Книга для чтения по неорганической химии : Книга для учащихся : В 2 ч. Ч. 2

Рядом с нами сидел местный житель, и прямо со скамейки вещал Великие Истины, открывая тайны мирозданья.

Моя непростительная ошибка.

А всего-то я спросил, этого ханурика, где обычно выставляют девушек, он так нам обрадовался, что сразу подвинулся на скамейке, и пообещал всё рассказать.

«что здесь да как, я-то всё расскажу, да мне то не знать!»;

Обещание он выполнил на 200%. В паузах между потоком сознания, прикладываясь к нагрудной фляжке, воняющей алкоголем самого дерьмового, местного разлива.

Кажется, он наберётся куда раньше, чем встретит первых клиентов.

И вот этот весь поток сознания мне пришлось выслушивать, тоскливо ожидая либо, когда он упьётся, либо его девчонки принесут в клювиках ночной заработок.

Серый благоразумно сидел в сторонке от нас, погрузившись в планшет.

А служанки, быстро приняли новое положение и вовсю трещали с другими девчонками, выставленными на ночное ремесло.

Кажется, они сами с удовольствием ожидают начала вечерних приключений.

Основной поток курсантов прошёл сквозь поредевшие ряды девчонок, оставляя свои кровные в карманах их владельцев.

Одними из первых увели девчонок аборигена. Четвёрка флотских мужиков, дядек в возрасте, толстозадых и подвыпивших, судя по нашивкам на парадке из трюмных, оплатила ханурику стандартную цену и затянув свою:

«…Сдохнем как крысы,

Трюм наш — могила,

Мостик не вспомнит,

Нас никогда…»;

… увела девок по направлению к сияющим огням ближайшей распивочной.

Понемногу тьма взяла свои права. Зажглись фонари в ароматах ночных цветов, освещая округу жёлтым светом. На небе взошли две луны из трёх, маленькие белые точки, немного ярче звёзд.

Алея продажной любви, опустела, девок, не взятых на ночь, аборигены увели к недальней остановке трамвая, на ходу, высказывая неудовольствие физическими данными рабынь.

Наконец, мы остались одни, коммерсанта из меня не вышло, и я, махнув рукой, велел девчонкам устраиваться на соседней скамейке.

Дважды повторять не пришлось, только вместо чинного сидения они завалились в лёжку голова к голове на парной скамейке, и стали громким шёпотом обсуждать виденных мальчиков, прикидывая, какие из них вышли бы мужья.

Во мне возрастало раздражение пассивной охотой на моего брата.

— Кажется, план сидеть и ждать не сработает, мы так можем и до зимы просидеть, надо переходить к плану «Б», у Вас есть здесь агентура, не пора ли задействовать возможности Клана?! — я не стал скрывать раздражения.

Серому надо поторапливаться, я сам возьму на себя управление операцией, вместо нерешительного исполнителя. Должен признать, что меня деятельность Серого разочаровала, а с другой стороны, много ли можно ожидать от обычного Раскланенного.

— У Клана много чего есть, но не всё есть смысл использовать. — отделался туманным ответом посланец.

Я мысленно досчитал до пятидесяти, прежде чем начинать давить авторитетом, но, к счастью, ничего не понадобилось.

— На самом деле всё просто, каждый Курсант носит на ноге браслет с датчиком положения. Сами понимаете, на манёврах нужно банально следить, чтобы никто не потерялся и не утонул в болоте. У меня есть сканер, и коды курсантов, любезно предоставленные нашими сторонниками, но вот Гая нет на экране, и это печально, может статься, что бедного юношу, лишили увольнительных за, да мало ли что может учудить курсант.

Ровным голосом очкарик, стал меня успокаивать. Только это так себе успокоительное.

— Мы не можем ждать, пока до него не доберутся банда уродов, что разнесла мне квартиру.

— Наёмники? Они сюда не попадут, Армия не допускает всяких субподрядчиков до военных училищ, никому не хочется, чтобы эта мразота набирала себе кадры из неоперившихся курсантов. — слова «мразота» в его исполнении произнесено совсем вне ругательного контекста.

Просто определение, нейтральное определение.

— Стерва, что пришла со старым пердуном, заинтересовалось моим братом, она выглядит опасной, очень опасной. Я не разделяю Вашего спокойствия, речь идёт о моём брате. — я не собирался отступать, я собирался требовать и требовать действий.

— Не надо бояться наёмников. Мы взрослые люди и воспитанные в клановой среде, наёмников всегда в наших кругах звали «шестёрками». — мой визави продолжал меня успокаивать.

— Меня отец в семь лет отучил употреблять это слово, я предпочитаю пользоваться «ауксиларии». — я не потерпел обыдлячивание памяти Клана.

— Ваш отец — святой человек, интересно, как это ему удалось?

— Тыльная сторона ладони по губам, творит чудеса. — я не стал углубляться в травмирующие воспоминания.

— Я не настолько хорошо воспитан, надеюсь, Вы отнесётесь с пониманием, если Раскланеный начнёт пользоваться терминами, к которым он привык?

— Да, конечно, мы не на уроке изящной словесности в гимназии, главное — услышать Ваш план, пусть даже в матерном изводе.

— Хорошо, для начала Вас успокою. — блеснули стёкла очков в отражённом свете фонарей. — Наёмники, в сути своей, обычные шестёрки, что бы про себя ни думали. Они находятся под властью Совета, Флота или Армии, Бродяг, Корпораций, Властей, планет, да даже несколько владельцев рудников на астероидах могут нанять их в складчину. Эти шестёрки даже и не пытаются играть во Власть, у них, у всех в Кодексе Наёмников первой фразой забито подчинение нанимателю. Если кто из недоумков пытается вести свою игру, быстро и плохо кончает.

— Я Вас успокоил? — Одноклановец задал вопрос, не требующий ответа.

На что я пробурчал, что-то невразумительно-согласное.

— Но в любом случае я не намерен затягивать сверх необходимого.

— Я тоже опасаюсь мести Куратора, Комиссия может вынести приговор брату, обозлясь, что не поймала нас.

Конечно, Куратор не злой человек, но Комиссия в сборе может повести себя не столь милосердно.

— Это более чем вряд ли, не надо себе льстить, Греев уцелело несколько тысяч, и это только из разных ветвей. Раскланеных на порядок больше, да за Отказниками присматривают, но не считают опасными врагами, скорее, как перспективными подручными Совета.

Меня покоробило, что нас, Совет не боится, а планирует использовать в борьбе с другими Кланами.

— Совет, да и вся Галактика не верит, что Клан Греев представляет собой какую-то силу, скорее не хочет, укрепления осколками Клана других игроков. Никого из Греев, поступивших в Армию, не дадут тронуть кому-либо. Армия, Флот, Комиссия по примирению, ненавидят друг друга, и при этом стараются Клановичей перетянуть на свою сторону.

— То есть, если я сейчас побегу прятаться под крылышком военного училища, Армия будет мне рада и защитит от Комиссии? — примерно так я и думал.