Книга 2

И Львов открыт, но мне туда не надо.

Сказали мне: - сегодня не надейся, Не стоит уповать на небеса. И вот опять дают задержку рейса на Одессу Теперь обледенела полоса.

А в Ленинграде с крыши потекло,

И что мне не лететь до Ленинграда?

В Тбилиси - там все ясно, там тепло,

Там чай растет, но мне туда не надо.

Я слышу, ростовчане вылетают, А мне в Одессу надо позарез. И надо мне туда, куда три дня не принимают И потому откладывают рейс.

Мне надо, где сугробы намело,

Где завтра ожидают снегопада.

Пусть где-нибудь все ясно и тепло,

Там хорошо, но мне туда не надо

Отсюда не пускают, а туда не принимают, Несправедливо, муторно, но вот Нас на посадку скучно стюардесса приглашает, Доступная, как весь гражданский флот.

Открыли самый дальний закуток,

В который не заманят и награды.

Открыт закрытый порт Владивосток,

Париж открыт, но мне туда не надо.

Взлетим мы, распогодится, теперь запреты снимут, Напрягся лайнер, слышен визг турбин. Сижу, как на иголках, а вдруг опять не примут, Опять найдется множество причин.

Мне надо, где метели и туман,

Где завтра ожидают снегопада.

Открыты Лондон, Дели, Магадан,

Открыли все, но мне туда не надо.

Я прав, хоть плачь, хоть смейся, Но опять задержка рейса, И нас обратно к прошлому ведет, Вся стройная, как "Ту", Та стюардесса мисс Одесса, Похожая на весь гражданский флот.

Опять дают задержку до восьми,

И граждане покорно засыпают...

Мне это надоело, черт возьми,

И я лечу туда, где принимают.

Скалолазка.

– --------

Я спросил тебя: - зачем идете в горы вы? А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой, Ведь эльбрус и с самолета видно здорово. Рассмеялась ты - и взяла с собой.

И с тех пор ты стала близкая и ласковая,

Альпинистка моя, скалолазка моя.

Первый раз меня из пропасти вытаскивая

Улыбалась ты, скалолазка моя.

А потом за эти проклятые трещины, Когда ужин твой я нахваливал, Получил я две короткие затрещины, Но не обиделся, я приговаривал:

Ох, какая же ты близкая и ласковая,

Альпинистка моя, скалолазка моя,

Каждый раз меня по трещинам выискивая,

Ты бранила меня, альпинистка моя.

А потом на каждом нашем восхождении, Но почему ты ко мне недоверчивая? Страховала ты меня с наслаждением, Альпинистка моя, гутаперчивая.

Ох, какая ты неблизкая, неласковая,

Альпинистка моя, скалолазка моя.

Каждый раз меня из пропасти вытаскивая,

Ты учила меня, скалолазка моя.

За тобой тянулся из последней силы я, До тебя уже мне рукой подать. Вот долезу и скажу: - довольно, милая... Тут сорвался вниз, но успел сказать:

Ох, какая ты близкая и ласковая,

Альпинистка моя, скалолазка моя.

Мы теперь одной веревкой связаны:

Стали оба мы скалолазами.

Песня рыцаря.

– ----------

Сто сарацинов я убил во славу ей, Прекрасной даме посвятил я сто смертей. Но наш король, лукавый сир, Затеял рыцарский турнир. Я ненавижу всех известных королей!

Вот мой соперник, рыцарь Круглого стола. Чужую грудь мне под копье король послал, Но в сердце нежное ее мое направлено копье. Мне наплевать на королевские дела!

Герб на груди его - там плаха и петля, Но будет дырка там, как в днище корабля. Он самый первый фаворит, к нему король благоволит. Но мне сегодня наплевать на короля!

Король сказал: - Он с вами справится шаля. И пошутил: - Пусть будет пухом вам земля. Я буду пищей для червей, тогда он женится на ней. Простит мне бог, я презираю короля!

Вот подан знак. Друг друга взглядом пепеля, Коней мы гоним, задыхаясь и пыля. Забрало поднято - изволь. Ах, как волнуется король! Но мне, ей-богу, наплевать на короля!

Итак, все кончено. Пусть отдохнут поля. Вот льется кровь его на стебли ковыля. Король от бешенства дрожит, но мне она принадлежит. Мне так сегодня наплевать на короля!

Но в замке счастливо мы не пожили с ней: Король в поход послал на сотни долгих дней. Не ждет меня мой идеал. Ведь он - король, а я - вассал, И рано, видимо, плевать на королей.

Холера.

– ----

Не покупают никакой еды, Все экономят вынужденно деньги. Холера косит стройные ряды, Но люди вновь смыкаются в шеренги.

Закрыт Кавказ, горит Аэрофлот, И в Астрахани лихо жгут арбузы. Но от станка рабочий не уйдет, И крепнут, как всегда, здоровья узы.

Убытки терпит целая страна. Но вера есть! Все зиждется на вере. Объявлена народная война Одной несчастной, бедненькой холере.

На трудовую вахту встал народ В честь битвы с новоявленною порчей. Но пасаран! Холера не пройдет! Холеры нет! И все, и бал окончен.

Я погадал вчера на даму треф, Назвав ее для юмора холерой. И понял я: холера - это блеф, Она теперь мне кажется химерой.

А мне теперь прибавилось ума, Себя я ощущаю гулливером, Ведь понял я: холера - не чума, У каждого всегда своя холера.

Уверен я - холере скоро тлеть. А ну-ка залп из тысячи орудий! Вперед! Холерой могут заболеть Холерики, несдержанные люди.

В палате наркоманов.

– -----------------

Не писать стихов мне и романов, Не читать фантастику в углу. Я лежу в палате наркоманов, Чувствую, сам сяду на иглу.

Кто-то раны лечил боевые,

Кто-то так обеспечил тылы...

Эх, вы, парни мои жировые,

Поскорее сходите с иглы.

В душу мне сомнения запали, Голову вопросами сверлят. Я лежу в палате, где глотали, Нюхали, кололи все подряд.

Кто-то закалечил свою душу,

Кто-то просто остался один...

Эх, вы, парни, бросайте марфушу,

Перейдите на апоморфин.

Рядом незнакомый шизофреник (В него тайно няня влюблена) Говорит: - Когда не хватит денег, Перейду на капли-семена.

Кто-то там проколол свою совесть,

Кто-то в сердце курил анашу...