Княгиня Евдокия 5

— Ну, вроде всё так, — похвалил он её.

Евдокия обрадовалась и протянула ему своё перо.

— Тогда изволь расписаться вот тут и тут, что всё верно.

— А больше тебе ничего не надо? — как-то неожиданно ласково спросил её царь.

— Э-э, — насторожилась Евдокия, — порядок же, как же иначе? Тут же документ же, — от волнения боярышня «зажужжала», как говорил дед.

Писарь смотрел на неё, раскрыв глаза и даже с уважением. Он бы так никогда не посмел, а надо бы! Все ж действительно документ.

— Дунька, не дури! — все ещё ласково, но уши у Евдокии отчего-то покраснели, и она решила в этот раз дать поблажку царю:

— Я тогда за тебя крестик поставлю, — буркнула она, тяня к себе свиток.

Иван Васильевич как-то по рыбьи хлопнул ртом пару раз, дал ей по рукам, сердито расписался и велел:

— Уйди с глаз моих долой!

А вечером боярышня отдала в печать международные новости, в которых пестрели заголовки:

«Будет ли посольство в Валахию?», «Московская библиотека — пример для отсталого Ватикана», «Акведук из Больших Мытищ к Москве», «Как добиваться поставленных целей и не устать», «Первый день работы летописца Евдокии и её впечатления», «Чем кормят в царском дворце».

Историческая справка:

Курицын* — дипломат, думный дьяк, писатель. Нам известен больше, как автор «Сказание о Дракуле воеводе»

Сказание сильно отличается от летописей европейцев. К примеру: у Курицына поход против осман — одобрительно, у других — Дракула разоритель. Курицын пишет о порядке в княжестве Дракулы, о его поддержки церквей, а другие обвиняют его… в диктатуре! ?).

Курицын не замалчивает о жестокости Дракулы, но не забывает упомянуть, что это ответ на предательство бояр или жестокость захватчиков османов.

Влад Дракула позже получил прозвище «Цепеш» — сажатель на кол. Но те же османы точно так же сажали людей на кол, подвешивали на крюк за ребро, распинали, а кому-то доставалось методичное размозжение головы в ступе.

Дракула — это семейное поименование, означающее «сын дракона».

Служилый — грубо говоря, работающий на государство. От боярина до простого стражника. Разница в наградах и передачи службы по наследству. Условия службы менялись при разных царях.

Друзья, очень рада Вам ?) Это завершающая книга о Дуняшке. Приятного Вам чтения!

Глава 2.

Еремей пребывал в хорошем настроении и, выбирая наиболее запекшиеся сырнички, поучал сына:

— Славка, тебе не хватает ухватистости. Вон смотри, как наша егоза в Думе заседает и в царицыных палатах крутится! Любо-дорого посмотреть, — боярин подцепил пальцами сырник и обмакнув в сметану, начал неспеша откусывать.

Вячеслав согласно кивнул, подвинул к себе стопку с блинами и плошку с мёдом. Спорить с отцом ему было лень, но зря он Дуняшку называет ухватистой. Спора нет, у дочки талант находить в любом деле неожиданные и лучшие стороны, и именно за это её ценят. Вот только о выгоде она задумывается потом и часто облегченно выдыхает, когда понимает, что всё само собой лепо сложилось. Так что выгода к ней приходит, как следствие, и подчас случайное.

— В Царицыных палатах народу-у-у! — с ноткой зависти протянул Еремей. — А у нашей Дуньки там своя горница есть. Она целыми днями сидит в ней и пишет чего-то.

— Обустроилась, значит?

— Ой, да так ладно! Оконца в ейной горнице небольшие, но их три в ряд. Дунька повелела сделать так, чтобы рамы двойные были и открывались.

— А у других разве не так? — удивился Вячеслав, невольно поглядывая на окна в своей горнице.

— Не так. Дороговасто вышло бы, да и сам знаешь, что народ у нас суеверный.

Вячеслав хмыкнул, но напоминать, что отец сам лишний раз окно не откроет из-за боязни впустить нечисть в дом, не стал.

— Слушай дальше, — Еремей толкнул сына локтем, заметив, что тот отвлекся. — Стены побелила, повсюду картинки свои повесила и вроде девичья, а вроде и дельно всё. Стол поставила, креслица для себя и посетителя, ну и полки от пола до потолка.

Вячеслав слушал, улыбался и ел блины.

— А ты, Славка, такую службу царю сослужил, а награды нет! — неожиданно закончил свою речь Еремей.

— Как же нет, — удивился сын. — Царь мне землицы прирезал, где Дуняшке велено кирпичное дело поставить, да за ней приглядеть.

— Во-от! Рази ж это награда, — насупился Еремей, но Вячеслав укоризненно покачал головой:

— Сижу дома, царское жалование получаю, доход с земли у нас есть, а дочка мне ещё подарки делает за то, что ей помогаю. Я ж как сыр в масле катаюсь! В кои-то веки с детьми общаюсь, с внуком нянчусь. Отъелся, отоспался, жена довольна. Батя, ты бы не гневил бога, — посоветовал Вячеслав и дал знак подслушивающей Василисе подлить мёда в плошку, а то кружевные блиночки ещё остались.

— Эх! — махнул рукой Еремей и с неприязнью отодвинул сырники. — Тебе бы новое дело, а то об Алексине уже все забыли. Да чтобы своя приказная изба была, — мечтательно протянул Еремей. — Ты пойми, я ж тебе своё место передать не смогу. Там шустрить нужно, да людей знать. Я Ванятку готовлю, он справится, а тебя обведут вокруг пальца!

Вячеслав хмыкнул. Сын у него хват, не поспоришь! Пацан в отличие от Дуняшки всегда видит свою выгоду. Еремей замолчал, покосился на сына. У него уж седые волоски в бороде и на висках, но, слава богу, крепок. Доронинская порода.

— Чего там с Дунькиной слободкой? — перевёл он тему. — Давненько я туда не хаживал. Когда переезжать будем?

— Да хоть завтра, — пожал плечами Вячеслав и засмеялся, увидев вытянувшееся лицо отца.

— Как завтра? Там же ещё «конь не валялся», как внучка говорит. Она ж никого туда не пускает! Всю землицу огородила стенами с башенками. Выдумала же! Но красиво, ничего не скажешь, только расточительно.

— Ничего, зато туда можно пушечки поставить, да и лучникам отстреливаться удобно.

— Не дай бог! Коли враг в город прорвется, то никакие башенки с «пушечками», — сварливо передразнил Еремей, — не спасут.

— Не волнуйся, она с фрязином столько подземных ходов нарыла для прокладки труб, что там люди со всей слободки потеряются и не найдут их. Спроси у неё как-нибудь план посмотреть, без него она не помнит, где у неё трубы, где просто подземные переходы, а где складские помещения.

— А я думаю — куда столько кирпича уходит? — воскликнул боярин, хлопнув ладонью по столу. — Домики вроде бы небольшие, аккуратные, а Фёдор доложил, что кирпича больше, чем на Кремль, ушло. Вместо того, чтобы продавать его, все на стройку уходит. И зачем ты ей позволил столько подземелий городить?