Ключ

Но не это заставило всех онеметь от изумления, а то, что на загривке у гиганта сидела… Золотая Куница! Обнажённая, как купалась, с распущенными волосами цвета солнца, уверенная в себе и улыбающаяся!

В наступившей тишине я услышал, как кто-то из индейцев произнёс шёпотом — «аламоа!» Но тогда его никто не поддержал.

Золотая Куница была не одна в этом необычном шествии. По бокам мокеле-мбембе шли дон Мигель и Ночная Выдра с длинными прутьями в руках. Нет, они не били гиганта этими тонкими палками, с успехом способными заменить хлыст. Они его даже не подкалывали их заострёнными концами, как это делают погонщики слонов, а деликатно касались боков мокеле-мбембе, как бы направляя его в нужную сторону.

Я видел, как Золотая Куница обменялась взглядами с отцом, и обратил внимание, что Чига Шанки обеспокоен, напряжён, но не удивлён. Эти двое знали, что-то такое, чего не знали остальные. Разве что теперь в их тайну были посвящены дон Мигель и Ночная Выдра.

И тут мокеле-мбембе заметил врага и затрубил, как стадо боевых слонов! В тот же миг Золотая Куница соскользнула с него прямо на руки подоспевших парней, и вся троица поспешила убраться из под ног свирепеющего гиганта. А мокеле-мбембе даже на дыбы привстал, словно распалившийся жеребец, после чего грянул передними ногами оземь, так что всё кругом подпрыгнуло, после чего бросился в воды залива с такой скоростью, какая никак не ожидалась при взгляде на существо его габаритов!

Пираньи только стайками брызнули от этих монстров, вытаскивая из опасного места пострадавших подруг. И тут началось!

Сначала противники принялись ходить по кругу, грозно подняв хвосты, и видимо примериваясь, куда ударить. Из пасти крокодилоидного ящера всё ещё шёл дым или пар, но он уже забыл о боли и ощерился в грозном оскале! Преимущество в зубах было явно на его стороне, хоть зубы мокеле-мбембе тоже внушали уважение, пусть они и были ровными, как у всех травоядных. Зато могучий хвост, толщиной у основания сравнимый с туловом его противника, был вдвое длиннее и рассекал воздух, как гигантский бич.

Первым ударил ящер. Конечно, он попытался ухватить зубами противника за шею, но мокеле-мбембе был готов к этому выпаду, и зубы хищника схватили пустоту! Последовавший ответный удар в скулу был нанесён этой самой шеей, с такой силой, что гигантский крокодилоид завалился на один бок.

Следом за этим мокеле-мбембе хлестнул противника хвостом, сломав ему два длинных острых зубца на спине, каких не бывает у современных крокодилов. Только прочный роговой панцирь спас ящера от перелома хребта, но всё равно заставил выгнуться дугой, как от удара плетью.

Но тут ящер, которого я уже счел, было поверженным, напал снова! Он неожиданно рванулся вперёд и вонзил свои длинные клыки в бок мокеле-мбембе. Тот опять затрубил, на миг, задрав голову к небу, но я тут же понял, что это скорее крик ярости, чем боли. Дело в том, что мышцы и внутренние органы гиганта, не имевшего панциря, защищал толстый слой подкожного жира! Укус крокодилоида был хоть и болезненным, но не нанёс серьёзного урона. Зато вконец разбушевавшийся мокеле-мбембе, начал наносить врагу ожесточённые удары, то головой, то шеей, не давая ему опомниться.

Ящер, похоже, не прочь был отступить, но сбежать ему не дали. Рассвирепевший противник в очередной раз ударил хвостом, и теперь этот удар пришёлся по ногам крокодилоида. Тот упал, как подкошенный, но, не желая сдаваться, тут же вцепился зубами в заднюю ногу гиганта.

Это было его ошибкой, потому что в ответ мокеле-мбембе не попытался вырвать ногу из тисок челюстей врага, а встал на дыбы и всем весом опустился передними ногами на крестец противника…

Раздался треск костей, как будто надломились несколько столетних дубов разом. И тогда ящер впервые за всё это время подал голос — взвыл протяжно и тоскливо, оглашая джунгли стоном, странно похожим на человеческий!..

Но разжалобить мокеле-мбембе у него не вышло. Гигант снова взвился на дыбы и ещё раз ударил врага, придавив его с тем же треском и хрустом, а потом проделал это ещё и ещё раз. Ящер давно уже не делал попыток подняться, а вскоре вообще перестал шевелиться, а мокеле-мбембе всё топтал и топтал его, превращая тело гордого хищника в мешок с костями!

Но, наконец, мокеле-мбембе успокоился, склонил свою длинную шею и, толи осмотрел дело ног своих, толи обнюхал поверженного противника. Проделав эту процедуру, (мне почему-то подумалось, что он отдал убитому ящеру честь, как это делают наши гранды, после того, как проткнут врага и вытрут клинок о его одежду), мокеле-мбембе немного потоптался на месте, словно решая, что делать дальше, потом обернулся на людей, окинул их бессмысленными глазами, но задержался на несколько секунд, словно выхватив кого-то взглядом из толпы.

Готов поклясться, что на какой-то миг в его глазах промелькнула искра осмысленности. Несложно догадаться, что, проследив за его взглядом, я понял, что он смотрит на Золотую Куницу, которая стояла сейчас, прижавшись к отцу, напоминая при этом месячного котёнка рядом с матёрым откормленным котом. Оба её кавалера смущённо топтались поодаль. В наступившей тишине снова шёпотом прозвучало — «аламоа!»

Вот же дикари суеверные! Из того, что я слышал про аламоа, ничто не указывало на способность этой нечисти к дрессировке существ, вроде мокеле-мбембе. Впрочем, в просвещённой цивилизованной Европе девушку за такие дела, конечно, сожгли бы, как ведьму. Так что трудно сказать, кто в большей степени дик и суеверен.

Игра в гляделки длилась недолго. То-ли убедившись, что с Золотой Куницей всё в порядке, то-ли получив от неё разрешение уйти, мокеле-мбембе отвернулся от людей и зашагал в озеро. Он не оглядывался и только всё больше погружался, пока на поверхности не осталась лишь его голова. Эта голова некоторое время была ещё различима среди неспешных волн, потом попала в конус солнечных бликов и исчезла из вида. Охота на мокеле-мбембе была окончена.

Интермеццо пятнадцатое

— триумфальное возвращение

Да, всё получилось совсем не так, как представлялось вначале, но вышло даже лучше. Среди местных легенд сохранились предания о вождях, которые смогли победить мокеле-мбембе, либо крокодилоидного ящера, который оказывается, уже встречался раньше, но был более редким гостем в этих местах. Но приручить мокеле-мбембе и сразить с его помощью ящера… Это было чем-то за гранью воображения местных жителей, а потому авторитет Чига Шанки взлетел едва ли не до небес!

А вот Золотой Кунице слава укротительницы мокеле-мбембе только повредила. Теперь её не просто сторонились — от неё шарахались! Слово «аламоа» я больше не слышал, но оно словно витало в воздухе, отравляя атмосферу вокруг ни в чём неповинной девушки.

Теперь она шла с нами и даже ночевала в нашем лагере. Магдалена не возражала, я тоже. Пираньи, сначала косо смотревшие на чужачку, которую видели рядом со своим сеньором, теперь готовы были встать за неё стеной, и с удовольствием приняли в свою компанию.