Книга пяти колец

— Я чувствую запах крови, кто-то нарушил закон? — голос женщины напоминал шелест клинка. Тихий, хорошо поставленный и безумно властный.

— Да, Мать, — он выделил слово «мать», словно это был титул. — Был нарушен кодекс улиц. Нас призвал один из обращенных. Виновные наказаны, — и что это за обращенные? То что это оборотень, а как еще называть такую тварь, я просто не знаю, понятно. Но что это такое? Ладно, если есть каменные змеи, которые убивают людей, человекоподобные мутанты с раздвоенным языком, то почему бы и не быть крысам-оборотням? Моя психика, похоже, стала куда более гибкой.

— Преврати их в пример, и пусть улицы знают: Мать крыс гневается. Скажи стаям и обращенным, что я разрешила охоту, пока стоит полная луна, — о чем она? Вот вроде каждое слово в отдельности понятно, но в совокупности… Как же мне не хватает информации. Интересно, это потому что я из другого мира или настоящий Ву Ян тоже ничего не знал об изнанке своего мира?

— Слушаюсь, Мать. — Реншу вновь поклонился, казалось, что он одновременно и жутко боится эту женщину, и безмерно уважает.

— Забирай своих и уходи, а я пока побеседую со старым товарищем.

Наши сопровождающие еще раз поклонились своему лидеру и спешно вышли. Дед стоял в расслабленной позе, ничего не опасаясь, а мне не нравилось, что я ничего не понимаю. Женщина встала и медленно обошла нас по кругу, пристально рассматривая. Под ее тяжелым взглядом тело само сместилось в стойку. Я услышал потусторонний шепот голодных духов. Они шептали мне о том, что это место полно силы. Старой, недоброй и очень опасной силы.

— Бэй, — ее голос прекратил шепотки. Она остановилась напротив деда.

— Вейфанг, — дед так же негромко ответил. На его губах расплылась улыбка.

— Почему, когда ты приходишь ко мне в гости, от тебя всегда пахнет кровью? — дед начал хохотать как сумасшедший.

— Твой малыш Реншу уже спрашивал меня, — сказал он, закончив смеяться. — Я Кровавый вихрь, а ты Мать крыс. Ко мне тянется кровь, к тебе крысы.

— Убери своих цепных собак с моих улиц. Они мешают вести дела, — она резко сменила тему разговора.

— Твоих улиц, Вейфанг? — дед хмыкнул. — Это улицы Цао Хвана, давай соблюдать правила игры и делать вид, что все хорошо. Что все как раньше. Ты же не хочешь, чтобы на «ТВОИ», — он специально акцентировал внимание на этом слове, — улицы вышел третий сын Цао Хэя — Дробящий кости с цзянями наперевес? А его спину будет прикрывать ценой своей жизни побратим Кровавый вихрь. Дай повод, Вейфанг, и я вычищу твой гадюшник, — вены деда вздулись и начали пульсировать. На бледной коже они смотрелись как черные жгуты. Я чувствовал, как от деда исходит жуткое желание убивать. Он хотел схватить клинок и атаковать.

— Тяжелая неделя, Бэй? — Мать крыс говорила спокойным дружелюбным голосом. Судя по всему, ей плевать на условности, она меняет тему разговора так, как ей хочется. — Судя по черной ярости, ты недавно перешел первую ступень. Опять пьешь эликсир из нефритового сияния?

— Отвратительная, просто отвратительная Вейфанг. Я несколько раз из-за нее чуть не потерял Яна. Нападение Пауков, покушение на внука, а теперь еще и ищейки инквизиции в городе.

— Идемте за стол. Вино ждет, — она махнула рукой, приглашая нас. — По ищейкам я поняла, но в морской квартал я не пущу даже твоих людей, Бэй, не говоря про выкормышей инквизиции. Ты же не будешь возражать, если они случайно утонут? — она говорила таким милым тоном, разливая вино в пиалы, словно речь шла о погоде, а не о том, что ее бойцы собираются перебить посланников инквизиции. — Я ставлю на кон свою дружбу с тобой и общую память о наших детях, подкрепляя своей жизнью. Скажи, что ты ищешь, и, если это есть в моем районе, я тебе это найду.

— Я верю тебе, маленькая Вей, — дед произнес эти слова с какой-то затаенной нежностью. Что связывает этих людей? — Все должно быть чисто. Никто не должен связать тебя с их исчезновением.

— Он так похож на Квана. — Вейфанг шагнула и порывисто обняла меня. — Ты так вырос, малыш. Последний раз я видела тебя, когда ты был вот таким, — она показала себе на бедро. — В тот день мы хоронили твоего отца Квана и его побратима Яна — моего сына, — в ее голосе ощущалось скрытое отчаяние. Казалось, ей хотелось рыдать, но она прекрасно держала лицо. Годы не смягчили ее горе.

— Виновные были наказаны, Вей, — мягко начал дед, но Мать крыс резко его прервала.

— Это не вернет тебе Квана, а мне Яна. У тебя хотя бы есть мальчик, а я теперь Мать для всех крыс Громовой жемчужины, — эти слова звучали горько до безумия. — Это не то, чего я хотела. Будь у меня возможность, я бы вновь вырезала Пиявок, всех до последнего человека, чтобы мои ножи напились их крови, — ее голос вновь изменился на добродушный. — Пей, мальчик, ты мой гость, и в отличие от этого старика тебе здесь будут рады всегда, что бы ни случилось.

— Спасибо, госпожа, — я поклонился женщине. Если отец Ву Яна был побратимом ее сына, то, следуя духовным законам Империи, я ей внук и теперь становится понятно, почему ко мне относятся куда лучше, чем к деду.

— Для тебя бабушка Вей, — черт, я получил еще одну бабулю, но эта хоть не жрет людей заживо. В груди потеплело от воспоминаний об Ардане. Спасибо тебе за все, «добрая бабушка».

— Ты нашла, кто попытался его убить? — дед выпил пиалу вина и, не спрашивая, налил себе еще.

— Мать крыс не может иметь других детей, кроме крыс, — она горько усмехнулась. А потом ее голос зазвучал, как металл. — Но даже Совет Тринадцати не запретит мне охотиться на тех, кто вредит моим делам. А его жизнь — мое дело! — не завидую я ее врагам. Она словно сделана из стали.

— Я хочу пообщаться с этим выродком, — мне показалось, или тени вокруг деда сгустились, а глаза начали подсвечиваться багровым светом.

Идемте.

Он провела нас в настоящие казематы. Куча мелких каменных мешков с решетками, и, самое жуткое, почти половина из них была заполнена. Худые грязные люди с пустыми глазами, уставившимися в никуда, откровенно пугали. Вейфанг, заметив, что я рассматриваю узников, произнесла:

— Кодекс улиц суров, но справедлив. Ты не должен вредить месту, где живешь. Нельзя нападать на гостей, если они ведут себя в соответствии с правилами. И нельзя превращаться в тварей, готовых на что угодно ради очередной дозы дурмана, — в ее голосе звучала неприкрытая ненависть. — Бедняков пичкают наркотиками, а те готовы на все ради еще одной дозы. Крысы… — начала она, но дед резко ее прервал.

— Хватит дурить голову парню. Ян, крысы — основной поставщик этого дерьма. Да, в Громовой жемчужине наркотиков немного даже на дне. Тут спасибо Вейфанг, — он отвесил ей короткий поклон. — Ее стаи чистят всю эту грязь на наших улицах, но напомнить, сколько ты зарабатываешь на своих складах для хранения наркотиков? Я регулярно проверяю бухгалтерию.

— На моих улицах должны соблюдать правила или умоются кровью.

— Когда тебе в последний раз бросали вызов?

— Месяц назад, думаю, еще полгода никто не рискнет. Оторванная голова хорошо отрезвляет глупцов, — я переводил глаза с деда на его давнюю знакомую, внимательно слушая, о чем они говорят. С крысами в целом все понятно, они как наркокартели в странах Латинской Америки. Занимаются преступлениями, начиная от работорговли и заканчивая массовым производством наркотиков. Вся их власть держится на поддержке и страхе беднейших слоев населения, без помощи которых им тяжело бороться с полицией. Именно поэтому они помогают беднякам. Там же они берут новых рекрутов, которые выросли с мыслью, что крысы им помогут, а носить их знак отличия почетно. И похоже, за титул лидера можно бросить вызов, вот только если проиграешь, ты труп.