Книги Бахмана

Но сейчас, бешено мчась по автостраде, еще в сорока милях от трибун Уэстгейта, он вдруг заметил на обочине одинокую фигурку в куртке и черной вязаной кепочке. В руках у фигурки он разглядел (даже удивительно – при таком-то снегопаде!) плакат, на котором крупными буквами было выведено: ЛАС-ВЕГАС, а внизу четко и лаконично: ИНАЧЕ – КРЫШКА!

Он резко затормозил, чувствуя, как врезается в живот и грудь ремень безопасности, и поневоле возбуждаясь от резкого визга тормозов. Он остановился ярдах в двадцати от фигурки, которая, заткнув плакатик под мышку, бегом кинулась к нему. Что-то в движениях и очертаниях силуэта подсказывало ему: перед ним девушка.

Открыв дверцу, она впорхнула в машину.

– Уф, спасибочки!

– Не за что. – Кинув взгляд в зеркальце заднего вида, он тронулся с места, быстро набрав прежнюю скорость. Впереди вновь расстилалось бескрайнее асфальтовое полотно. – Далековато до Вегаса.

– Это точно. – Она улыбнулась дежурной улыбкой, предназначавшейся любому, кто бы сказал, что до Вегаса далековато, и стащила перчатки. – Не возражаете, если я закурю?

– Нет, пожалуйста.

Девушка достала пачку «Мальборо».

– Хотите?

– Нет, спасибо.

Она вставила в рот сигарету, вынула из кармана куртки коробок спичек, зажгла сигарету, глубоко затянулась, выдохнула облачко дыма, от которого ветровое стекло на мгновение затуманилось, спрятала «Мальборо» со спичками в карман, развязала синий шарфик и сказала:

– Даже не представляете, как я вам благодарна. Почти в ледышку уже превратилась.

– Долго ждали?

– Почти час. Последний водитель оказался пьян в стельку. Мне чудом сбежать удалось.

Он кивнул.

– Я подброшу вас до конца автострады.

– До конца? – Она посмотрела на него. – Вы что, в Чикаго едете?

– Что? О нет. – Он назвал ей свой город.

– Но ведь автострада и дальше продолжается. – Она вытащила из другого кармана дорожную карту, затрепанную по углам от частого использования. – Во всяком случае, если верить этой карте.

– Разверните ее и посмотрите внимательнее.

Девушка послушалась.

– Какого цвета наша автострада?

– Зеленого.

– А какого цвета та ее часть, что идет через город?

– Тоже зеленого, но обозначена пунктиром. А, так она… Черт побери, так она еще не достроена?

– Вот именно. Знаменитое на весь мир продолжение автострады номер семьсот восемьдесят четыре. Так что, девушка, вам никогда не добраться до Вегаса, если не будете читать карту повнимательнее.

Она уткнулась в карту, едва не касаясь ее носом. Кожа у нее была гладкая и нежная, но сейчас, должно быть, от морозца, щеки и лоб разрумянились. Покраснел и кончик носа, с которого свешивалась капелька влаги. Коротко – и не слишком аккуратно – подстриженные волосы. Сама, наверное, стриглась. Цвет красивый – каштановый. Жалко такие стричь, а уж тем более – плохо. Как назывался этот чудный рождественский рассказик О’Генри? «Дары волхвов». Кому ты купила эти замечательные часы на цепочке, маленькая бродяжка?

– Зеленая дорога снова начинается в Лэнди, – сказала она. – Это очень далеко от окончания автострады?

– Миль тридцать.

– Черт!

Она снова углубилась в изучение карты. Мимо промелькнул указатель шоссе номер 15.

– А что тут за объездные дороги? – спросила она наконец. – Для меня это все как лабиринт.

– Вам лучше всего воспользоваться шоссе номер семь, – сказал он. – Это самое последнее ответвление от магистрали. В Уэстгейте. – Чуть поколебавшись, он добавил: – Только лучше бы вам переночевать где-нибудь. В «Холидей инн» хотя бы. Когда мы доедем, будет уже за полночь, а в такое время лучше там машины не ловить.

– Почему? – спросила она, глядя на него. Глаза у нее были зеленые и волнующие; о таких глазах иногда читаешь, но почти никогда не встречаешь сам.

– Это городское шоссе, – пояснил он, смещаясь в крайний ряд и обгоняя вереницу автомобилей, идущих со скоростью пятьдесят миль в час. Некоторые гневно сигналили ему вслед. – Четырехрядка с бетонным разделительным ограждением посередине. Две полосы ведут на запад, к Лэнди, а другие две – на восток, в город. По обеим сторонам тянутся бесконечные цепочки магазинов, закусочных, кегельбанов и прочих заведений. Дальнобойщиков вы там не встретите. Никто даже не притормозит.

– Понятно, – вздохнула она. – А автобус-то хоть до Лэнди ходит?

– Был там раньше один городской маршрут, но вот только компания обанкротилась. Может быть, только «грейхаунд»[88] какой-нибудь проезжает…

– Тьфу! – Она сложила карту и запихнула в карман. Затем мрачно уставилась перед собой на дорогу.

– А что, на мотель не хватит? – осведомился он.

– Мистер, да у меня всего тринадцать баксов в кармане. На такие деньги мне и собачью конуру не сдадут.

– Можете остановиться у меня, если хотите, – несмело предложил он.

– Угу, но только я лучше выйду прямо здесь.

– Ладно, не обижайтесь. Предложение снимается.

– Не говоря уж о том, как отнеслась бы к этому ваша жена, – проворчала девушка, устремив взгляд на его обручальное кольцо. В голосе прозвучала такая укоризна, как будто незнакомка подозревала его по меньшей мере в совращении малолетних.

– Мы с женой разъехались.

– Давно?

– Нет. Первого декабря.

– Понятно. Теперь, значит, на стороне утешения ищете, – промолвила она. Он уловил в ее голосе презрение, но скорее это было презрение ко всему мужскому полу, а не к нему лично. – На молоденьких бросаетесь.

– Лично я никого трахать не собираюсь, – чистосердечно ответил он. – Думаю, у меня даже не встанет.

Он вдруг осознал, что только что употребил два слова, которые никогда прежде в присутствии женщины не произносил, однако почему-то в ее обществе они показались вполне приемлемыми. Не хорошими и не плохими, а самыми обычными, словно речь шла о погоде.

– Это следует расценить как вызов? – спросила девушка. Затем снова затянулась и выпустила дым из ноздрей.

– Нет, – ответил он.

– А почему вы не спрашиваете, с какой стати такая милая девушка, как я, голосует по ночам на дороге? – чуть помолчав, произнесла она. – Обычно это всех интересует. – На сей раз в ее голосе, помимо презрения, прозвучало скрытое удивление.

– Да ладно вам, – отмахнулся он. – Вы просто невыносимы.

– Наверное, – призналась она и, загасив окурок в пепельнице, наморщила носик. – Господи, вы никогда ее не вытряхиваете, что ли? Посмотрите – она доверху забита всякими фантиками, обертками и прочей мурой. Может, вам проще с собой мусорный мешок таскать?