Ключ

— Смотри. Вот это есть основа машины — тэз. Расшифровывается это так: типовой элемент замены. В литературе, между прочим, да и не только в литературе, инженеры — и в разговоре, и в статьях — такую машину называют электронным мозгом. По-моему, на современном уровне техники это несерьезно. Когда я думаю о машине, у меня возникает другая аналогия, эту машину хочется сравнить не с мозгом, а с большой библиотекой. Только в библиотеке книги словно спят мертвым сном, не тронь их — тысячу лет простоят и голоса не подадут. А в машине тэзы все время работают, дают о себе знать. Но у каждого, так же как и у книги, есть свое назначение. Один дает указание, куда твои данные записать, второй — какие именно данные, третий рассказывает, что с ними следует делать, четвертый переводит их на язык, понятный человеку; пятый сортирует данные, дает ход нужным и задерживает лишние. И так далее, и так далее. В машине где-то около восьмисот тэзов, и в каждом из них смонтирована определенная схема. Начнем с простейших, с тех, скажем, которые в сумматоре проводят логические операции, складывают единицу с единицей. Вот чертеж. Вот точная копия деталей, какие тебе нужно получить, вот карта, где указано, какой контакт к какому нужно подсоединить. Вот твой стол. Теперь один конкретный вопрос: паять умеешь?

— Конечно.

— Прекрасно. Давай посмотрим, как ты это делаешь. Для начала я посажу тебя рядом с девушкой, ее зовут Ганей. У нее, правда, только третий разряд, но руки — золотые.

За соседним столиком сидела темноволосая, круглолицая девушка такого же приблизительно возраста, как и Демид Хорол.

— Здравствуй, Валера, — сказала она певуче-мелодично, по-сельскому, и Демид готов был поклясться, что и живет она не в Киеве, а в одном из сел, расположенных неподалеку от завода.

— Я тебе привел ученика, знакомьтесь.

Когда Ганя и Демид подали друг другу руки, девушка посмотрела на него с интересом, потом усмехнулась.

— Рано мне обзаводиться учениками, ведь у меня только третий разряд!

— Да и паять я умею, — подал реплику Демид, — не один приемник отремонтировал на своем веку…

— Неужели? — приветливо улыбнулась девушка. Лицо у нее было веселое, ясное, на подбородке ямочка, глаза карие, усмешливые. — Так что же ты теряешь время даром, садись на мое место, паяй тэз, а мы посмотрим, может, тебе и в самом деле учиться нечему.

Поднялась со стула и оказалась невысокой, складненькой, с крепенькими стройными ногами.

— Давай, давай, — одобрительно кивнула Ганя. — Не стесняйся. Смотри, вот эти маленькие черные жучки и есть микросхемы. Что у них внутри, разбираться пока не будем, не наше дело. Бери микросхему.

Демид послушно взял маленького черного «жучка» с блестящими лапками.

— Смотри на его индекс. Где он должен стоять по чертежу?.. Правильно, молодец. Ставь на место. Просунь контакты в дырочки, теперь пинцетом загни концы. Так, хорошо. А теперь осталось припаять каждый контакт микросхемы к проводнику.

«Сейчас я вам покажу, — с азартом подумал Демид, — не такие видел».

Он взял паяльник, припаял первый контакт, второй, двенадцатый, четырнадцатый. Готово.

— Молодец, — сказала Ганя, а Валера неизвестно отчего улыбнулся. — Теперь бери другую микросхему, читай на ней маркировку, где ее место? Правильно. Ты способный.

— Я через полчаса подойду, — сказал Валера.

— Лучше минут через сорок, — сказала Ганя.

«Они считают, что раньше чем через сорок минут я не управлюсь. Ну, дорогие мои, сейчас увидите. Сейчас я вам покажу, на что я способен», — думал Демид, ставя на место очередную микросхему, загибая контакт на другой стороне текстолитовой платы и снова берясь за паяльник.

Почему Валера появился? Неужели прошло сорок минут? Взглянул на большие часы: какие там сорок — больше часа прошло.

— Готово, — сказал Демид и положил на столик припаянный тэз, с удовольствием любуясь своей работой. — Ну, умею я паять?

— Будешь уметь, и скоро, — заверила Ганя.

Демид посмотрел на нее с признательностью; в уголках пухлых губ девушки дрожала улыбка.

— Паять будешь, это верно, — сказал Валера, — но такой тэз Ганя не только постыдилась бы мне показать, но и сама вспоминала бы о нем как о кошмарном сне! Ганя, покажи-ка свой тэз.

Она протянула бригадиру желтую текстолитовую плату с припаянными микросхемами, тот взял ее, положил рядом с Демидовой.

— Смотри.

Демид взглянул и почувствовал, как краснеют, наливаясь горячей кровью, щеки, лоб, даже уши. Детали лежали рядом, внешне будто бы одинаковые и в то же время абсолютно разные. У Гани каждая пайка — аккуратное, круглое серебряное пятнышко, все они одинаковые, а у него одно маленькое, другое большое, третье на сторону съехало, четвертое вообще еле заметно, пятое с шестым слилось…

— Ну, что ж, — глухо сказал он, — конечно, у нее красивее, но ведь и я все правильно сделал.

— Сейчас увидим, — сказал Валера, взял тэз, подошел к большой коробке, рядом с которой стояла пишущая машинка «Консул», сунул его в щель, щелкнул несколькими тумблерами. Сразу побежала перфолента, «Консул» ожил, застучал. — Это контрольный стенд, он все твои ошибки подметит, сейчас посмотрим. Смотри: контакт 17—3 — ошибка; видишь потек припой, два контакта слились в один. 12—7 — нет контакта, не припаялся, 19—11 — слишком долго держал паяльник у контакта, вот и перегорел проводник схемы. Контрольный стенд ни одной ошибки не пропустит.

— Значит, брак? — произнес Демид, с ужасом постигая смысл этого слова.

— Ганя все выправит и тебя научит. Понял теперь, что такое наша Ганя и почему она у тебя за наставника?

Взял ее деталь и опробовал на контрольном стенде. «Консул» молчал.

— Понял, — через силу ответил Демид.

— Значит, неделю поработай под началом Гани, — приказал Валера, — а потом будешь паять самостоятельно. И, пожалуйста, не кисни, смотри соколом: все мы через это прошли. Ну, Ганя, приступай к своим новым обязанностям.

С того дня прошло полтора месяца.

— Молодец, — говорила Ганя, и Демид, ликуя в душе, поражался, какую радость может доставить ему похвала девушки. И правда, не раз потом снился ему первый, словно следами оспы отмеченный тэз. И потом, через много лет, встречая Ганю, он с уважением думал о ней: мастер!

Теперь жизнь приобрела для него особый смысл. Он ходил по земле, как влюбленный, и средоточием, центром этого удивительного чувства был не какой-нибудь человек, не девушка, а завод с его атмосферой возвышенного, интеллектуального труда, ощутимой сопричастности с будущим.

А тем временем дом на Фабричной совсем состарился и погрустнел. Смотрел на вечернюю улицу только одним окном: это Ольга Степановна поджидала Демида. Какое это счастье, что в жизни встречаются такие люди, как его старая учительница! Как он жил бы сейчас без нее? Представить невозможно. Большое это дело, когда с тобой такой друг. Жаль только, что нет рядом Павлова. Правда, в шестой цех Семен Александрович раза три заходил, перекинулся словом с Демидом, посмотрел на его тэзы, кивнул одобрительно и вскоре ушел, даже не ясно было, зачем приходил.