Ключ в двери
Шрифт:
Не прошло и двадцати минут, как прежняя вуаль непонимания рассеялась без следа. Все оказалось просто, вернее – все теперь казалось таковым, порождая удивление прежнему моему тугомыслию. Впрочем, я знал, что подобное чувство – столь же обманчиво, сколь и характерно: всякая материя прежде чем будет понята, с неизбежностью возьмет свое. Свое во времени ли, в количестве ли раз повторения – но ровно столько, сколько назначено ей благословенной Метидой.
Закончив объяснение, Кот терпеливо выждал паузу, дав мне время осмыслить обретенное откровение, затем вновь
Какое-то время опять сидели молча.
– Скажи… а с этой Машкиной подружкой… Карина или как ее там… короче, у тебя с ней теперь все, насколько я понимаю?
Сказав это, Кот не изменил позы – как и прежде жмурился на солнышко, обхватив руками затылок и выгнув локти так, что они сделались похожи на крылья гигантской бабочки.
– Мне Машка давеча наплела чего-то… но я так ни хера и не понял, говоря по правде… кто-то кого-то не так любил… она – тебя или ты – ее, наоборот…
Я лишь кивнул головой.
– Ну, как-то так…
– И что?
– Не знаю…
– Она от тебя или обратное?..
– Она. – Я невольно вздохнул, – А может, и я… в таких делах сам черт не разберет… в общем, все делается по обоюдному согласию, не правда ли?
Кот усмехнулся.
– Она странная, конечно… я, впрочем, видел-то ее раз пять, наверное… Машка говорит, она сейчас в депрессии, ни с кем не общается, с работы ушла…
– Я тоже.
– Ушел с работы?
– Да нет же. Я тоже в депрессии. А с работой… ну хоть в этом – порядок, и то спасибо богам-олимпийцам…
– А что же не так? – Кот словно бы проснулся, убрал руки из-за головы и, повернувшись ко мне, взглянул исподлобья. Кажется, впервые за это время я почувствовал, что разговор ему и впрямь интересен.
– Да всё, в общем…
– …новой бабы не найти?
– Ну, нет… то есть да… короче, я и не ищу пока… и даже не знаю, кого бы хотел сейчас найти…
Кот чуть слышно присвистнул.
– Экое у тебя… повышение ставок…
– Да чего уж там… просто не нужен никто… как и я теперь – никому…
– Теперь?.. – Кот улыбнулся.
– Ну да… не знаю, может, возраст… или другое что…
Получилось как-то жалобно, и я невольно поморщился.
– Ну вот чувствую себя такой Луной вокруг Земли… понимаешь… летаю… вроде бы и весь на виду и сам все вижу – а по существу, дела никакого нет. Ни Луне до земных дел, ни наоборот… одни только воспоминания какие-то… бесплодные и мучительные…
Теперь Кот смеется в голос:
– Возраст у нас с тобой… еще детский, Игорь… правду говорю!.. детский!.. еще свадьбу играть – самый сок… Тут у тебя действительно другое…
Выпятив нижнюю губу, он два раза кивнул сам себе.
– Тут другое совсем…
Я невольно заражаюсь его глубокомыслием:
– В чем же оно, это другое, поведай мне тогда, о, мудрейший?
– Да почем мне знать… ты лучше вот что… ты скажи: ну а в койку тебе баба нужна ведь?
– Нужна, да…
– И как же ты?..
–
А черт его знает. Устрою как-нибудь… но, боже упаси теперь – чтоб кто-то дома у меня шнырял… выставляя напоказ экзистенциальную маяту… хватит, наигрался!..– Что ж, это ведь прикольно по-своему, разве нет?
– Ужас как прикольно… (я начинаю заводиться) Чувствуешь себя потом раненым на чужой войне…
– Ну, ясно, ясно… – Кот почувствовал, что пора меня успокаивать, – значит, не хочешь ни с кем теперь связываться… так и запишем…
Он взял рукою блокнот – словно бы и вправду решив записать в него что-то.
– Так что тебя все-таки не устраивает, а? Захотел жить один – и живешь один теперь. Бабу надо в постель… ну так для этого проституция изобретена человечеством… Чего еще-то тебе жаждется?
Пожимаю плечами. И вправду – а чего еще?
– Мне кажется… послушай, мне вот кажется… хотя могу и ошибиться…
– …ну-ну… давай-давай…
– Только не смейся, ладно?..
– Не буду, не буду. Валяй. Давай раскрывай мне свои желания, а я, как тот джинн из старинной лампы… Сложу на груди руки и стану талдычить: «слушаю и повинуюсь, мой господин!».
Сказав это, он и в самом деле сложил руки крестом.
– Знаешь, мне, наверно, нужно чего-то нового… какие-то незнакомые ощущения, или как бы сказать… чтоб была такая… позитивная неопределенность.
– Позитивная неопределенность? Всего-то? По-русски это называется счастьем, милый мой друг… ничего другого… все как у всех… в общем, ты мне не ответил по существу… толком ничего не сказал…
– Да ну тебя, Слава, тебе не угодишь… какой ты джинн, на хрен…
Я растерянно качаю головой.
– Слушай, ну я, правда… правда, не знаю, как объяснить иначе… ну вот не то, что бы не осталось в мире неизведанного – этого-то хоть отбавляй… на каждом шагу… а вот нет такого неизведанного, чего бы я на самом деле хотел изведать…
– А как, скажи, можно знать заранее, чего бы ты хотел, а чего – нет?.. ведь оно ж в самом деле – неизведанное…
– Ну я не знаю… наверное, никак… видимо, я просто разучился мечтать!..
– Вот! – мой собеседник словно бы даже обрадовался. Лицо его расплылось в улыбке – снисходительной улыбочке Люцифера, протягивающего игрушку смертельно больному ребенку, – вот ты и сформулировал на этот раз как надо: разучился мечтать. А то – не знаю, как сказать, не знаю, как сказать… заладил тоже… как баба… все ты знаешь…
А ведь он прав, черт возьми! Теперь и я улыбаюсь – пожалуй, с искренним облегчением.
– Ну, хорошо, хорошо, пусть так. Разучился мечтать. И что, по-твоему, подобное – лечится?
Кот пожимает плечами.
– Не знаю. Лечится, наверное.
– Как?
– Ну, как. Ты сам сказал – новыми впечатлениями.
– И каких же впечатлений мне теперь искать? – комариный писк надежды, зародившись, тут же глохнет в моем мозгу, – вот расскажи, придумай мне, Слава, будь ласков!..
Кот изображает наигранной удивление.