Ключ. Возвращение странницы (сборник)
Шрифт:
– Возможно, это мисс Сильвер? Она разговаривала с Лин, и мне кажется, я услышала в разговоре твое имя.
– Она живет в Блэкхите?
– О нет, она живет в Монтегю-Мэншнс – квартира 15 в Монтегю-Мэншнс. – Затем, помолчав, добавила: – В Блэкхите живет ее племянница.
– А кто она такая?
– Она душка – прямо из прошлого века. Она носит расшитые бисером тапочки и взбитую челку, но в своем деле это нечто изумительное.
– А что это за дело?
– Она частный детектив.
Анна перевела дыхание и согнулась над письменным столом. Перед глазами у нее поплыл туман. Сквозь него она
– Нет, она не та, о ком я подумала. Не знаю, почему мне пришло в голову, что это может быть она… просто, знаешь, так иногда бывает… Кстати, не говори ей, что я интересовалась, – она может счесть это странным.
23
Отсылка к роману «Ключ».
– О нет, не буду.
Анна положила трубку, но еще долго не поднималась из-за стола.
Позднее она отправилась на назначенную ей встречу. Подойдя к парикмахерской с ярко-синими занавесями и надписью «Фелис» над входом, она сразу же вошла внутрь. Пробормотав: «У меня назначено к мистеру Феликсу», – она прошла мимо девушки за прилавком, затем между кабинками салона и отворила зеркальную дверь. Какое-то мгновение она, как Линделл, постояла в полумраке коридорчика, а затем направилась к полоске света, пробивавшейся из-за находящейся напротив нее двери, открыла дверь и вошла, заслоняя руками глаза.
Свет лился от настольной лампы с темным непрозрачным абажуром, повернутым так, чтобы оставлять дальнюю часть комнаты в тени и направлять ослепляющий конус света на дверь и на всякого, кто в нее входил. Поворачиваясь, чтобы убрать из-под света глаза и убедиться, что замок на двери защелкнулся, она подумала: «Что за глупый трюк! Именно это произошло в прошлый раз – я была ослеплена и не удостоверилась, что дверь заперта. Надо ему об этом сказать».
Она повернулась в сторону комнаты, снова заслонив глаза рукой, и сказала раздраженно:
– Вы не могли бы отвернуть от меня свет?!
Комната была скудно обставлена: квадратный ковер на полу, письменный стол, делящий пространство примерно на две половины, на дальней стороне простой стул с прямой спинкой, такой же стул по эту сторону стола и стоящая на столе электрическая лампа. На дальнем стуле в густой тени сидел мистер Феликс. Он поднял затянутую в перчатку руку и немного отвернул лампу. Теперь луч света лежал между ними. Если бы здесь присутствовал кто-то склонный к метафорам, то он мог бы сравнить этот луч с огненным мечом.
Сев на ближайший стул, Анна посмотрела через этот луч и увидела очень немного – в сущности, не больше, чем видела на двух предыдущих собеседованиях: человека на стуле, выглядящего громоздким в своем большом свободном пальто. Его руки были в перчатках – это она увидела, когда он поворачивал лампу. У него были густые волосы – а когда он наклонился вперед, у нее возникло ощущение, что эти волосы рыжие. На нем были большие круглые очки – кажется, затемненные, судя по тому, как они
время от времени отражали освещаемую лучом выбеленную стену. Больше ничего ей уловить не удавалось, и она предпочла не пытаться. В этой игре не было ничего опаснее, чем знать слишком много.Она откинулась на стуле, отстраняясь от луча, и услышала голос:
– Зачем вы пришли? Я за вами не посылал.
Голос звучал как хриплый шепот. Не было ничего похожего на акцент, только временами прорывались интонации, позволявшие предположить, что говоривший знаком с каким-то еще языком, кроме английского. Об этом у нее были свои соображения, но она прекрасно осознавала, что будет благоразумнее их не формулировать, даже для себя лично. Лучше принимать то, что дают, делать то, что велят, и не задавать вопросов. Только вот было кое-что такое…
– Зачем вы это сделали? – спросила она. – Я же сказала вам, что она безобидна.
– Так вы явились для этого – задавать вопросы о том, что вас не касается?
Здесь ей следовало бы остановиться и оставить все как есть. Но в ней закипал гнев. На какой-то момент ей стало все равно. Последние двое суток она люто его ненавидела – ненавидела за то, что к ней нагрянула полиция, за то, что Джоан Тэллент свалилась ей как снег на голову и стала болтать при Филиппе, за Нелли Коллинз, которая в жизни не причинила никому зла. Вторая причина была, конечно, совершенно нелогичной, потому что этот человек вообще не знал о существовании Джоан Тэллент. Но логика имеет весьма малое отношение к первобытным инстинктам. Ненависть перекипела через край, и она сказала:
– Видимо, меня не касается то, что вы навлекли на меня полицию!
Вновь послышался тот же глухой голос:
– Объясните, что вы имеете в виду.
– Она проговорилась, что собирается со мной встретиться.
– Она обещала…
Анна зло рассмеялась.
– Она проговорилась женщине в поезде! Рассказала о том, что вырастила Энни Джойс, и о том, что просила меня о встрече!
– Откуда вам это известно?
– Мне рассказала полиция, – не слишком уверенно ответила она.
– Тут кроется что-то еще. И вы мне об этом сейчас расскажете. Кто та женщина?
Она заранее не решила, будет или нет рассказывать ему об этом, – теперь ей придется рассказать. Но она не станет рассказывать больше, чем требуется ей. Пусть сам выясняет остальное.
– Это некая мисс Сильвер, – ответила она с показной искренностью.
– Вам об этом сказала полиция?
– Нет… мне сказала Линделл Армитедж.
После небольшой паузы он спросил:
– Как она в это замешана? Она знает эту мисс Сильвер?
– Она познакомилась с ней на званом ужине.
– Откуда вам известно?
– Мне рассказала Линделл.
– Передайте мне каждое слово.
Она повторила почти слово в слово то, что сказала ей Линделл.
– Так что, видите, Нелли Коллинз все-таки проговорилась, и женщина, с которой она разговаривала, связана с полицией. Она рассказала полицейским, что, по словам Нелли Коллинз, та собиралась встретиться со мной под часами на вокзале Ватерлоо без четверти четыре в понедельник, и они, естественно, захотели все об этом знать. К счастью, я в тот день ни минуты не находилась одна, вплоть до одиннадцати вечера.