Книжная лавка близ площади Этуаль. Сироты квартала Бельвилль

И в радости он бросился обнимать Абеля и других шахтеров, а те только смеялись и сочувственно кивали двум русским ребятам.

5. ГОТОВЯТСЯ

Ярко-зеленые куртки, неуклюжие, свисающие штаны, которые то и дело приходится подтягивать и подвертывать. Деревянные крестьянские сабо, натирающие до крови ноги. На куртке и штанах громадные черные буквы «СУ», означающие, что ты из Совьет Унион — Советского Союза,— значит, самый отверженный, преследуемый каждым конвойным, беззащитный перед любым фашистом.

Немцы одевали пленных в старье, оставшееся на военных складах еще со времен первой мировой войны. Так они в наказание обрядили и штрафников. „

Даня и Павел давно притерпелись к своему нелепому виду, привыкли и не думали о нем. В лагерях зеркал не было, а если бы и нашлись, ни одному из лагерников не пришло бы в голову смотреться: не до того им было. И вдруг в один из дней, когда русские, по обыкновению, встретились с друзьями шахтерами, те учинили им форменный осмотр.

— Встаньте! Повернитесь! — командовал Абель, освещая поочередно то Даню, то Павла своей лампочкой.— Ох, ну и пугала! Ну-ну, не смущайтесь,— прибавил он, заметив, как ошарашены этим осмотром юноши.— Вы же не виноваты. Это свиньи-боши так вас вырядили.

— Нет, в таком виде им нечего и думать бежать. Первый же встречный задержит и отведет в комендатуру,— сказал Ганчевский.

Флоден насмешливо фыркнул:

— Первый встречный? Значит, и ты выдал бы их немцам?

— Обо мне речи нет. У меня старые счеты с фашистами,— нахмурился Стась.— Я повторяю: пускать их в такой одежде — гиблое дело.

— Послушайте, значит, вы решили что-то сделать, как-то нам помочь? — решился спросить Даня.

До этой минуты он стоял, все еще не веря, что разговор идет об их бегстве. Волнение, радость, страх — все в нем смешалось.

Абель только кивнул в ответ. Он был сильно озабочен.

— Придется раздобыть другую одежду, как-то ухитриться пронести ее сюда, в шахту, и здесь переодеть ребят,— сказал он, о чем-то размышляя.— Но дело не только в одежде...

— А в чем? Неужто Шарль не разрешает? — возмутился Флоден.— Да что ж он, не понимает, что ли, если мы не вызволим ребят, они вот-вот загнутся! Или ты ему не сказал?

— Не воюй раньше времени, Рауль,—усмехнулся Абель.— И с чего ты взял, что Шарль не разрешает? Он даже настаивает, чтобы мы как можно скорее снарядили ребят. Обсудил со мной всё, все мелочи.

— Они согласились помочь нам бежать,— скороговоркой пересказал Даня Павлу.— Ох, Абель, прошу вас, говорите, что вы там решили?

— Решили отправить вас не позже послезавтрашнего вечера, вернее, ночи,— обратился уже прямо к нему Абель.— Нужно, чтоб это было в нашу смену. Ведь вас приводят к шахтам раньше, чем приходим мы, и уводят уже после того, как мы кончили работу и поднялись на поверхность. Так?

— Так, так,—подтвердил Даня, наскоро переводя Павлу то, что говорил Абель.

— Значит, довели вас до шахты, пересчитали, как стадо, втолкнули в клеть, и до свиданья, до позднего вечера? — продолжал Абель.

— Да-да, именно так,— кивнул Даня.

— Вот Шарль и считает: надо, чтобы вы ушли из шахты вместе с нами. Если мы вас переоденем в наше платье, дадим вам лампочки, шлемы, вы, пожалуй, сможете выбраться посреди нашей толкучки незамеченными.

— Правильно! Здорово придумано! — одобрил Павел.— Наверняка пройдем.

— А дальше как? — спросил Ганчевский.— Куда и как пойдут ребята?

— Дальше мы дадим им адреса наших людей, раздобудем для них карту. Компас у меня есть,—продолжал Абель.— Надо дать адреса таких людей, у которых они могли бы укрыться, если их будут преследовать или если они попадутся на глаза бошам по дороге. Всем известно: кордоны стоят не только на шоссе, но часто и на проселках. Наткнешься на такой кордон — пиши пропало. А в Аррасе, Сен-Кантене и других городах побольше — всюду немецкие комендатуры и гестапо... Шарль советует все это заранее хорошенько продумать, чтоб не подвести ребят. Ведь они штрафники. Если попадутся теперь — им гроб!

Флоден длинно и мучительно закашлялся — уголь так забил ему горло, что мешал говорить.

— Ребятам надо подаваться туда, где нет бошей, в неоккупированную зону,— прохрипел он наконец.— Мой совет тебе, Дени, пробираться быстрее к границе Швейцарии. Удастся вам церейти границу — вы спасены. Сможете там отсидеться до конца войны.

— Да что вы говорите, Флоден! — возмутился Даня.— Разве мы для того бежим, чтобы где-то отсиживаться, пережидать войну? Наоборот, мы хотим как можно скорее попасть туда, где воюют. Мы хотим сражаться. Разве вы думаете, что мы меньше вас ненавидим фашизм?!

Он повернулся к Павлу:

— Понимаешь, Флоден предлагает, чтоб мы бежали в Швейцарию и там отсиживались до окончания войны!

— Пускай он такие свои идейки бросит,— сердито сказал Павел.— За кого он нас принимает, в конце концов? Что мы, дезертиры, что ли?!

Флоден засмеялся, увидев сердитые лица ребят: он и без перевода все понял.

— У, какие храбрые утята! — Он явно подтрунивал над двумя пареньками.— Ты слышишь, Абель, они непременно хотят воевать. Что ты на это скажешь?

— Скажу, что одобряю ребят,— отозвался Абель.— Вот я кое-что принес вам обоим.

Он вынул из внутреннего кармана комбинезона листок бумаги. Бумага была потрепанная, сильно потертая на сгибах, как будто ее много раз развертывали и читала А может, носили глубоко запрятанной под рубашкой...

Но все это пришло в голову Дане много позже. А в тот миг, в штольне, он увидел под светом шахтерской лампочки расплывшийся фиолетовый карандаш, и по глазам ему ударили давно не виденные русские буквы.

Павел с любопытством глянул через Данино плечо.

— Что за листочки? Ба, гляди, по-нашему написано! Дай-ка сюда!

Он выдернул листок из рук Дани. Медленно, запинаясь, с трудом разбирая расплывшиеся буквы, он прочел:

— «Выполняя свой долг перед Советской Родиной, я одновременно обязуюсь честно и верно служить интересам французского народа, на чьей земле я защищаю интересы своей Родины. Всеми силами я буду поддерживать моих братьев-французов в борьбе против нашего общего врага—немецких оккупантов». Все.—Павел поднял голову.— Ни подписи, ни числа нет. Что это такое, Данька, как ты думаешь? И кто это писал?

— По-моему, что-то вроде присяги,— неуверенно сказал Даня. Он обратился к шахтеру: — Где вы это взяли, Абель? И что это такое?

— Неужто не догадался? — Абель посмотрел на «маленького русского».— Таких, как вы, немало сейчас у нас во Франции. Вот ваши дюди и дают такое обещание, когда вступают в отряды франтиреров.

— Как, значит...— начал Даня.— Значит...

— Да, есть у нас ваши люди,— кивнул Абель.— Сам я, правда, с ними не встречался, но знаю, что они сражаются вместе с нашими. Кажется, Шарль встречал многих русских.