Клятва

Только девочки рождались, чтобы править.

“Как ты узнал?” Я, наконец, обрела дар речи. и Макс сделал еще один медленный шаг ко мне, сокращая расстояние.

Он потряс головой.

“Я не был до конца уверен до этого момента.”

Его глаза снова нашли коробочку.

Это был семейный герб Ди Хейсов, и он должен был быть уничтожен более двухсот лет тому назад, вместе со всем остальным от той власти. Но не был.

Он был тут.

В моем доме.

“Я начал подозревать, когда увидел тебя в “Жертве.”

Он дотянулся до своего кармана и вынул оттуда тяжелую золотую цепочку — ожерелье с медальоном, на внешней стороне которого, на старинном металле был выгравирован тот же самый королевский герб.

Он раскрыл его большим пальцем, и внутри оказалось миниатюрное фото.

Даже в неярком свете свечи я могла видеть схожие черты.

Как и другие портреты, на которые я смотрела, этот походил на взгляд в зеркало.

Я подняла свой пристальный взгляд на него.

У меня было столько вопросов.

“Королева Авонлеа”, — объяснил он.

“Она умерла первой в Революции.”

Его темные глаза были наполнены печалью.

“Мой брат и я раньше охотились на сокровища на территории дворца.

.

.

.

Сомневаюсь, что бабушка даже заметила, когда он пропал.”

Он протянул его мне.

“Кажется, теперь это принадлежит тебе.”

Я покачала головой, отступая, будто медальон мог обжечь меня.

“Я не хочу.

Я не могу…”

Макс не давил на меня, он просто положил ожерелье обратно в карман.

“И затем я увидел тебя с подругой, казалось, ты понимала мою охрану.”

.

.

.

Он задумчиво изучал меня.

“Никто не должен был узнать, что они говорят.”

Он не обвинял, но походило на то.

Я отвела взгляд, не готовая признать что-либо.

“Это только Королевский язык, Чарли, или все остальные тоже?” Он шагнул снова, на этот раз вставая прямо напротив меня.

Если бы я хотела встретить его пристальный взгляд, мне нужно было только слагка отклонить голову назад.

Но я этого не сделала.

Я стояла неподвижно.

“Ты никогда не задавалась вопросом, как такое возможно? Как дочка торговца могла понимать язык, который никогда не слышала?” Он протянул палец и подтолкнул мой подбородок, чтобы получить мое внимание.

“Ты никогда не слышала его раньше, не так ли?” Он не побеспокоился сейчас говорить на Англайском.

И я не притворилась, что не понимаю.

Я подняла голову, и мои глаза встретили его.

Мое сердце гремело в груди, заставляя меня удивляться, как я могу слышать слова сквозь этот шум.

“Твои родители знали?”

Медленны кивок, простое подтверждение.

“Они никогда не объясняли, что это значит? То, почему ты можешь иметь эту

.

.

способность?”

Я смотрела на него, был только один ответ, который я могла предположить.

Что он знал о моих родителях? Какое право он имел спрашивать об их причинах, по которым они рассказали или не рассказали мне?

“Ты знаешь,” — продолжил он, отказываясь смягчиться, даже видя, что я хмурюсь, — “только те, которые может быть королевами, рождаются с силами.

Только женщины королевской семьи.”

Я шагнула назад, врезаясь в стол сзади.

“Это не сила,” — попыталась я объяснить, отмахиваясь.

“Это ничто.

Меньше, чем ничто.”

Тогда он улыбнулся, но это была вовсе не теплая и дружественная улыбка, скорее торжествующая и злорадная.

“Правда, Чарли? Скажи это любому, кто может понимать только язык своего класса.”

Он наклонился к Анжелине, четырехлетнему красивому спящему ангелу, который и не замечает, как изменилась ее жизнь.

“Что по поводу нее? Ты уже знаешь, что она может?”

Я нахмурилась и покачала головой.

“И что теперь?” Я, наконец, справилась проигнорировав его вопрос.

Я чувствовала себя опасно легкомысленной.

Макс дотянулся до моей руки, и я была слишком потрясена, чтобы убрать ее.

Я не была уверена, что думала о нем, доверяла ему или нет.

Но в этот момент он был всем, что у меня было.

Кроме того, он заставлял меня ощущать вещи, не имеющие ничего общего с доверием, и, если быть абсолютно честной, мне нравилось, когда он держал мою руку.

“Я не уверен.

Предполагаю, это зависит от тебя.”

Он снова говорил на Англайском, вероятно, чтобы я почувствовала себя легче.

Его большой палец рисовал круги на моей ладони, как будто он пытался создать свой собственный язык и общаться со мной при помощи прикосновений.

Я поняла смысл, даже не постигнув диалекта.

“Есть вещи, которые мы должны обсудить”

Громкий шум снаружи заставил меня подпрыгнуть, и я одернула руку, пряча ее за спину, будто бы скрывая доказательство нашей близости.

“Не двигайся,” — приказал он, когда я кинулась к Анжелине, проснувшейся от волнения.

Он бросил на меня предостерегающий взгляд, говоря, что именно это и имел в виду, но это уже не имело значения, дверь открылась.

Клод ворвался внутрь.

“Кое-кто снаружи настаивает, чтобы увидеть девчонку.”

Мне стало интересно, на самом ли деле он не знал, что я могу его понять.

Макс сохранял дружелюбность, держа стражников в темноте.

“Кто?”

“Ксандр.”

То, как он назвал имя Ксандра, заставило меня содрогнуться.

Темно и приправлено угрозой.

Там была скрытая от меня история.

“И он не один.”

Затем Клод улыбнулся, как Макс улыбался чуть раньше, не было ничего теплого или дружественного в этой улыбке.

Она была дерзкая и леденящая душу.

“Хочешь, я расправлюсь с ним?”

Макс взглянул на меня, оценивая мое мнение перед своим ответом.

Он прояснил, что видел меня с Ксандром той ночью в “Жертве”, но я могла только догадываться, знал ли он роль Ксандра в сопротивлении.