Ключ

Отдав себя этому довольно унизительному занятию, не требующему особых размышлений, они после службы бредут на свои плодово-ягодные участки, дома или квартиры с радостным чувством избавления хотя бы на некоторое время от неусыпного ока большей частью болванов-начальников для игры в поддавки, полив огорода, выпивки и закуски, а также пререканий с женой, вечно недовольной их карьерным ростом.

Чтение литературы и другие интеллектуальные занятия для большинства из них недоступны из-за быстрого «усыхания» мозгов вследствие специфики службы, не требующей рефлексии, поскольку есть устав и инструкции.

Больше всего они боятся своих непосредственных начальников, которые при малейшем неповиновении могут лишить их столь выгодной работы при, как правило, довольно жалком интеллекте.

Устранить этот страх во время службы они не в состоянии – поэтому часто злоупотребляют алкоголем для отвлечения от него хотя бы на какое-то время.

Помочь им избавиться от этого страха может только его замена на страх обывателя вследствие близости уровней их сознания, что и происходит в случае отставки или при выходе на пенсию.

Примеры в этом разделе не нужны, так как каждый знает устройство армии и правоохранительных органов, где господствует чинопочитание, а не таланты.

XIV

Служители культа, выполняющие в рабочее время функции духовных психологов-утешителей паствы, и вместе с тем являющиеся ничем иным, как прислужниками власть предержащих, утверждают, что отдают себя служению Богу, о котором они на самом деле не знают ничего, поскольку он по их же собственным догмам недоступен этому миру.

А это означает либо обман, либо самообман, что свидетельствует о преобладании у них низшего сознания, склонного к получению благ просто так, а не по результатам тяжелого труда, который они неизменно стараются заменить легким, хотя и сомнительным.

Всё это указывает на значительное ослабление у них самосознания, вследствие чего они отдают себя некоему постороннему, выдуманному, а не сущему и действенному, ведя благополучное существование и являясь для многих к тому же весьма уважаемыми персонами за свое служение.

Но это служение Богу, за исключением фанатиков, у них неискреннее, и поэтому в свое свободное время они неизменно поддаются мирским соблазнам, например, интригам, пошлым развлечениям втайне, или, в лучшем случае, хлопотам в саду и огороде.

Более всего подавляющая часть этих служителей бога страшится показать эту неискренность собственной пастве, которая может их просто уничтожить, как это случилось во Франции после революции конца XVIII и в России после 1917 года. Поэтому они являются самыми искусными лицемерами и обманщиками даже в сравнении с мошенниками.

Именно в связи с этим они носят странные одеяния, напускают на себя благожелательный вид и мудрое выражение физиономии, поют псалмы, читают долгие проповеди и всё время ссылаются на священное писание, сотворенное на самом более ранними проходимцами того же типа для охмурения населения, которое они якобы приобщают к высшим силам для будущего райского блаженства, хотя сами, являясь отнюдь не глупыми, не верят ни в рай, ни в ад, торгуют свечками и прочими предметами культа, и живут себе припеваючи.

В этом разделе примеры так же не обязательны, поскольку все знают из истории, что творили Папы Римские, среди которых затесалась даже женщина, и которые докатились до торговли индульгенциями, снимая за деньги грехи с прихожан. Мало чем от них отличались и остальные служителя культа в разных странах мира.

XV

Криминалитет и различного рода люмпены, в частности, хронические безработные, босяки, профессиональные нищие, имеют такой крен с сторону низшего сознания, что у них практические остается только воспоминание о высшем сознании.

Иначе говоря, у них остаются только немногочисленные формальные связи с обществом. По этой причине они как бы возвращаются на уровень животных, точнее, – на уровень ощущений. Им не интересна ни общественная жизнь, ни богатство, ни власть – ничего.

Добыв вдруг деньги, они их тут же пропивают или прогуливают, свои голоса избирателей они продают кому угодно, при удобном случае они способны убить и ограбить просто так, и в этом отношении они даже хуже животных.

Основные соображения в их сознании концентрируются на процессах: выпить, закусить, погулять и приятно для себя нагадить ближнему.

Поэтому главный их страх, как и у животных, состоит в перспективе лишения приятных ощущений, а о смерти они и не думают, полагая, что главное – это использование всех возможностей для потребления доступных ощущений за счет глупого общества, которое их отчасти содержит и жалеет.

Русский писатель Максим Горький, находившийся одно время в их неприятном обществе, в своей пьесе «На дне» описал люмпенов так.

Только получение более-менее приятных ощущений – большего он и представить не способен – заставляет даже на самом дне жизни содержателя ночлежки выжимать из своих ничтожных постояльцев все оставшиеся у них соки, отнимая «последнюю копейку». Он скупает краденые вещи, бьет свою жену и ее сестру, и в итоге погибает в драке.

Его жена, умная, жестокая, бездушная и развратная и предлагает своему любовнику избавить ее от надоевшего мужа.

Молодая сестра жены содержателя ночлежки терпит все издевательства над собой, но после гибели содержателя ночлежки оказывается в больнице при смерти, а потом пропадает без вести.

Все они не находят в себе сил выбраться уровня из этого болота из-за катастрофического падения уровня осознания себя в качестве личностей, уважаемых самими собой и другими. Вместе с тем они не отказываются от потребления предоставленных им сомнительных ощущений и страшатся их утратить.

XVI

Но, возможно, самыми гадкими являются рантье.

Эти отнюдь неглупые бездельники – большей частью выходцы из близких к власти слоев общества, которые категорически не хотят нигде работать при имеющемся капитале, – приятно разлагаясь с разной скоростью, живут на проценты со своего капитала.

Рантье отличаются от люмпенов только представлением о собственной ценности в своем ничтожном самосознании, связывая ее, правда, не со своими заслугами, которых уже нет или не было, а с обладанием финансовых или иных средств, что вынуждает их всячески заботиться о сбережении капитала, превращаясь в люмпенов с его потерей.

Именно заботы о сохранении капитала и мысль об ужасном крахе всей своей паразитической жизни с его потерей делают их существование, заполненное всевозможными развлечениями. вместе с тем столь тревожным и беспокойным, что все для них становится не мило.

Но этот вечный страх они, как истинные и сознательные паразиты, предпочитают любым видам трудовой деятельности, проводя жизнь при соответствующих средствах в перемещении с одного курорта на другой, из одного поместья или отеля в другие, от одного приятного времяпровождения к другому, но непременно скучая при этом, и превращая собственную жизнь в обычный морок, в котором даже их лица стираются, трансформируясь в бессмысленные маски.