Книга 1

У МЕНЯ ЗАПОЙ ОТ ОДИНОЧЕСТВА

У меня запой от одиночества,По ночам я слышу голоса,Слышу вдруг зовут меня по отчеству,Глянул — черт, вот это чудеса!Черт мне корчил рожи и моргал,А я ему тихонечко сказал:«Я, брат, коньяком напился вот уж как,Но ты, наверно, пьешь денатурат,Слушай, черт, чертяга, чертик, чертушка,Сядь со мной, я буду очень рад.Да неужели, черт возьми, ты трусСлезь с плеча, а то перекрещусь».Черт сказал, что он знаком с Борисовым,Это наш запойный управдом.Черт за обе щеки хлеб уписывал,Брезговать не стал и коньяком.Кончился коньяк: не пропадем,Съездим к трем вокзалам и возьмем.Я устал, к вокзалам черт мой съездил сам,Просыпаюсь, снова он — боюсь,Или он по-новой мне пригрезился,Или это я ему кажусь.Черт опять ругнулся, а потомЦеловаться лез, вилял хвостом.Насмеялся я над ним до коликовИ спросил: «а как там у вас в адуОтношение к нашим алкоголикам,Говорят, их жарят на спирту?»Черт опять ругнулся и сказал:«Да там не тот товарищ правит бал».Все кончилось, светлее стало в комнате,Черта я хотел опохмелять,Но растворился он, как будто в омуте,Я все жду, когда придет опять.Я не то, чтоб чокнутый какой,Но лучше с чертом, чем с самим собой.

НА ОДНОГО

Если б водка была на одного,Как чудесно бы было.Но всегда покурить на двоих,Но всегда распивать на троих,Что же на одного?На одного-колыбель и могила.От утра и до утраРаньше песни пели,Как из нашего двораВсе поразлетелись.Навсегда,Кто куда,На долгие года.Говорят, что жена, на одного,Спокон веку так было.Но бывает жена на двоих,Но бывает она на троих.Что же на одного?На одного колыбель и могила.От утра и до утраРаньше песни пели.Как из нашего двораВсе поразлетелись.Навсегда,Кто куда,На долгие года.Сколько ребят у нас в доме живет,Сколько ребят в доме рядом.Сколько блатных по этапу пойдет,Сколько блатных еще сядут.Навсегда,Кто куда,На долгие года.

ДИАЛОГ У ТЕЛЕВИЗОРА

Ой, Вань! смотри, какие клоуны!Рот — хоть завязочки пришей!А до чего ж, Вань, размалеваны.И голос, как у алкашей.А тот похож, нет, правда, Вань,На шурина — такая ж пьянь!Нет, нет, ты глянь,Нет, нет, ты глянь,Я вправду, Вань!Послушай, Зин, не трогай шурина!Какой ни есть, а он — родня!Сама намазана, прокурена…Гляди, дождешься у меня!А чем болтать, взяла бы, Зин,В антракт сгоняла в магазин.Что? Не пойдешь? Ну, я один.Подвинься, Зин!Ой, Вань. Гляди какие карлики!В джерси одеты, не в шевиот.На нашей пятой швейной фабрикеТакое вряд ли кто пошьет.А у тебя, ей-богу, Вань,Ну все друзья — такая рвань!И пьют всегда в такую раньТакую дрянь!Мои друзья, хоть не в болонии,Зато не тащат из семьи.А гадость пьют из экономии,Хоть поутру, да на свои.А у тебя самой-то, Зин,Приятель был с завода шин,Так тот вобще хлебал бензин.Ты вспомни, Зин!Ой, Вань, гляди-кось, попугайчики.Нет, я ей-богу закричу!А это кто в короткой маечке?Я, Вань, такую же хочу.В конце квартала, правда, Вань,Ты мне такую же сваргань…Ну, что «отстань»?Опять «отстань»?Обидно, Вань!Уж ты бы лучше помолчала бы:Накрылась премия в квартал.Кто мне писал на службу жалобы?Не ты? Да я же их читал.К тому же эту майку, Зин,Тебе напяль — позор один.Тебе шитья пойдет аршин.Где деньги, Зин?Ой, Вань, умру от акробатика.Гляди, как вертится, нахал.Завцеха наш, товарищ Сатиков,Недавно в клубе так скакал…А ты придешь домой, Иван,Поешь — и сразу на диван.Иль вон кричишь, когда не пьян.Ты что, Иван?Ты, Зин, на грубость нарываешься,Все, Зин, обидеть норовишь.Тут за день так накувыркаешься,Придешь домой — там ты сидишь…Ну, и меня, конечно, Зин,Сейчас же тянет в магазинА там друзья. Ведь я же, Зин,Не пью один.

СЛУЧАЙ НА ТАМОЖНЕ

На Шереметьево,В ноябре, третьегоМетеоусловие не те.Я стою встревоженный,Бледный, но ухоженный,На досмотр таможенный в хвосте.Стоял спокойно, чтоб не нарываться,Ведь я спиртного лишку загрузил.А впереди шмонали парагвайца,Который контрабанду провозил.Крест на груди,В густой шерсти,Толпа как хором ахнет:«За ноги надо потрясти,Глядишь, чего и звякнет».И точно, ниже живота,Смешно, да не до смеха,Висели два литых крестаПятнадцатого века.Ох, как он сетовал:«Где закон? Нету, мол.Я могу, мол, опоздать на рейс.Но христа распятогоВ половине пятогоНе пустили в Буэнос-Айрес.Мы все-таки мудреем год от года,Распятья нам самим теперь нужны,Они богатство нашего народа,Хотя, конечно, пережиток старины.А раньше мы во все края,И надо, и не надо,Дарили лики, жития,В окладе, без оклада.Из пыльных ящиков косясь,Безропотно, устало,Искусство древнее от насБывало и сплывало.Доктор зуб высверлил,Хоть слезу мистер лил,Но таможенник вынул из дупла,Чуть поддев лопатою,Мраморную статую,Целенькую, только без весла.Ощупали заморского барыгу,Который подозрительно притих,И сразу же нашли в кармане фигу,А в фиге вместо косточки — триптих.Зачем вам складень, пассажир?Купили бы за трешкуВ „Березке“ русский сувенир,Гармонь или матрешку.„Мир-дружба, прекратить огонь,Попер он как на кассу,Козе — баян, попу — гармонь,Икону — папуасу“.Тяжело с истымиКонтрабандистами,Этот, что статуи был лишен,Малый с подковыркою,Цыкнул зубом с дыркою,Сплюнул и уехал в вашингтон.Как хорошо, что бдительнее стало,Таможня ищет ценный капитал,Чтоб золотинки с ним бы не упало,Чтобы гвоздок с распятья не пропал.Толкают кто иконостас,Кто — крестик, кто — иконку,Так веру в господа от насУвозят потихоньку.И на поездки в далеко,Навек, бесповоротно,Угодники идут легко,Пророки — неохотно.Реки лью потные:Весь я тут, вот он я,Слабый для таможни интерес,Правда, возле щиколот,Синий крестик выколот,Но я скажу, что это красный крест.Один мулат триптих запрятал в книги,Да, контрабанда — это ремесло,Я пальцы ежил в кармане в виде фиги,На всякий случай, чтобы пронесло.Арабы нынче, ну и ну,Европу поприжали,А мы в шестидневную войну,Их очень поддержали.Они к нам ездят неспроста,Задумайтесь об этом,Увозят нашего ХристаНа встречу с Магометом.Я пока здесь еще,Здесь мое детище,Все мое: и дело и родня,Лики, как товарищи,Смотрят понимающеС почерневших досок на меня.Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу,Разденут, стыд и срам, при всех святых,Найдут в мозгу туман, в кармане — фигу,Крест на ноге и кликнут понятых.Я крест сцарапывал, кляняСебя, судьбу, все вкупе,Но тут вступился за меняОтветственный по группе.Сказал он тихо, делово(Такого не обшаришь),Мол, вы не трогайте его,Мол, кроме водки — ничего,Проверенный, наш товарищ.

ИНСТРУКЦИЯ ПЕРЕД ПОЕЗДКОЙ ЗА РУБЕЖ

Я вчера закончил ковку, я два плана залудилИ в загранкомандировку от завода угодил.Копоть, сажу смыл под душем, съел холодного язяИ инструкцию прослушал, что там можно — что нельзя.Там у них пока что лучше бытовоТак, чтоб я не отчебучил не того,Он мне дал прочесть брошюру, как наказ,Чтоб не вздумал жить там сдуру, как у нас.Говорил со мной, как с братом, про коварный зарубеж,Про поездку к демократам в польский город Будапешт:„Там у них уклад особый, нам так сразу не понять,Ты уж их, браток, попробуй хоть немного уважать.Будут с водкою дебаты, отвечай:Что нет, ребята-демократы, только чай.От подарков их сурово отвернись,Мол, у самих добра такого завались“.Он сказал: „Живи в комфорте, экономь, но не дури.Ты гляди, не выкинь фортель — с сухомятки не помри.В этом чешском Будапеште уж такие времена.Может скажут: „Пейте, ешьте“, ну, а может, ни хрена“.Ох, я в Венгрии на рынок похожу.На немецких, на румынок погляжу.Демократки, — уверяли кореша,Не берут с советских граждан ни гроша.„Буржуазная зараза там всюду ходит по пятам.Опасайся пуще сглаза ты внебрачных связей там.Там шпионки с крепким телом, ты их в дверь — они в окно.Говори, что с этим делом мы покончили давно.Но могут действовать они не прямиком,Шасть в купе, и притвориться мужиком.А сама наложит тола под корсет…Ты проверяй, какого пола твой сосед“Тут давай его пытать я: „Опасаюсь, маху дам.Как проверить? Лезть под платье? — так схлопочешь по мордам“.Но инструктор парень — дока, деловой. попробуй, срежь!И опять пошла морока про коварный зарубеж.Я популярно объясняю для невежд:Я к болгарам уезжаю, в Будапешт.Если темы там возникнут — сразу снять.Бить не нужно. а не вникнут — разъяснять.Я по ихнему ни слова ни в дугу и ни в тую.Молот мне — так я любого в своего перекую.Но ведь я не агитатор, я потомственный кузнец,Я к полякам в Улан-Батор не поеду наконец.Сплю с женой, а мне не спится: „Дусь, а Дусь.Может я без заграницы обойдусь?Я ж не ихнего замеса, я сбегу.Я ж на ихнем ни бельмеса, ни гу-гу“.Дуся дремлет, как ребенок, накрутивши бигуди.Отвечает мне спросонок: „знаешь, Коля, не зуди.Что-то, Коль, ты больно робок. Я с тобою разведусь.Двадцать лет живем бок о бок, и все время Дусь, да Дусь.Обещал, забыл ты, верно, о, хорош!Что клеенку с бангладешта привезешь.Сбереги там пару рупий, не бузи.Хоть чего, хоть черта в ступе привези“.Я уснул, обняв супругу, дусю нежную мою.Снилось мне, что я кольчугу, щит и меч себе кую.Там у них другие мерки, не поймешь — съедят живьем.И все снились мне венгерки с бородами и ружьем.Снились дусины клеенки цвета бежИ нахальные шпионки в Бангладеш.Поживу я, воля божья, у румын.Говорят, они с поволжья, как и мы.Вот же женские замашки: провожала — стала петь.Отутюжила рубашки — любо-дорого смотреть.До свиданья, цех кузнечный, аж до гвоздика родной.До свиданья, план мой встречный, перевыполненный мной.Пили мы, мне спирт в аорту проникал.Я весь путь к аэропорту проикал.К трапу я, а сзади в спину, будто лай:„На кого ты нас покинул, Николай!“

ПЕСНЯ ДЛЯ ОТЪЕЗЖАЮЩИХ ЗА ГРАНИЦУ

Перед выездом в загранкуЗаполняешь кучу бланков,Это еще не беда.Но в составе делегацийС вами едет личность в штатском,Завсегда.А за месяц до вояжаИнструктаж проходишь дажеКак там проводить все дни,Чтоб поменьше безобразий,А потусторонних связейНи — ни — ни.Личность в штатском, парень рыжий,Мне представился в париже:— Будем с вами жить,Я — Никодим, жил в Бобруйске,Нес нагрузки, папа русский,Сам я русский,Не судим.Исполнительный на редкость,Соблюдал свою секретностьИ во всем старался мне помочь.Он теперь по долгу службы,Дорожил моею дружбойДень и ночь.На экскурсию по РимуЯ решил — без Никодима…Он всю ночь писал, и вот уснул,Но личность в штатском, оказалось,Раньше боксом занималасьНе рискнул.Со мною завтракал, обедалИ везде за мною следом,Будто у него нет дел.Я однажды для порядку,Заглянул в его тетрадкуОбалдел.Он писал, такая стерва,Что в Париже я на мэраС кулаками нападал,Что я к женщинам несдержанИ влияниям подверженЗапада.Значит, что ж, он может дажеЗаподозрить в шпионаже.Вы прикиньте, что тогда?Это значит не увижуЯ ни Риму, ни ПарижуНикогда.

МИШКА ШИФМАН

Мишка Шихман башковит,У него предвиденье,Что мы видим, говорит,Кроме телевиденья?Смотришь конкурс в СопотеИ глотаешь пыль,А кого ни попадяПускают в Израиль.Мишка также сообщилПо дороге в Мневники:„Голду Меир я словилВ радиоприемнике“.И такое рассказал,До того красиво,Что я чуть было не попалВ лапы Тель-Авива.Я сперва-то был не пьян,Возразил два раза я.Говорю, — Моше ДаянСтерва одноглазая.Агрессивный, бестия,Чистый фараон,Ну, а где агрессия,Там мне не резон.Мишка тут же впал в экстазПосле литры выпитой.Говорит: „Они же насВыгнали с Египета.Оскорбления проститьНе могу такого,Я позор желаю смытьС рождества Христова“.Мишка взял меня за грудь,Мол, мне нужна компания,Мы с тобой не как-нибудь,Здравствуй — до свидания.Мы побредем, паломники,Чувства подавив.Хрена ли нам Мневники,Едем в Тель-Авив!Я сказал, — я вот он весь,Ты же меня спас в порту,Но, говорю, загвоздка есть,Русский я по паспорту,Только русские в родне,Прадед мой — самарин,Если кто и влез ко мне,Только что татарин.Мишку Шихмана не трожь,С Мишкой прочь сомнения:У него евреи сплошьВ каждом поколении.Вон, дед параличом разбит,Бывший врач-вредитель,А у меня — антисемитНа антисемите.Мишка — врач, он вдруг затих,В израиле бездна их.Там гинекологов одних,Как собак нерезаных.Нет зубным врачам пути,Слишком много просятся.Где ж на всех зубов найти?Значит, безработица.Мишка мой кричит: „К чертям!Виза или ванная!Едем, коля, море тамИзраилеванное“.Видя Мишкину тоску,(А он в тоске опасный),Я еще хлебнул кваскуИ сказал: „Согласный!“Хвост огромный в кабинетИз людей, пожалуй, ста,Мишке там сказали: „Нет“,Ну а мне: „Пожалуйста“.Он кричал: „Ошибка тут,Это я еврей!“,А ему: „Не шибко тут,Выйди из дверей!“Мишку мучает вопрос,Кто тут враг таинственный,А ответ ужасно простИ ответ единственный.Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу,Мишка пьет проклятую.Говорит, что за графуНе пустили пятую.

НЕВИДИМКА

Сижу ли я, пишу ли я, пью кофе или чай,Приходит ли знакомая блондинка,Я чувствую, что на меня глядит соглядатай,Но только не простой, а невидимка.Иногда срываюсь с места,Будто тронутый я,До сих пор моя невестаМной не тронутая.Про погоду мы с невестойНочью диспуты ведем,Ну, а что другое если, —Мы стесняемся при нем.Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.Однажды выпиваю, да и кто сейчас не пьет?Нейдет она: как рюмка — так в отрыжку.Я чувствую, сидит, подлец, и выпитому счет ведетВ свою невидимую книжку.Побледнев, срываюсь с места,Как напудренный я,До сих пор моя невестаЦеломудренная.Про погоду мы с невестойНочью диспуты ведем,Ну, а что другое если, —Мы стесняемся при нем.Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.Я дергался, я нервничал, на хитрости пошел:Вот лягу спать и поднимаю храп, нуКоньяк открытый ставлю и закусочку на стол,Вот сядет он, тут я его и хапну.Побледнев, срываюсь с места,Как напудренный я,До сих пор моя невестаЦеломудренная.Про погоду мы с невестойНочью диспуты ведем,Ну, а что другое если, —Мы стесняемся при нем.Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.К тому ж он мне вредит. да вот не дале, как вчера,Поймаю, так убью его на месте,Сижу, а мой партнер подряд играет мизера,А у меня — гора, три тыщи двести.Иногда срываюсь с места,Будто тронутый я,До сих пор моя невестаМной не тронутая.Про погоду мы с невестойНочью диспуты ведем,Ну, а что другое если, —Мы стесняемся при нем.Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.А вот он мне недавно на работу написалЧудовищно тупую анонимку.Начальник прочитал и показал,А я узнал по почерку родную невидимку.Оказалась невидимкой —Нет, не тронутый яЭта самая блондинкаМной не тронутая.Эта самая блондинка —У меня весь лоб горит.Я спросил: — Зачем ты, Нинка?— Чтоб женился, — говорит.Обидно мне, досадно мне, ну, ладно.

КАМЕННЫЙ ВЕК

А ну, отдай мой каменный топорИ шкур моих набедренных не тронь,Молчи, не вижу я тебя в упор.Иди в пещеру и поддерживай огонь.Выгадывать не смей на мелочах,Не опошляй семейный наш уклад.Неубрана пещера и очаг.Избаловалась ты в матриархат.Придержи свое мнение.Я глава и мужчина я.Соблюдай отношенияПервобытно-общинные.Там мамонта убьют, поднимут вой,Начнут добычу поровну делить.Я не могу весь век сидеть с тобой,Мне надо хоть кого-нибудь убить.Старейшины сейчас придут ко мне,Смотри еще: не выйди голой к ним.Век каменный, а не достать камней,Мне стыдно перед племенем моим.Пять бы жен мне, наверное,Разобрался бы с вами я.Но дела мои скверные,Потому — моногамия.А все твоя проклятая родня.Мой дядя, что достался кабану,Когда был жив, предупреждал меня:Нельзя из людоедов брать жену.Не ссорь меня с общиной, это ложь,Что будто к тебе кто-то пристает.Не клевещи на нашу молодежь,Она надежда наша и оплот.Ну, что глядишь? Тебя пока не бьют.Отдай топор, добром тебя прошу.И шкуры где? Ведь люди засмеют.До трех считаю, после задушу.

ДУХ СВЯТОЙ

Возвращаюсь я с работы,Рашпиль ставлю у стены.Вдруг в окно порхает кто-то,Из постели, от жены.Я, конечно, вопрошаю: „Кто такой?“А она мне отвечает: „Дух святой“Ох, я встречу того духа,Ох, отмечу его в ухо,Дух он тоже духу рознь,Коль святой, так машку брось.Хоть ты кровь голубая,Хоть ты белая кость,До Христа дойду я знаю —Не пожалует Христос.Машка — вредная натура,Так и лезет на скандал,Разобиделася, дура,Вроде, значит, помешал.Я сперва сначала с лаской: то да се,А она к стене с опаской; Вот и все.Я тогда цежу сквозь зубы,Но уже, конечно, грубо.Хоть он возрастом и древний,Хоть годов ему тыщ шесть,У него в любой деревнеДве-три бабы точно есть.Я к Марии с предложеньем,Я ж на выдумки мастак:Мол, в другое воскресеньеТы, маруся, сделай так:Я потопаю под утро, мол, пошел,А ты прими его как будто хорошо.Ты накрой его перинойИ запой. Тут я с дубинойОн крылом, а я колом,Он псалмом, а я кайлом.Тут, конечно, он сдается,Честь Марии спасена,Потому что мне сдаетсяЭтот ангел — сатана.Вот влетаю с криком с древом,Весь в надежде на испуг.Машка плачет. Машка, где он?Улетел желанный дух.Но как же это, я не знаю, как успел?А вот так вот, отвечает, улетел.Он, говорит, псалмы мне прочитал,И крылом пощекотал.Ты шутить с живым-то мужем,Ах, ты скверная жена.Я взмахнул своим оружьем.Смейся, смейся, сатана.

ПАТРИЦИЙ

Как-то вечером патрицииСобрались у Капитолия,Новостями поделитьсяИ выпить малость алкоголия,Не вести ж бесед тверезыми.Марк-патриций не мытарился:Пил нектар большими дозамиИ ужасно нанектарился.И под древней под колонноюОн исторг из уст проклятия:— Эх, с почтенною МатреноюРазойдусь я скоро, братия.Она спуталась с поэтами,Помешалась на театрах,Так и шастает с билетамиНа приезжих гладиаторов.„Я, — кричит, — от бескультурияСкоро стану истеричкою.“В общем злобствует, как фурия,Поощряема сестричкою.Только цыкают и шикают, —Ох, налейте снова мне двойных.Мне ж рабы в лицо хихикают…На войну бы мне, да нет войны.Я нарушу все традиции,Мне не справиться с обеими.Опускаюсь я, патриции.Дую горькую с плебеями.Я ей дом оставлю в персии,Пусть берет сестру-мегерочку,А на отцовские сестерцииЗаведу себе гетерочку.У гетер, хотя безнравственней,Но они не обезумели.У гетеры пусть все явственней,Зато родственники умерли.Там сумею исцелиться иИз запоя скоро выйду я… иПошли домой патриции,Марку пьяному завидуя.