Книга пяти колец. Том 8

— Ян! — рявкнул Клинок, но было поздно.

Меня уже понесло. И голодные духи начали свою песнь они как и я хотели их смерти.

Я чувствовал, как моё тело становится сильнее. Каждая смерть делала меня мощнее. Это было не сражение — это была резня. Я рвал их, ломал, слышал, как они визжат, захлебываясь в собственной скверне.

В какой-то момент я понял, что кричу вместе с ними.

Последняя тварь пыталась отползти, но я схватил её за голову и медленно раздавил череп голыми руками. Она дернулась и затихла. А меня окатила новая волна такой сладкой силы.

Мои руки были покрыты черной кровью. Я дрожал, чувствуя, как безумие кипит во мне и при этом скверна утихла. Сила голодных духов запрятала ее голоса куда-то за пределы моего разума.

— Всё, — резко сказал Клинок. — Мы уходим. Сейчас же. — Он не понимал кто я такой, а я не спешил делиться с ним. Слишком все подозрительно. Может он слуга владык Дзигоку.

— Идем — я попытался успокоить дыхание. Мир еще дрожал, но я смог взять себя в руки. Почти. Мне вновь хотелось убивать оскверненных и голоса голодных духов шептали мне, что тут я могу напиться столь сладкой силы. Ведь смерть тварей Дзигоку угодна Небу.

— Вон из моей головы! — Прорычал я и на какое-то время вновь стал самим собой.

Время потеряло для меня смысл. Внутри меня ярилось пламя гнева. Мне хотелось убивать, ведь это хоть как-то помогало заглушать голоса скверны, что всё сильнее говорили в моей крови. Они призывали меня…

Прекрати сопротивляться.

Шёпот не был звуком. Он был чем-то более глубоким, проникающим прямо в кости, текущим вместе с кровью. Сначала он звучал тихо, мягко, как убаюкивающая песня, но с каждым шагом становился громче. Ты не избежишь нас. Ты — наше.

Я ощущал, как скверна прорастает внутри меня, цепляется когтями за рёбра, скребётся по внутренностям, извиваясь в животе, как черные змеи. Она хотела раскрыться, разорвать меня изнутри, сломать волю, чтобы я стал её частью. Голоса вели борьбу за моё сознание, каждый новый звук был как удар плети по мозгу.

Крик. Чей-то, не мой. Или мой? Я больше не различал. Боль прострелила череп, словно тысячи игл впились в глаза и уши. Отдай нам плоть. Разреши нам говорить сквозь твои губы. Разреши нам смотреть твоими глазами. Разреши нам рвать сладкую плоть и пить кровь.

Я зажал виски. Дыхание сбилось. В темноте перед глазами рождались искаженные фигуры. Обезображенные лица, в которых угадывались очертания моих врагов. Тех, кого я убил.

— Замолчи! — рявкнул я, но скверна лишь рассмеялась тысячей голосов.

Ты уже наш. Тебе некуда бежать…

Я чувствовал вкус крови на языке. Горячей. Чужой. Недавней.

Что-то внутри меня улыбнулось.

Я стиснул зубы, вонзив ногти в ладони, раздирая кожу. Боль возвращала меня. Напоминала, что я всё ещё я, а не оно.

— Ян! — голос Клинка прорвался сквозь кошмар. — Контроль!

Я выдохнул. На секунду скверна дрогнула. На секунду я снова был собой. И внутри меня вспыхнуло страстное чувство всепоглощающего гнева.

Я Ворон! Я лечу куда хочу! Пусть я сдохну, но я открою эту гробницу и выпущу самого великого врага этих тварей.

Мои зубы стали клыками, что алчали крови и я знал, что единственное мое спасение это контроль. Ради моей звезды, ради моего возрожденного клана, ради всех простых людей, что живут под защитой кланов я должен себя контролировать….

Мы достигли Чёрных Врат — древнего прохода, что вёл в самое сердце Дзигоку. За ними простиралось поле, усеянное костями, а в воздухе парил гулкий шёпот страданий. А вдалеке уже виднелось чернильно-черная пирамида.

На тропе перед нами возникли силуэты — высокие, искаженные, закованные в темную броню. Их лица были скрыты под шлемами с жуткими масками, а руки сжимали изогнутые клинки.

— Слуги Стража Порога, — тихо сказал Клинок. — Они не пропустят нас.

Мои губы исказила злая ухмылка. Я был рад их принципиальности. Теперь они умрут и я вновь почувствую столь сладкую силу. Скверна пыталась мне что-то шептать, но я лишь рассмеялся и впустил в свой разум голодных духов. Мои губы исказились в жуткой ухмылке и я шагнул вперёд.

Твари атаковали.

Первый удар пришёлся мне в плечо, но мне было плевать ведь со мной мои верные товарищи. Я разорвал дистанцию, перехватывая его меч, и раздавил его гортань когтистыми пальцами. Кровь потекла по его броне, но я уже смотрел на следующего.

Змеиный Клинок двигался рядом со мной, его удары были точными, смертоносными. Мы не давали врагам ни единого шанса.

Я почувствовал клинок, что пронзил мне бок. Боль разорвала сознание, но тут же сменилась волной ярости. Я схватил меч, вытянул его из собственной плоти и пронзил им самого нападавшего. Его шлем слетел, открывая лицо — искаженное скверной, уже не человеческое.

— Умри, — прошептал я и разорвал его череп пополам. И меня омыла волна исцеляющей энергии.

Вскоре поле было усеяно телами.

Я стоял, тяжело дыша, а вокруг меня медленно умирали последние враги. А голодные духи хохотали пожирая их жалкие души.

— Ян… — начал Клинок, но я уже шёл дальше.

Теперь впереди была лишь Гробница.

Врата возвышались перед нами, окутанные мраком и древней магией. Их поверхность была гладкой, словно застывшая тьма, но стоило мне приблизиться, как на ней вспыхнули символы. Они изменялись, пульсировали, словно живые.

— Это тюрьма, — прошептал Клинок. — Но также и дверь. А ты ключ, который мы так долго ждали.

Я поднял руку.

Скверна внутри меня отозвалась. Гробница почувствовала мою суть. А я чувствовал ее.

Камень задрожал, воздух наполнился звуком, похожим на крик тысяч умирающих. Врата дрожали, как будто хотели сорваться с петель, но еще держались.

— Ян… Ты знаешь, что делать?

Я посмотрел на него. И кивнул. Кровь открывает любые пути.

Шаг вперед и мои когтистые пальцы вырывают гортань моему спутнику, а он падая на колени захлебываясь кровью счастливо смеется:

— Моя госпожа, я иду к тебе!

И я шагнул вперёд, оставляя за собой своего умирающего проводника и приманку. Отовсюду ко мне стали стекаться твари. Их было море и я знал, что единственный способ открыть гробницу напоить ее кровью. ИХ кровью.

Голодные духи, что жили во мне, скреблись в черепе, их голоса сливались в безумный хор. Они не умоляли — они требовали. Они чувствовали приближение пиршества.

Полчища демонов окружали меня у подножия Гробницы. Они рвались вперёд, ломая каменные плиты своими когтистыми лапами, заполняя воздух зловонным дыханием. Их глаза горели голодом, их пасти были раскрыты в предвкушении.