Ключ

Если нам удастся определить глубинное свойство сознания, влияющее на активность человека, то его колебания должны так или иначе отражаться на степени инициативности, предприимчивости, ответственности, волеизъявления и прочих внешних проявлениях жизнедеятельности человека и деятельности человеческих сообществ, а также вообще – на жизнедеятельности других живых существ, делая их или динамично функционирующими, или же впадающими, как медведь зимой, в спячку, то есть пассивными.

Вся человеческая жизнь, всё бытие, всё мироздание есть вечное проявление активного, или живого среди пассивного, то есть неживых объектов [17. Гл. 1.2].

Таким образом. зачаточное (инстинктивное) состояние сознания живого существа обусловлено непреходящей собственной активностью, без которого его просто нельзя было бы считать живым, и проявляется эта неосознанная активность в неутолимой неудовлетворенности собой среди вещей и других живых существ в динамике, без которой любое живое существо лишилось бы стремлений к изменению своего существования в лучшую, то есть более выгодную – приятную, безопасную и комфортную – сторону, впав в застой, который всегда приводит к вырождению и гибели.

Пространство подобной неудовлетворенности расширяется в человеке осознанием этого чувства (основное свойство сознания), проявляясь уже и в его осознанной деятельности, которая сводится к процессам разрушения и созидания во всем, что окружает его.

Эта неудовлетворенность, присущая теперь только человеческому сознанию в его самосознании, но которая никуда не уходит и из его низшего (природного) сознания, а отнюдь не воля и не пассионарность, дает импульс к активности любому живому существу, отражаясь в осознанных и импульсивных действиях по преодолению непрестанного сопротивления среды.

Низшим (животным, или природным) сознанием человека свобода, или действие неудовлетворенности проявляется инстинктивно, то есть без явной цели – методом проб и ошибок, в его стремлении к выживанию, размножению, удобству, доминированию и безопасности.

Тем не менее, в основе любых устремлений и решений природного сознания в живом существе заложена неудовлетворенность его сознания, поскольку живое, или активное существо стремится прочь от того, что у него есть, туда, где, как оно предполагает ощущениями, лучше, чем сей момент, то есть приятнее и выгоднее: сытнее, теплее, безопаснее и т. п. Но, как известно, полагаться на ощущения можно не всегда, что, например, доказывают регулярные полеты саранчи в пустыню или миграция рыбных косяков прямо в пасть хищникам на собственную гибель.

Высшим сознанием (самосознанием) свобода, или действие неудовлетворенности сознания проявляется как стремление к намеченной цели. Эта сторона сознания уже способна квалифицировать, то есть понимать по крайней мере видимые ограничения для стремлений человека к намеченным целям как неволю, а освобождение от этих ограничений как свободу «от», именуя поэтому ее независимостью, которая может быть достигнута настойчивостью в определенном направлении.

Кроме того, человек приобретает способность выбирать из некоторой совокупности то, что более соответствует его интересам как в данный момент, а также на будущее. Иначе говоря, благодаря неудовлетворенности самосознания человека, он обретает способность регулировать и планировать свою жизнь так, как ему хочется, но с учетом окружения, и оценивая заранее последствия запланированных поступков, то есть понимая, что за них придется отвечать как перед собой самим, так и перед собственным окружением.

Однако, это существенное добавление в сознании живого существа в форме самосознания, которое позволяет ему постигать себя в отношениях с сообществом и, как кажется, поступать разумно и ответственно, ничуть не убавляет действия низшего (животного) сознания, которое в любой момент может начать блокировать какие угодно стремления высшего сознания, если только ему покажется, что они противоречат выживанию данного человека или даже, если они могут ухудшить качество его жизни, или, напротив, когда низшее сознание человека накопит собственную неудовлетворенность наличными обстоятельствами до такого предела (мало еды, надоел холод и вредные соседи), при котором человек или всё сообщество бросится туда, где мелькнул горизонт лучшего по мнению низшего сознания, которое не умеет рассчитывать на длительный срок, но способно, при его достаточной наполненностью неудовлетворенностью, отодвинуть в сторону высшее сознание со всеми его аргументами, и заставить сообщество мигрировать в непригодную местность на погибель или вывести весь народ на безнадежную войну с соседями за лучшую долю, в которой он целиком погибнет.

Тем не менее, человек, который представляет собой слитое воедино природное сознание и самосознание в форме тела, есть вещественное проявление действия свободы как в инстинктивных, так и осознанных стремлениях. Внутренняя противоречивость этих стремлений и вместе с тем их слитность в основе не позволяет однозначно распределить действия человека на чисто сознательные и чисто инстинктивные. Поэтому четко предсказать действия любого человека или предопределить их невозможно, и в этом он так же свободен.

Тем самым свободные проявления человека, то есть его продвижение вперед, происходят посредством как инстинктивных, так и осознанных действий, в основе которых заложена неизбывная неудовлетворенность собой и своим окружением. Другое дело, в какой степени проявляется это фундаментальное свойство активности как в сфере низшего (животного) сознания, так в границах высшего сознания (самосознания).

Переполнение человека неудовлетворенностью, в частности, занимаемым им местом в обществе, например, в форме не вполне удовлетворенного стремления к власти, что входит в сферу животного сознания, ведет его к забвению всех моральных норм и сокрушению любыми средствами своих противников, тоже стремящихся во власть.

Переполнение человека неудовлетворенностью местом в жизни с позиции возможно наиболее эффективной защиты собственного достоинства, достоинства своего отечества от неправедного посягательства врагов, остававшееся втуне в обыденной жизни, а это сфера самосознания, заставляет скромного бухгалтера проявлять чудеса героизма на войне, где это свойство сознания позволяет ему, в отличие от обыденной жизни, развернуться так, как и не снилось профессиональным военным.

Подпитывают эту неудовлетворенность сознания, обусловливающую стремление к новому, не прекращающиеся и меняющиеся информационные потоки, пронизывающие всё существо человека, которые он может интерпретировать, обладая самосознанием, по-разному, в меру своего понимания. Тем самым каждый человек неизбежно совершает все время колебания от привычки, или устоявшегося образа жизни, к разрушению создавшегося немалыми трудами порядка, освобождению от него. Установив одно и приобщившись к нему, он рано или поздно начинает тяготиться им и решается изменить его, как бы ни сопротивлялась этому его внешняя консервативная натура.

Каждый человек, осознавая собственную смертность, вынужден определить для себя отношение к смерти – прежде всего, насколько он страшится ее, и что для него может быть хуже смерти.

Практика показала, что подавляющее число людей всячески цепляются за жизнь, даже понимая неизбежность близкого конца.

Сей факт указывает на родственность их сознания сознанию животных, которые, хотя не осознают себя как личности и не знают о смерти ничего, но, обладая способностью ощущать, не способны добровольно отказаться от ощущений никогда.

Это означает, что большинство людей не способны добровольно состояться как бесстрашные личности в привычной обстановке, то есть – без катаклизмов, во время которых ценность жизни теряется. Иначе говоря, в их сознании преобладает животная (лимбическая по мозгу или природная по сознанию) составляющая, а личностная составляющая сознания – самосознание – находится на сравнительно низком уровне, при котором неудовлетворенность самосознания ориентирована на изменения в собственном окружении с целью потребления большей частью материальных благ и развлечений, то есть его цели совпадают со стремлениями животного сознания, желающего привести ощущения к наиболее приятным, а также – на выживание любым способом, в частности, отрицающим жертвенность, за исключением особых случаев, которые унаследованы еще от животных.