Ключ к вечности. На солнце!

– Извини,– я, как мог, слепил виноватую физиономию.– Прости меня, правда. Занесло. Еще информация есть?

– Железный Коготь. Атрибут начертателя. Не спрашивай, что и зачем. Не знаю. Таблетки на столе. На обратной стороне, по фольге надпись, только через очки видно.

– Стоп! Дай еще разок глянуть. Не говори мне что за надпись, для чистоты эксперимента!

Паша с сомнением протянул очки мне. На его лице все еще читалась смесь обиды и негодования.

– О два,– протянул я вслух. Обозначение химического элемента таблицы Менделеева многократно повторялось на фольге.

Я снял очки. Символы исчезли. Надел. Появились.

– Ну да. Кислород. Если по научному, то О два.

– А ты как надпись видишь?

– Так и вижу. Кислород. В скобках О два.

– А я вот только последнее. Надо же...

Возвращал атрибут Паше я в глубокой задумчивости. Значит, по крайней мере часть правды в его словах есть! Да и в целом, сам по себе факт трансформации оставленных на ночь в тумбочке вещей, не лез ни в какие рамки!Допустим, на наперсток еще можно было нанести гравировку. На пистолет прикрепить прицел. Но не гоняли же наши спутники в ближайший супермаркет за очками-авиаторами? Да и компас поменялся. Хотя... Как знать, возможно вчера нам не все показали новые друзья? И очки и еще один целеуказатель, вполне могли оставаться в закромах дуэта. И не было во тьме печальной никакого обновления. А состоялась банальная подмена...

– Какие планы на сегодня?– Алиса уже деловито облизывала ложку.

– Идем к Деревянному Ключнику. После на Полигон,– Паша потряс клочком бересты над головой. Как я и ожидал, никакой надписи на ней не было. Но, возможно, это для моих глаз не было. Ведь прочитали же мы оба маркировку на блистере. Стоп, вафельный стаканчик мне в крем-брюле... А что, если хитроумный Паша просто подыграл мне? Взгляд, преисполненный подозрительности, наш гейм-эксперт просто не заметил. Или сделал вид, что не заметил.

Али промычал что-то вопросительное в ответ на реплику компаньона.

– Зачем? Есть у меня мысль, по какому поводу пилюли нам подогнали, – отозвался наш предводитель.

Через пару минут мы уже бодро шагали вперед. К слову, совсем не туда, куда указывал компас.

На сей раз первым шел Павел. Сразу за ним, прикрывая, вооруженный азиат. Замыкали процессию мы с Алисой. Добрались до языческой поляны без приключений, хотя мне и мерещилась теперь за каждым кустом то кровожадная морда отмороженного уголовника, то бурая шкура косолапого ревуна. Пашу, похоже, опасность волновала мало. Во всяком случае вышагивал он бодро, не тратя время на зырканье по сторонам.

– Пришли? – Алиса застыла перед истуканом, всматриваясь в линии. Паша достал очки.

– Хранитель артефактов.

– Паш, а почему ты ничего не сказал о своем классе,– запоздало спохватился я.

– Я же себя не вижу,– отмахнулся он.

– А если в зеркале? Или в воде?

Паша озадаченно потер переносицу.

– А что? Надо попробовать. Вот доберемся до полигона и...

– Ай! Жжется!

Нежные кончики пальцев Алисы заалели. Ухоженные ровные ноготки, удлиненные и гладкие, заставили сердце пропустить удар. Ох, а не влюбляюсь ли я в это чудесное создание? Все признаки подступающей лихорадки налицо.

– Разреши..., – я развернул ее запястье. Так и есть. Черный ключ. Поискал взглядом второй. Но не обнаружил. Так бы и держал это тонкое запястье, ощущая ток крови, пульсирующий под пальцами.

– Не тормозите! – грубовато поторопил Паша. – Открывайте сундук!

– Щелк!

– Что это? – у Алисы милые ямочки на щеках, когда улыбается или хмурится. Или озадаченно морщит лобик, как сейчас. В пальцах у нее гибкие прозрачные пластинки, напоминающие форматом игральные карты. Роднит их изображение круга с тройкой закорючек по краям. Закорючки напоминают гравировку на «наперстке», наталкивая на мысль о взаимосвязи. Нагибаюсь ниже над сундуком, любопытствуя, как вдруг:

– Ах!

– Трынннньц!

Скулу обожгло, кровь брызнула клюквенными кляксами на идола. Цельнометаллический метательный нож плотоядно вибрировал, глубоко вонзившись в древесину.

– Бах! Бах! – два выстрела один за другим ударили по барабанным перепонкам.

– Суууууука,– успел протянуть злобно приземистый, одутловатый мужик, оседая возле малинника.

Второй нож выпал в траву.

– А-а-а-а! – завыла Алиса. И тут я понял, что не верно сосчитал клинки. Первый нож торчал из шеи рухнувшего навзничь Паши, уйдя по в плоть по самую рукоять. С противоположного края поляны показался настороженный Али, все еще сжимающий в вытянутой руке пистолет.

– Ха!– жуткий сухой треск сломанного предплечья лишь на миг заглушил более тягучий стон ломающихся тонких рябиновых сучьев. Оружие полетело азиату под ноги, и Али скрючился от внезапной боли. Налетевший вихрем из засады верзила, не сбиваясь с шага, нанес сокрушительный удар дубиной сверху, вложив в него всю массу тела. Али свалился, как сноп, не проронив ни звука. Страшный незнакомец, долговязый, зловещий, бледный, с кривой хищной улыбкой, тут же сменил направление, устремляясь к нам. Я рефлекторно левой рукой попытался отодвинуть окаменевшую от ужаса девушку себе за спину. Без особого успеха. Орудие варвара просвистело, рассекая воздух, метя в хрупкий человеческий висок. Мой висок!

Выставленная рука меня не спасла. Парировать огромную инерцию размашистой атаки ничем не усиленной костью плохая идея. Головы удар не достиг, но рука моментально отсохла, повиснув бесполезной ботвой.

Все так же усмехаясь, душегуб провернул свою биту пропеллером, упиваясь силой. Отступая на шаг, я успел заметить две вещи. Отползающую некрасиво, на карачках, Алису, и странную форму убийственной дубины.

Очень странную. То ли куцее весло, то ли ребристая колотушка для стирки и глажки белья из крестьянского быта позапрошлого века.

Бил агрессор умело и быстро. Забирая по дуге у столба я пропускал удар за ударом, едва успевая кое-как закрываться и пятиться. Плечо, ребра, голова вскользь, бедро, снова ребра.

– Трум,– нехорошо хрустнув, подломилось под секущим ударом изнутри, колено. Заваливаясь набок, попытался перекатиться на спину, убирая голову из-под рокового фаталити. Но изящно и бойко акробатические этюды выходят лишь у каскадеров на съемочной площадке. Коварная травяная кочка остановила мои потуги грубо, но надежно. Торжествующий вопль дикаря, воздетое страшное орудие над головой. Все, хана. Сейчас череп треснет под тупым колуном, как яичная скорлупа!

– Ба-бах!– верзилу бросило вперед так, что шнуровка его ботинка отпечаталась на моей относительно целой щеке.

Алиса! Девушка стояла по-ковбойски широко расставив ноги. И продолжала истерически, раз за разом давить на спусковой крючок.

– Щелк, щелк, щелк,– слава Богу, патроны закончились. Иначе ходящий хаотично в трясущихся запястьях ствол рассылал бы пули щедрым веером по всей округе. Долговязый был еще жив. И я предпочел завладеть его отлетевшим прочь оружием.

Добить? Размахнуться и жахнуть со всей дури? Он бы меня не пожалел... Нет, не могу!