Ключ

Во-первых, он стал очень малоразговорчив, тем более что его шамкающую речь разбирали немногие. Во-вторых, он сделался, по-идиотски смешлив и пуглив одновременно. С его физиономии не сходила глупая ухмылка, но стоило рядом с ним крикнуть, уронить что-нибудь или хотя бы хлопнуть в ладоши, как этот бугай падал ниц, словно подкошенный и закрывал голову руками. Этим любили пользоваться дети, но и взрослые не отказывали себе в удовольствии поглумиться над тем, кто привык глумиться над всеми.

И всё же все сходились на том, что характер буяна Пита основательно изменился к лучшему. А потому никто из тех, кто был свидетелем и даже пострадал во время необычного представления бродячих артистов, не держал на них обиды.

Глава 31

Вопросы человеческой морали в драконьем понимании

— Всё не то, и вся эта затея дурацкая!

— Но мы заработали почти пять долларов, которые…

— Зато сами едва не вляпались в такую историю!

— Знаешь, внучка, ты выглядишь, как человек, но внутри тебя сидит самый настоящий дракон!

Анджелика вспыхнула, но на это замечание ей было нечего возразить. Она снова не смогла сдержаться и нанесла удар в ответ на оскорбление! При этом пострадал не только тот урод, который её обидел, но и совершенно невинные люди. Хорошо ещё никого из друзей не зацепило. Девушка чувствовала себя виноватой, но сдаваться она не собиралась.

— Человек? Я выгляжу, как человек? Да я же самая настоящая кукла, вот кто я! Разве это моё лицо? Разве это мои волосы? Я же никогда так не выглядела, даже в детстве. Сама себя не узнаю в отражении. И Драся меня не узнает…

— А, по-моему, красиво! — вставила Мегги. — Согласна, когда я тебя увидела впервые, ты выглядела несколько иначе. Чуть проще и, наверное, естественней…

— А теперь я — девочка с конфетной коробки! — взвизгнула Анджелика. — Здорово!

— В твоём теле осталось ещё много золота, платины и прочих ингредиентов, которыми тебя напичкал премудрый крысоид, — задумчиво произнёс Огнеплюй. — Отсюда золотые волосы и такая кожа, о которой любая из мировых красавиц может только мечтать. А зубки, так вообще — чистый жемчуг!

— Но это не я!

— Нет, внучка, это ты. Дело в том, что человек рождается чистым и прекрасным, но с первых дней своей жизни начинает изнашивать своё тело, а попутно набирает в себя немало грязи. Поэтому, даже в самые лучшие годы, период расцвета, никто из людей не идеален. Твоё же тело во время трансформации воспользовалось случаем и построило себя заново, отбросив всё лишнее, то, что мешает, а освободившиеся места заполнила золотом и прочими благородными материалами! И теперь ты стала такой, какой тебя задумала природа — без приобретённых изъянов.

— Ужас!

— Тебе не нравится?

Анджелика промолчала.

— Нравится, конечно, — ответила она после некоторого раздумья. — Теперь мне любая косметика, как рыбе зонтик… Извини, это выражение такое. То есть, косметика мне теперь совсем не нужна. Это конечно хорошо, и все мы к такому стремимся, но… На меня ведь на улице все оборачиваться будут, пальцем показывать. А те, что понахальнее станут говорить всякое. Предложения непристойные делать. Как этот жлоб, например!

— А ещё к твоим ногам упадут десятки сердец, и лучшие поэты будут восславлять твою красоту в самых изысканных стихах!

Анджелика прыснула со смеху, представив себе такую картину! У Огнеплюя были представления о восхищении женской красотой четырёхсотлетней давности, и это выглядело забавным.

— К тому же, — продолжал развивать свою идею дракон, — можешь успокоить себя мыслью, что красота эта не вечна, что она скоро пройдёт, и ты начнёшь увядать, как все…

— Блин! Теперь ты совсем всё испортил! — крикнула Анджелика, надуваясь от обиды, и уже чуть не плача.

Огнеплюй рассмеялся.

— На тебя не угодишь! — сказал он. — Если бы перед моими глазами не прошли поколения человеческих девчонок, я бы, наверное, удивился, но к вашим капризам, я попугай привычный… То-есть, уже не попугай.

Анджелика фыркнула.

— И чего это тот человек привязался к нашим сиськам? — спросила Мегги, чтобы переменить тему.

— У мужчин сохраняется к ним тяга с младенческих лет, когда их оттуда кормили, — мрачновато ответила Анджелика. — Вот и тянутся!

— Это когда они питались отсюда молоком? — не поняла её сарказма Мегги.

Когда они забрались поглубже в лес и нашли себе укромное местечко под корнями упавшего дуба, где можно было без опасения разжечь костёр, она сняла надоевшее полотенце, больно врезавшееся в плоть, и надела просторную рубашку с широким воротом. Теперь же, не ведающая стеснения драконесса, достала через ворот свои большие груди и стала с интересом их рассматривать.

— Значит, мужчин к женской груди привлекает воспоминание о вкусной еде? — вновь спросила она.

— На подсознательном уровне, — ответила Анджелика, чувствуя, что краснеет, но одновременно этот разговор её развеселил.

— И они испытывают от этого удовольствие?

— Да, и ещё какое! Прямо не оторвёшь.

— О!..

— А, ха, ха, ха!

Теперь развеселился Огнеплюй, да так расхохотался, что темнеющий в сумерках лес встрепенулся и возмущённо зашелестел.

— Кстати, это чувство обоюдное! — сказал он, когда закончил смеяться. — Удовольствие, которое при этом испытывает женщина, происходит от заложенного природой ощущения кормления ребёнка. И тоже всё на подсознательном уровне, ведь сошедшиеся для любви мужчина и женщина ни о каком ребёнке, как правило, не думают!

— Да? — Мегги повернулась к Анджелике, распахнув свои большие изумрудные глаза. — Женщина действительно испытывает удовольствие от того, что мужчина прикасается к её груди?

— Ну-у…

Анджелика вдруг почувствовала, что ей становится жарко, несмотря на то, что вечер был прохладным, а костёр, который они развели совсем маленьким.

— Я ведь ещё не кормила детей! — попыталась она увильнуть от ответа.

— Как это не кормила? — оживился безжалостный Огнеплюй. — А Мегги? Ты же кормила её там на лесопилке! Драконы именно так и кормят свою молодь, пока та не научится самостоятельно разрывать добычу.

Анджелика вдруг поняла, что он совершенно прав. Ну и что, что Мегги старше неё на столетия и даже на тысячелетия? Ну и что, что у них разная от рождения природа? В тот момент они обе были драконессами, и она покормила Мегги, как детёныша, и… Испытала при этом странное, необъяснимое удовольствие, природу которого тогда не поняла.

А ещё, ей вдруг вспомнился Драся, как они были счастливы вместе. И то, какое блаженство она испытывала, когда он прикасался к ней… Это чувство было одинаковым, как до его трансформации в человека, так и после. Они тогда вплотную подошли к грани полной близости возлюбленных, но не переступили её. Эх, глупый Драся!..

Анджелика вдруг поняла, что если дальше будет молчать, вспоминать и думать, то расплачется!

— Женщина испытывает удовольствие, когда к ней прикасается её любимый и желанный мужчина, — твёрдо сказала она. — Не только к груди, а вообще… где угодно. Они оба испытывают при этом наслаждение, но это доступно лишь тогда, когда оба хотят этого. Если же к тебе тянет руки кто-то чужой и ненавистный, то это может вызвать только отвращение!

— Здорово! — воскликнула Мегги. — Теперь я понимаю, почему ты отказалась показать тому мужику сиськи, хоть он и просил. И почему ты его шибанула, тоже понятно — он-то тебя хотел, а ты его нет, а он не отставал…