Ключ

– Святой отец, не правда ли, как хорошо, что наша покровительница послала нам помощников?

– Да, брат Натасий, - вымученно согласился Ассикакий.

– И это просто замечательно, что вы разрешили им остаться.
– Ассикакий кивнул.
– Настоятель будет доволен, что мы привели новых людей в братство.
– Снова кивок.
– В начале мне казалось, что вы не хотели их брать, - заметил Натасий.

Ассикакий слегка нахмурился. А ведь он и в самом деле не хотел их брать... хм. А потом вдруг откуда-то появилась уверенность, что они не причинят им вреда и вообще будут полезны.

– Не говори глупостей, Натасий, - с легким раздражением поморщился помощник настоятеля, - едва увидев их, я сразу понял, что они отличные ребята, а не какие-то проходимцы!

– Вот-вот, и у меня то же. А вот наш новый послушник, ну тот детина с такой красивой лошадкой... Может, не стоило его к мощам подпускать?

– А ты хотел, чтобы он посуду вез? Из серебра и золота?- сварливо спросил Ассикакий.

– Нет, что вы!
– Натасий тут же сотворил в воздухе защитную руну.
– Просто подозрительный он какой-то.

Помощник настоятеля вновь сердито свел брови:

– Что-то тебе все стало мерещиться, Натасий! Парень как парень, ты слыхал, какое горе перенес?

– Так-то оно так, - согласился монах, - но откуда ж у такого рябого бездомного бродяги такая лошадь? Я за ним, конечно, пока что ничего такого не заметил, но вдруг что? Всякое может случиться!

– Ну, хорошо!
– позабыв про монашеское смирение, вскипел Ассикакий.
– В порту мы с ним и распрощаемся, чтоб тебе ничего не мерещилось! А пока пускай везет, что велено!

Обоз остановился, как только начало вечереть, груженые телеги поставили полукругом в тени деревьев чуть в стороне дороги. Отец Ассикакий сразу же принялся командовать в первую очередь "вновь прибывшими": седого и одноглазого тут же отправили за хворостом, а однорукий был приставлен к другим возницам для обтирки лошадей. Остальные же должны были поесть приготовить и веток на лежаки принести.

Мила наконец-то выпрягла Дымку из телеги и стала протирать ее, чистить копыта и расчесывать спутавшуюся за день гриву. Лесс усердно делал вид, что очень хочет помочь какому-нибудь вознице, вот только с одной рукой (и второй подвязанной) выходило не шибко. То хомут на ногу вознице уронит, то гриву исподтишка дернет или по крупу "случайно" заедет, так что лошадь взбрыкивает и лягаться начинает. И не наорать на него, ни к шихше послать - все-таки ветеран, да еще и "просветленный" на всю голову. А вот посоветовать "помочь" соседу, дескать, ему нужнее - всегда пожалуйста. Так ненавязчиво вампир добрался до конечной цели - Милы и Дымки - и сразу напустился на нее:

– Я, конечно, ждал, что ты опять что-нибудь выкинешь, но чтоб такое!!
– сердито зашипел он через круп лошади. Вид у него был очень недовольный, однако это нисколько не испугало девушку. Вместо того, чтобы пасть на землю и дурным голосом причитать и убиваться, кляня бабскую долю и дурную голову, Мила криво усмехнулась:

– И это говорит фальшивый инвалид?
– и тут же с ехидством добавила: - У тебя ручка не затекла, лапушка? Может, локоток чешется?

Кажется, "локоток" как раз таки чесался и очень сильно, потому что сверкнув глазами, вампир процедил сквозь зубы:

– Удушу заразу!

Девушка язвительно улыбнулась, чтобы еще сильней позлить его, но вампир неожиданно скривился:

– До чего же мерзкую рожу он тебе приделал!

Улыбка тут же пропала. Ну да, не красавец из нее получился, да это и к лучшему - меньше внимания, больше понимания! И все же ей и самой хотелось бы чего-нибудь посимпатичней: подбородок поуже, уши поменьше, скулы повыше, нос потоньше... Может, побриться или стрижку сменить?

Заметив ехидную ухмылку вампира, наблюдавшего, как она искоса разглядывает свое отражение в луже, передернула плечиком и, расхорохорившись, заявила:

– С лица воды не пить! И вообще, красота для мужчины - не главное!

– Для мужчины?
– Лесс иронично приподнял бровь.

– Ну, на девушку я сейчас меньше всего похожа, - насмешливо заметила Мила.

Внезапно Лессандр насторожился и стал ожесточенно натирать Дымкину спину, так что лошадка недовольно фыркнула и попыталась увернуться от его рук.

– По-моему, он за тобой наблюдает, - вполголоса проговорил вампир.

– Кто?
– удивилась Мила. За все время, что она путешествовала с обозом, почти все к ней были равнодушны. Пожалуй, только отец Ассикакий... и брат Натасий.

– Помощник святого отца, - негромко ответил Лесс, подтвердив ее опасения. Девушка молча чертыхнулась: ее внимания хватало только на отца Ассикакия, а вот про Натасия она как-то подзабыла. Что ж, придется и им заняться. Мила резко развернулась и уже хотела прямиком пойти к притаившемуся монаху, но Лесс ее перехватил:

– Стой! Куда?! Совсем крыша съехала от избытка Силы? Или думаешь, что можешь вот так запросто людям мозги промывать?

Мила недовольно нахмурилась. Хм, еще один человек, точнее нелюдь, говорит о "промывке мозгов", да еще так сердито, даже зло, а в глазах настороженность. Будто не друг она им вовсе. Можно подумать, что они опасаются ее. Или боятся??

Брат Натасий из своего укрытия видел, как однорукий и бородатый детина схватились у лошади. Точнее ветеран вцепился в бородача и что-то ему говорит с очень грозным видом, а бородач угрюмо молчит. Несколько минут они стояли, молча уставившись друг на друга и буравя взглядом. Затем бородач перехватил единственную руку инвалида и сдернул со своего предплечья.

– Иди ты на х...хутор!
– донеслось до монаха. Сердитый детина повел лошадь к остальным, а однорукий так и остался стоять на месте, неодобрительно глядя ему вслед.

Чуток подождав, Натасий серой мышью шмыгнул к инвалиду и вкрадчивым голосом тихонько заметил:

– Я вижу, что кое-кто Вам не очень-то нравится, - вид у него был при этом самый, что ни на есть, змейский: блестящие глазки, гаденькая улыбка. Лесс даже не удержался и сплюнул, благо брат отнес это насчет бородача.

– Да что он, девка красная, чтобы мне нравиться?
– сердито буркнул однорукий, все еще не отойдя от ссоры. Видя такое дело, монах решил зайти с другой стороны:

– Нет, - торопливо сказал он, - я имею в виду, не кажется ли он Вам подозрительным, склонным к каким-то нехорошим вещам?

Лесс изучающе посмотрел на него и, чуть прищурив глаза, доверительно произнес:

– Нда... Что-то такое в нем есть. Мутный он какой-то.

– Вот и я о том же, - вдохновлено выпалил Натасий. Наконец-то хоть кто-то думает так же.
– Мне он с самого начала показался странным. Пришел к нам, весь из себя такой несчастный, лошадь свою привел. "Хотите, - говорит, - до Марьца подвезу?" Отец Ассикакий естественно обрадовался. Еще бы! Лошадь нам тогда до зарезу нужна была. "Что, - спрашивает он, - за это хочешь?" А тот возьми да ляпни: "Хочу в трудники или послушники к вам в монастырь напроситься". Мол, в миру жизнь не мила стала. А нам еще и люди нужны были, вот святой отец и подобрал его. Но ничего, - радостно "дал петуха" Натасий, - скоро Марец, а там мы с ним распрощаемся. Так сам отец Ассикакий сказал!