Клюв/ч
Шрифт:
Неотвоеванные войны
…вечерами мы бегали в будущее, потому что нельзя было бегать в будущее, а так хочется делать то, чего нельзя. Бегали на пустошь по ту сторону года, где лежали неотвоеванные войны, запертые в своих ящиках. Тогда нам казалось здорово играть в эти неотвоеванные войны, выбирать какую-нибудь коробку, вертеться вокруг неё, а то и забираться наверх, делиться на противоборстующие армии, представлять себе немыслимое оружие будущего,
Особым шиком считалось протащить домой какую-нибудь маленькую войну, совсем крошечную, такую, которую можно унести в руках. Конечно, тайком, конечно, чтобы не увидели, чтобы задницу не надрали, потому что за такое шкуру спустить мало, это все понимали. Еще среди нас считалось крутым забежать в войны как можно дальше, а я вон до какой добежал, а я вон до какой. Врали друг другу, что видели раскрытые коробки, а они в полночь раскрываются, ну, не всегда, и не все, а мне вот повезло, а я вот увидел, а там такое было, такое, у-ух, закачаешься, там такие пушки есть, что раз – и город растворяется, а у людей мозги взрываются, то-то я смотрю, ты живой остался, у тебя и взорваться-то нечему…
К Большой Войне ходили самые смелые – потому что, во-первых, она была далеко, а во-вторых, её исполинские размеры пугали нас не на шутку. Это было что-то вроде посвящения, вроде какой-то жуткой инициации – дойти до Большой Войны, постоять рядом, особенно если спиной к огромному ящику.
Но по-настоящему знающие понимали, что страшна вовсе не эта война, пусть и огромная, но заколоченная до поры до времени, ждущая своего часа в три тысячи каком-то там году – а по-настоящему страшная война таится в пять тысяч каком-то году, пусть она и кажется маленькой и неприметной. Но мы-то знали, что эта неприметная на вид война на самом деле чуть-чуть приоткрыта – достаточно, чтобы в один прекрасный момент вырваться на свободу, опережая свое время. На свою беду мы ничего не сказали взрослым – боялись, что нас накажут, и как я проклинаю себя сейчас, что ничего не сказал…
01/
Отчет от 25 октября 6 432 187 346 года
Прибытие на Титан прошло успешно. Температура на поверхности – 65 градусов, сила притяжения 1/7 земной. Поверхность преимущественно покрыта жидкой водой и островами, наиболее крупная группа островов расположена в районе экватора. Атмосфера преимущественно состоит из азота, кислорода в атмосфере не наблюдается. Признаков жизни на спутнике Сатурна не обнаружено. Заключенный ноль один и заключенный три палочки вверх и квадратик чувствуют себя нормально.
Особенно интересно наблюдать смену дня и ночи, когда Титан то отворачивается от раскаленного солнца навстречу звездам, то снова смотрит на исполинское солнце, уже поглотившее Землю, то отворачивается от Солнца, но ночь, тем не менее, не наступает – потому что в полнеба светится огромный Сатурн отраженным от Солнца светом. Иногда наоборот средь бела дня Сатурн наползает на Солнце, закрывает собой свет, погружая свой спутник в непроглядную ночь, иногда Сатурн предстает на небе то освещенной половиной, то серпиком…
…зачеркнуто.
Зачеркнуто, зачеркнуто, все зачеркнуто, не умею я отчеты писать, не умею, тут надо про видимость, про какой процент неба закрывает Сатурн, про светимость, про температуру, а мы тут все втроем как дураки сидим, любуемся исполинской
луной, только это не луна, это Сатурн, вернее, луна Сатурна, или черт пойми вообще как назвать. Три палочки с квадратиком еще спрашивал, где кольца, почему колец нет, ноль первый его на смех поднял, какие кольца, кольца давным-давно растаяли и на Сатурн осыпались, что ты хочешь через шесть миллиардов лет. Я их утихомирил, еще только ссор мне тут не хватало, хотя уже понимаю, будут ссоры, и еще какие…Потому что…
Просто потому что.
А да.
Отчет, отчет…
На одном из островов разбит лагерь…
И…
Ну и все… и разбит лагерь… и хорошо…
Запрос от 27 октября 6 432 187 346 года
Прошу сообщить мне, за что были осуждены заключенный ноль один и заключенный три палочки вверх и квадратик. Я уверен, что они сообщают о себе неправду, когда один утверждает, что был осужден за экономические преступления, а другой за участие в террористической группировке.
– Ну, вот за какие экономические преступления? Что именно вы делали?
– Ну… финансовые махинации…
– Какие именно махинации?
– Я бы не хотел об этом говорить…
– А что такое? Вас уже давно разоблачили и осудили, про ваши махинации там в прошлом каждая собака знает, что вы тут скрываете?
– Ну… просто…
– Что просто, что, думаете, я вас с потрохами съем или на кол посажу, что вы там фальшивые деньги печатали? Мне-то вообще по хрен, что вы там творили…
– Да, да… фальшивые деньги…
– Э, нет, это я сказал, вы за мной повторяете, уважаемый… – думаю, как его назвать, ну не тремя же палочками с квадратиком, – и вообще что-то это на экономическое преступление-то не тянет… хоть бы это, что ли… черт, ни одного такого вспомнить не могу… Так чем вы занимались?
– Фальшивые. Деньги.
– Да что вы врете, что вы скрываете-то, понять не могу?
– Не спрашивайте… пожалуйста…
– А что такое? Или совсем гадость какую там сделали? С детьми там что-нибудь или…
Заливается краской, закрывает лицо руками:
– Что вы, что вы… нет, нет…
– А так краснеете, будто правда ребенка какого в темный подвал конфетами заманили, и…
– Что вы… нет! Нет!
Понимаю, что не врет, и правда не врет, только какого черта он сказать не может, что натворил-то…
– Ну, видите ли, все как-то случилось не пойми как, я тогда в армии отслужил, ни работы, ничего, и тут объявление – военная служба по контракту, я и позвонил, и хорошо все так было, вроде серьезная организация, увезли куда-то к черту на рога в какой-то там Джиннистан, я уже только потом понял, кто они на самом деле, работодатели мои, обманули меня, обманули, понимаете? Только в суде этого слушать не стал никто, и…
Понимаю, что этот поток слов не перебить, хочу хлопнуть по столу, вместо этого хлопаю в ладоши:
– Стоп, стоп… вы говорите… Джиннистан?
– Да, да…
– А ничего, что такой страны не существует вообще?
– Ну, возможно, я что-то путаю…
– Вы все-то путаете… Говорите, в людей стреляли?
– Да, да, но вы поймите, я был уверен, что это…
– …а ну-ка… пойдемте-ка… – волоку его в дальние залы, вручаю табельное оружие, молюсь, чтобы никто не узнал, гоню от себя подленькую мыслишку, что тут он меня сейчас и пристрелит…