Клятва
Шрифт:
– Прекратите, - осторожно положив руку на моё плечо, тихо произнесла чародейка. – Мне решительно всё равно, кто вы. В любом случае вы здесь, чтобы меня убить.
– Простите? – опешил я.
Она улыбнулась, присаживаясь в плие.
– Как и все до вас. Думаете, я не знаю, для чего лезут ко мне в постель? Хотят либо власти, либо моей крови.
– Я не хочу, - шепнул я, понимая, что это правда.
Она снова задержалась на мне взглядом, и, вдруг вырвав руку, подобрала подол платья и ни слова не сказав, скрылась среди танцующих. Я поймал раздосадованный взгляд Виттора, почти услышал его «улыбайся!».
Элиза обнаружилась у ограды сада – словно специально в самой тёмной из незанятых беседок.
– Я вас чем-то обидел, леди?
– Убирайтесь, - не поворачиваясь, отозвалась она. И, когда я остался стоять, раздражённо продолжила: – Я не планирую умирать в ближайшие десять лет. Так что убирайтесь, если не хотите сами умереть.
– Кто тебя обидел? – выдохнул я, в тот миг желая убить лично каждого, кто заставил её смотреть вот так, думать вот так. Её легко было ненавидеть, улыбающуюся невесту другого, убийцу моего короля, делающую всё, чтобы я её хотел. Тогда – легко.
Сейчас я мог лишь жалеть.
Элиза обернулась, недоумённо глянула на меня.
– Мы на «ты»?
«Мы давно на «ты», - я спрятал эту мысль поглубже. И вместо неё произнёс:
– Полагаешь, я буду выкать смерти?
Она покачала головой и тихо рассмеялась.
– Смерти? Как это мило. Уходите, рыцарь. На балу столько приличных девушек, вам не стоит со мной связываться. Добра я вам точно не принесу. Или вы снова меня с кем-то спутали?
– Я ни с кем тебя не спутаю, Элиза, - серьёзно отозвался я, подходя ближе. – Идём. Здесь холодно.
Она фыркнула и усмешка сделалась злой – гротескной в ночных тенях.
– Не боишься меня, человеческий мальчик? Холодно? А я же могу согреть.
Я снял – сорвал – с себя декоративную накидку на символическом меху и укутал её – яркая тряпка на ледяном чёрном.
– Это ты боишься меня, Элиза. Не нужно. Не бойся, - и, вдыхая давно знакомый пряный аромат её кожи, шепнул на ухо: – Что они сделали, чтобы ты стала такой?
Она поцеловала меня сама, как делала это и раньше – но дёрнулась, стоило мне шевельнуться, чтобы сесть рядом и устроиться удобнее.
– Не бойся, чародейка.
– Я не боюсь, - шепнула она, глядя мне в глаза, - человек.
В её тёмной, пустой спальне было ещё холоднее, чем в саду. И очень уныло. Вдобавок, Элиза постоянно вздрагивала, когда я делал резкое движение.
– Что они сделали с тобой? – повторил я, протягивая ей вино.
Чародейка заставила меня отпить из её бокала и, только дождавшись, когда я сделаю первый глоток, отозвалась:
– Они? Кто? Ну что ты, рыцарь, кто может навредить чародейке? То, что они отобрали моего сына, ведь мелочи, правда?
– Сына? – опешил я.
Элиза поставила бокал на пол.
– Ты же из Мальтии… Джереми? Полагаю, да, раз не знаешь. За пределы Запада эта история не пошла – по приказу королевы. Я лично исполняла её приказ.
– Теперь мне придётся навсегда остаться с тобой, раз и я узнал, или ты и меня убьёшь? – усмехнулся я – пытался игриво, но получилось грустно. Сын? Ну а как же – при стольких любовниках.
Чему я удивляюсь?– Я в любом случае тебя убью, - спокойно отозвалась чародейка, и я счёл за лучшее снова опрокинуть её на подушки и поцеловать.
– Так значит, у Запада скоро появится ещё один чародей?
– У Запада он точно не появится, - отрезала Элиза, хватая меня за голову и заставляя смотреть в глаза. – Королеве это хорошо известно… Смотри на меня, человек!
– Расслабься, чародейка, - посоветовал я, целуя её руки. – Клянусь Матерью, от меня тебе вреда не будет.
– Я же сказала, что не боюсь тебя, человек, - неубедительно шепнула Элиза.
С ней было хорошо – даже несмотря на то, что расслабилась она далеко не сразу. И ещё она звала меня Лансом, а я в кои-то веки мог спокойно называть её имя и не получать пощёчину. С ней всё было по-настоящему – так, как нужно, как должно быть. Да, я ревновал её ко всем её любовникам разом, всем, от кого у неё мог родиться сын-чародей. Но я и любил её много больше, чем они. Она знала?
После я растопил камин в её спальне, прогнал сумрак и, заставив её выпить два бокала подогретого вина, пел ей серенады – чтобы ей понравилось. Чтобы она перестала смотреть на меня с подозрением. Чтобы она хотя бы раз улыбнулась.
Утром, когда я уходил, думая, что она спит – свернувшись калачиком на кровати, только что укрытая мной одеялом – Элиза шепнула:
– Спасибо, рыцарь.
Я не нашёлся, что ей ответить.
Глава 17. Мать
(Из записок Элизы Северянки)
– Ты снова в чёрном, Элоиза? – Хеления всегда произносила моё имя на западный манер. Спустя год я перестала её исправлять.
– Да, Ваше Величество.
Карета мерно стучала колёсами по мостовой – в мёртвой тишине. Западники с некоторых пор не любили выходить на улицу с наступлением темноты, особенно жители столицы. Ровно с тех пор, как я появилась у их королевы.
– Чёрный? – Хеления в который раз кинула взгляд на свои руки – два дня назад я в который раз их «освежила», и теперь королева наслаждалась тонкой нежной кожей двадцатилетней девушки. Всё никак не могла насмотреться. – Почему, Элоиза? У тебя, что, траур?
– Чёрный более соответствует моему настроению, госпожа.
– Мне он не нравится, - любовно погладив шёлковый зелёный рукав, поморщилась Хеления. – Ты выглядишь скучно.
Я промолчала. Хеления знала, что если она не прикажет, я буду носить то, что пожелаю. А Хеления не разменивалась приказами по мелочам.
– Я хочу, чтобы ты сопровождала меня на переговоры в Мальтию, - королева скучающе глянула в окно. – И я хочу эту страну.
«Что ты будешь делать, если она прикажет тебе убить Ланса?» - стучало в голове.
– Конечно, Ваше Величество. Как пожелаете.
Хеления искоса глянула на меня и снова нахмурилась.
– Нет, но чёрное… Мы едем на бал, Элоиза, тебе стоило хотя бы одеться наряднее. Кто же на тебя посмотрит, вот такую, милая моя?
– Простите, королева, я не успела переодеться, - «и меня всё ещё шатает после твоего последнего приказа» – но этого говорить не стоило, Хеления и так знала.
– Между прочим, и что же ты сделала со жрецами Матери, Элоиза? – вскинув брови, поинтересовалась королева.