Книга осенних голосов

За пять шагов до Луны

А мне не надо твоих авансов.Я так привыкла: больной, убогой.Питаюсь страстью. Не странно разве,Что изначально не той дорогойСтремглав иду, распустив по плечиГоргоньих змей золотую лаву?К тебе недолго: всего лишь вечер,За пять шагов до Луны – направо…

Докажи

Докажи, что правила все просты:у любой планеты есть север; дом —там, где мама или, возможно, ты(если хочешь). Дышится здесь с трудом,на орбите черной дыры. Отсекс кораблем в трофей превратился дна.Я брожу по снам, я кружу во сне,я схожу с ума.Я схожу с ума от боязни житьв камуфляже сером из волчьих шкур.Ты проверил стропы и крепежи,ты надел скафандр. И по щелчкукарабинов сумрак меняет лик(что дурак, что гений – родство дорог).Докажи. И внутренний твой двойникне взведет курок.Обещай вернуться, пусть на словах.«Даже в бездне скрыт отголосок звезд.Я тебя… ты знаешь…» – и астронавтперерезал трос.

Нукке

Есть пиджак на выход и два лакея,Фляжка спирту, конь и большой шатер.Ты ко мне придешь непременно, фея.Я – наглец, я – падальщик, я – актер.Я зело хитер (мой чванливый зрительСыт по горло сказками о добре):Он с надеждой входит в мою обитель,Он желает сдаться моей игре.На цилиндре – туз, под цилиндром – безднаДуш продажных: зал откровенных сцен.И тебя здесь также свое ждет местоПо одной из самых завидных цен.Зубоскалит влага на коже смуглой.Мезальянсом тянет из-за кулис.Ты рискуешь стать моей лучшей куклой.Ты уже шагаешь со мной на бис…

Рецидив

Рак точил ее тело, рубил концы,Герметично задраивал люки сна:«Ровно трижды споют по тебе скворцы,И придет весна.От тебя не останется ничего,Кроме стопочки (писем ли, коньяку).В невесомости пусто и так легко,Расскажи ему.Как томограф похож изнутри на гроб,Как за стенкой в ночи тихо стонет мать.Бога нет (и де-факто лишь мизантропМог тебя создать,Чтобы корчилась в жиже печальных думОт тринадцати до… сколько б ни жилось).Он увидит, как в твой боевой костюмЗабивают гвоздь.Расскажи ему. Вновь обагрил закатСерый камень, застрявший в твоей груди».И она рассказала ему, что ад —Это рецидив.

Звездочет

Везде тебя искал. И зажигал лампаду,Чтоб, видя свет в окне, ко мне вернулась ты.И часовые-львы над петербургским адомНам выстроили мост из перистой тафты.Закатный долгий день в тринадцать поколений.И в рукаве огонь, и демон за плечом.А мне бы лбом припасть к углам твоих коленей,Но я почти никто: бродяга-звездочет,Скиталец меж миров в плаще иссиня-черном,Как ворон сам, кружу над водами Невы.И все, что я хочу, – по крошкам хлебным, зернамИ желтым кирпичам проникнуть в твои сны.Ты где-то на Земле, но будто в легкой дреме.И Вечность на тебя глядит из темноты.А я спалил добро в своем казенном доме,Чтоб, видя свет в окне, ко мне вернулась ты.

Антидот

Самое неземное из чувств —То, что щекоткой внизу животаБегает. Я к тебе лечу,Селезнем в черном плаще кричу:«Ну-ка, проклятые, от винта!»Мне уступают, боясь огня,Дружно богини твоих суббот.Я ведь – дитя колдовского дня,Ну, подойди же, прими меняКапля за каплей, как антидот.Есть чем похвастаться, смысла – нет,И мне в обратный пора бы путь.Ты снова прячешь в трюмо билет.Бедный мой, бедный земной поэт,Хватит меня принимать на грудь…

Теряя вечность в твоем лице…

Не спит Чудовище. Все прядет.Витки соломы сплетает в нить.Потертый обод скрипит, и сводЧертогов мрачных готов пленитьВолшбою сон твой, дитя, и смех,Набрать мозаикой витражи:Ты сердце робко вручаешь тьме.Ты здесь сама согласилась жить,Шепча тихонько стальное «да»,Судьбу вверяя чужой руке.И то, что ты ему можешь дать,Вминая тень в дорогой паркет,Вдыхая розы певучий звук,Шурша подолом вдоль галерей,Поверь, ценнее любых наук,Страшней подаренных им смертей.Колдун, со взглядом хромого пса,Плавник фаянса хранит в ларце —Ты видишь, кем он с тобою стал,Теряя вечность в твоем лице,Не знавший ласки столетний зверь?И в поцелуе, как во хмелю,Забыться дай человеку, Белль,Разрушив чары простым «люблю»…

Шифротекст. Мама звонит в «03»

Март – это ад, возведенный за ночь сплошной стеной.Скачет давление. Мама звонит в «03».Будто бы слышит ссутулившейся спинойМой сардонический, самый последний хрип.Где твое место, немая моя война?Я, безоружная, крылья в зубах несу.Мама, пожалуй, права была, что веснаПолностью мне посвятит свой земной досуг.Как бы дожить до апреля и майских гроз,Первой грозы… И сбежать босиком домой.Благовест в сердце сменил лейтмотив на «sos»,Раненно брызжет красной строкой в ладонь.Вот что криптографам перепадет в архив —Черным акрилом исписанные бинты.Если кому-то сгодятся мои стихи,Пусть это будешь ты.Непременно – ты.

Лето – самое время начать летать

Солнце бьет через прорезь стальных решеток,Позументно теснится сквозь цепи дней.Если втемную выбрать из всех высоток,То одна непременно взойдет твоей:Облака, что плывут по стеклу отрядом,Отраженные звезды на глади шихтИ цветущие вечно японским садомНа чужом подоконнике лапы пихт.Наблюдать твою жизнь по сигналам света:Ты пришел, ты умер, расстроив мать,Ты опять закурил (не дождавшись лета;Лето – самое время начать летать).И когда надоест тебе чтить балконы,Мельтешить черной тенью за тем окном,Выбирай самый долгий, спокойный сон мой:Сон, в котором мы общий построим дом.

Двустоличное

В подлокотники кресла впаяны сны.Говорила не раз: «Друг, шагни в мою полночь!»У меня до сих пор с позапрошлой весныНе выходит из пазух московская щелочь.Я БГ-шных элегий усвоила суть,В моих легких есть все: от Петра и до Блока,Девяносто седьмого осенняя нудьИ мурашки от «Брата» и русского рока.Как там Рим номер три в кружевах, трюфелях?Ты совсем остоличился, пахнешь шанельно.А у нас тут декабрь случился на днях.Ты давай приезжай,без тебя все жескверно.

Мне говорили

Мне говорили: «Вот то окно.И бледный свет из него неровен,Авангардистски по планкам кровельОн тянет щупальца: неземноИ пагубно для твоей души.Ты заболела. Вернись, послушай…»Мне объясняли, что свет не нужен,И осаждали смешным «дыши».И я дышала тогда веснойИ терпкой, хищной ее прохладой.Я для проформы шептала: «Надо!»(Над адом выстроить путь домой).Мне говорили: «А за окномМелькает тень твоего унынья.Ее хозяин был обескрыленЗа то, что вторгся кошмарным сномВ подкорку, череп разбив и сетьСплетая длинной паучьей лапой».Я вспоминала, как «демон» граппойМеня отпаивал час и четьИ укрывал с головой пальто,Им только пахнувшим, темным, синим.И целовал, и просил быть сильной…Мне говорили: «Вот то окно.Войдешь в чердачный свой минарет,Протрешь ладонью пустые полки,Вколотишь в зеркало прищур волка —И вдруг поймешь, чтотебяв немнет».

Бонни и Клайд

Я боюсь, это небо когда-нибудь все же уснет.Я боюсь, эти звуки умолкнут и руки твои не обнимут.И за тем поворотом, где дом мой, на кольцах гарротЗадохнутся столетья, мишенью избравшие спинуПерсонажа с условным рефлексом выискивать толкВ женском «буду любить». Пробираясь по крышам истерик,Я базируюсь снайпером и контролирую торгПалачей с адвокатами. Каждая тля, из статеекПонабравшись всей чуши о белом и черном, вполнеРассудить себе может, что мы с тобой пара злодеев.Пусть не киногерои, так лучше! И в этой войне,Если ты мне доверишься, мы отыграться сумеемНа техасских бастардах… Но май накормили свинцом,По обугленной коже кочует созвездие Гидры.Между жизнью в неволе и мертвым любимым лицомЧто б ты выбрал?Я боюсь, это небо когда-нибудь все же уснет…