разбитым забором. – На всякий случай ты тут поохраняешь.

Пацан кивнул.

Егерь приказал Зевсу сидеть здесь же, а сам накинул рюкзак и ушёл.

Давно Егеря здесь не было. Он проходил мимо лихо закрученных сожженных деревьев, шуршал ногами по выстланной промокшими и опавшими листьями траве. За забором были свалены старые, убитые машины. Куча Жигулей, Волг, и несколько Тойот – давно вскрытых и опустошенных. Среди всего этого кладбища трупов выделялись лишь несколько машин: Шишига Рома, несколько УАЗОВ, совершенно незнакомых Егерю и старенький 67 ГАЗ, принадлежавший заядлому выпивохе и игроку в карты – Тополю.

– Ну привет, дружище, – Егерь невольно улыбнулся, глядя на разваленный временем ГАЗ-66. Потрепала тебя жизнь, да?

А вот ГАЗ-67 Тополя был в полном здравии. Этот старичок прожил больше Егеря и застал времена Союза. Тополь тщательно следил за здоровьем машины: постоянно осматривал и обновлял и без того дефицитные детали.

Егерь подошел к центральному входу. Остальные подъезды завалили, в целях безопасности. Было подозрительно тихо: ни пьяных криков, обычно слышимых со второго этажа, ни задорных песен о былом, ни трезвона наскоро собранного радио, которое Ром в шутку называл Балаболом.

– Спят что-ли?