Ключ Лжеца

– Делегация! – это кричит человек у стены с подзорной трубой.

Принцесса ведёт аристократов к зубцам стены, лучники расступаются, давая им пройти.

– Говори, – произносит она.

– Десять всадников под белым флагом. Эмиссар. И пленник. Женщина. Девушка…

Принцесса выхватывает подзорную трубу и подносит к глазу.

– Гвен!

– У Кёрвица ваша сестра? – Контаф стискивает пальцы на рукояти меча, стальные пластины латной рукавицы скрежещут друг о друга. – Значит, Омера пала.

– Дай сюда лук, – требует принцесса у ближайшего лучника.

– Алиса! – Напряжённо шепчет мужчина возле неё. Он меньше ростом, но его волосы того же цвета.

– Принцесса, – говорит она. Лук уже в её руках, она угрожающе смотрит ему в глаза. – Ещё раз назови моё имя, кузен, и я сброшу тебя с этой стены.

Она вытаскивает стрелу из колчана лучника.

– Лук хороший?

– Д-да… принцесса. – Запинаясь, проговаривает лучник. – Если перетянете, то немного ведёт влево. Но это не беда – для женщины он слишком велик…

Принцесса Алиса накладывает стрелу и притягивает её до уха, целясь в громадную цитадель за второй стеной.

– Так?

– Немного влево, ваше величество. – Мужчина отступает назад. – На два пальца для мишени в пятидесяти ярдах.

– Они остановились, – говорит кузен на стене.

Принцесса отпускает лук и идёт посмотреть. Девять человек на лошадях выстроились в линию. Эмиссар и пленница выезжают на пять ярдов вперёд. Девушка в шелках, в дамском седле, и с виду ей не больше тринадцати. Может, четырнадцать. Мужчина жирный, в подходящих ему доспехах, его шея толстая и покрасневшая от солнца Красной Марки. На нём синий шлем с плюмажем и длинный бирюзовый плащ.

– Приветствую вас, замок! – Доносится до них его голос, приглушённый расстоянием.

У принцессы Алисы каменное лицо. Она снова накладывает стрелу на тетиву и натягивает её.

– Флаг… – Контаф таращится на неё, начинает хмурится, его лоб покрывается глубокими морщинами.

Она бросает взгляд за стену.

– … ошибка, – говорит она. – Он помогает мне сделать поправку на ветер. Она выгибает спину, натягивая тетиву до самой кирасы… и стрела улетает, оставив после себя лишь шелест среди нашего молчания.

Принцесса бросает лук и отходит от стены. За её спиной раздаётся пронзительный крик. Пауза. Звук скачущих во весь опор лошадей.

– Принцесса Гвен… – выдыхает кузен.

– Застрелила свою сестру… – Шёпот разносится по стене.

Алиса разворачивается лицом к ним.

– Никаких переговоров. Никакой сдачи. Никаких соглашений.

Она снова резко разворачивается и шагает в сторону лестницы в центре башни. Контаф с грохотом бежит за ней, пытаясь догнать, остальные приходят в себя позади. Я за её плечом. Так близко, что слышу её напряжённое дыхание.

Она не поворачивает головы, когда Контаф догоняет её у самой лестницы

– Кёрвиц уже к утру привязал бы её к столбу над огнём, чтобы мы все смотрели. Заставил бы её петь для моих войск песню боли и держал бы её там, насколько хватило бы умений палачей. – Кузен и ещё трое подходят сзади. Алиса не поворачивается к ним. На стене первый камень разрывается об зубцы. По всей вражеской линии военные машины, хрипло звеня, высвобождают свои скованные силы.

– Мы победим или умрём. Третьего пути нет.

И в этот миг я понял свою бабушку.

И на нас посыпался каменный дождь.

ОДИННАДЦАТЬ

– Я так хочу есть.

– Наконец-то он проснулся! – Голос Снорри поблизости.

Я открыл глаза.

– Я ослеп! – Меня охватила паника, и я с трудом поднялся, врезавшись головой во что-то твёрдое.

– Успокойся! – Судя по голосу, его это забавляло. Большая рука придавила меня вниз. В местах соприкосновения неприятно зашипела старая магия.

– Мои глаза! Мои ёб…

– Сейчас ночь.

– А где тогда чёртовы звёзды? – Я потрогал лоб в том месте, где ударился. Пальцы стали липкими.

– Облачно.

– А где фонарь? – На этот раз я его подловил. Тёмными ночами мы всегда его зажигали, низко подрезав фитиль. Лучше потратить немного масла, чем в темноте вывалиться за борт, когда зовёт природа.

– Ты его разбил, когда упал.

Я вспомнил всё. Эта женщина! Моя рука!

– Моя рука! – крикнул я, по глупости схватившись за то место, куда она меня проткнула, и завопил от боли.

Туттугу недовольно и сонно что-то пробормотал, и перестал храпеть. Нынче я замечал, что он храпит, только когда он переставал.

– Почему я так голоден?

– Потому что ты свинья. – Я услышал, как Снорри перевернулся и укрылся.

– Ты спал целый день и большую часть двух ночей. – Голос Кары с другого конца лодки.

– Что ж… – Я ненадолго задумался. – Что ж, не сработало. Ты покалечила меня просто так.

– Ты ничего не видел? – Её голос звучал недоверчиво.

– Я видел свою бабушку. Она была младше, чем я сейчас. Ну и жуткой сукой она тогда была! Даже хуже, чем сейчас.

– Ты слишком долго ждал, прежде чем лизнуть кровь, – сказала Кара.

– Ну прости меня за то, что я был занят, разглядывая шесть дюймов стали, торчащих из моей ладони! – Я до сих пор поверить не мог, что она меня не предупредила.

– Возможно, увидишь больше, когда уснёшь в следующий раз. Может быть даже то, что ищешь. – Её голос звучал не очень-то заинтересованно – скорее сонно.

Я сердито зыркнул на неё в темноте, но, судя по сопению вокруг меня, все снова задремали. А я уже достаточно поспал. Так что я уставился в темноту и качался на волнах, пока небеса не побледнели, возвещая рассвет.

***

Эти холодные тёмные часы я провёл, разглядывая в уме воспоминания о воспоминаниях. Снова смотрел на бабушку вечность назад; на жертвы, которые ей пришлось принести, чтобы противостоять врагу; на огонь в ней, который повёл её в атаку, когда надежда давно уже покинула поле битвы. Бабушка была такой же, как Снорри. Или скорее, каким Снорри был раньше.

В серые предрассветные часы я смотрел, как северянин тяжело идёт к рулю, смотрел на тёмные щёлочки его глаз, когда он посмотрел на меня в ответ. Скоро Баракель заговорит с ним. Ангел пойдёт по волнам и станет вещать о свете и предназначении, а Снорри всё равно будет править на юг, к смерти.