Князь Беркутов-Туманный. Привратник

— И когда ты мне собиралась это посоветовать? — хмуро поинтересовался я, вырубив воду и выбравшись из душевой кабинки.

— В конце сентября… — ответила она и испортила настроение намного сильнее: — Чтобы тебе было легче пережить сезон дождей, три-четыре недели вынужденного пребывания в Новомосковске и бардак, который воцарится в наших поместьях с первых дней подготовки к твоей свадьбе со Светой…

Последняя фраза, увы, тоже запала в душу. Поэтому на завтрак я вышел еще более мрачным, чем был с утра, плюхнулся в свое кресло и вынудил Олю принять меры — она накрыла ладошкой мою руку, переплела наши пальцы и заявила, что раз решение было принято, значит, его надо «отпустить».

Я не сразу понял, что она имела в виду, а после того, как перебрал все возможные варианты и выбрал наиболее вероятный, невольно усмехнулся:

— Да нет, я напрягаюсь не из-за падения Одаренных СНС под французов и не из-за проигнорированного предложения последних. Меня беспокоит наше будущее. Вернее, перспектива увеличения количества негативных побочных эффектов, вызванных прорывами на столь высокие ранги, и усиления каждого отдельно взятого.

Как и следовало ожидать, она потребовала подробностей и вытрясла из меня не только подробнейший пересказ «разведданных» Дайны, но и нюансы еще не принятых решений. А потом высказала свое мнение:

— Ну да, пожалуй, нам действительно стоит сделать паузу в «линейном» развитии Дара, провести эксперимент с обратной адаптацией, повысить КПД наиболее часто используемых умений и поэкспериментировать со стихиями, с которыми нас связывают сродства. И если делать паузу добросовестно, то надо пересаживаться на мясо и рыбу не выше первого Кошмарного ранга, ночевать в Гнезде и отказываться от Больших Охот. По большому счету, мы ничего не теряем: мы как минимум на два ранга сильнее любого Одаренного Империи, подняли потолок развития большей части навыков хотя бы на ступеньку выше уровня развития Искры и… до смерти задолбались от медитаций с аструмом. Зато проседаем по такому количеству альтернативных векторов развития, что страшно вспоминать. Так что хотелось бы уточнить только одно: Поля делает паузу одновременно с нами или после того, как прорвется в шестой ранг?

Я ответил, не задумавшись ни на мгновение, но на всякий случай поймал взгляд Птички:

— Одновременно с нами. Ибо еще растет и все такое…

Она не разочаровала: вместо того, чтобы закапризничать — как сделала бы почти любая уроженка моего прошлого мира — коротко кивнула в знак того, что принимает мою волю, и вслушалась в довольное верещание младшенькой:

— Ур-р-ра, отдыхаем! А отдых — это море, солнце, гонки и… ежевика!!!

— Какая именно? — ехидно поинтересовалась Оля, так же, как и я, заметив в глазах подруги подозрительные смешинки.

— Как это «какая»? — возмутилась та. — Конечно же, дикая, из Пятна. Я, помнится, видела чертовски большой и перспективный ежевичник на полпути между Гнездом и Башней. Но тогда мы торопились, а сейчас — нет. Так, может, соберем килограммов десять Вкусных Ягод и… очередной раз сведем с ума Наталью Родионовну с Людмилой Евгеньевной?

Как и следовало ожидать, ее почин поддержала вся Стая. Вот я и сдался. В смысле, заявил, что не возражаю, а уже минут через двенадцать-пятнадцать взмыл в воздух с вершины Зуба и следом за младшенькой понесся на север. На небольшой высоте, чтобы ненароком не зевнуть искомый ежевичник. Но он нашелся без моего участия — как только за очередным холмом, поросшим лесом, показалось небольшое озеро, Света уверенно скорректировала курс и вскоре первой спикировала на северный берег. К зарослям, просто усыпанным огромными угольно-черными ягодами.

Птицы, питавшиеся ими, шуганулись сами. А мишку третьего обычного ранга, невесть с чего приперевшегося в «единичку», отправила погулять Поля. Парой-тройкой слабых оглушений. Потом мы достали из пространственных карманов пустые пищевые контейнеры, предусмотрительно прихваченные из коттеджа, разошлись в разные стороны и забыли обо всем на свете… почти до полудня. Да, изредка отгоняли хищников, сдуру принимавших нас за пищу, но в ленивом режиме. Ибо их ядра нас в принципе не интересовали, а заливать ежевичник кровью и превращать отдых в охоту никому не хотелось.

Кстати, в процессе сбора ягод я невесть в который раз за последние два года восхитился универсальности защитных навыков: то же марево позволяло игнорировать впечатляющие колючки, отодвигать побеги, не фокусируя на них внимание, и, конечно же, без труда дотягиваться до самых спелых ягод. Что самым лучшим образом сказывалось на «производительности труда» и самым худшим — на самочувствии: к двенадцати часам я не только собрал три полных контейнера, но и обожрался до состояния нестояния. А девчатам хоть бы хны: когда я выбрался из ежевичника, спустился к воде, сел и вытянул ноги, они телепортировались ко мне и… предложили поискать еще и облепиху! Да, ответ прочитали по лицу и перенесли поиски на «какой-нибудь другой день», но подумывали об этом с недетским энтузиазмом.

Слава богу, стоило им обратить внимание на красоту лиц подружек, как вся эта шайка-лейка скинула с себя шмотье и забежала в озеро. Умываться. Потом затащили туда меня, утопили… пару десятков раз, пришли к выводу, что мое настроение все равно никуда не годится, и выставили ультиматум: либо я забываю обо всех проблемах, вместе взятых, и начинаю жить текущим мгновением, либо погибаю смертью храбрых от щекотки в три пары умелых рук. Показали и руки. Со «страшно» растопыренными пальцами. Поэтому я капитулировал: решительно задвинул мысли о будущем куда подальше и дал команду телепортироваться в Расщелину. А там отправил девушек в душевую, а сам поздоровался с подлетевшим «Оводом», поделился с местной версией Дайны последними новостями и спросил, нет ли новостей у нее.

— Есть. Одна… — хмуро заявил БИУС через динамик дрона. — Сегодня ночью лягушатники добавили к прежним обещаниям фрагмент доклада агента внешней разведки, работающего в Белозерске…

— Что за фрагмент?

— Сейчас услышишь… — злобно процедила верная помощница и врубила воспроизведение. А минут через шесть-восемь «вернулась» в канал и задала риторический вопрос: — Что скажешь?

Я заставил себя разжать кулаки и недобро ощерился:

— Лягушатников продолжаем игнорировать: вне всякого сомнения, они планировали то же самое, но не успели. А нашим… нашим мы устроим столь же неприятный сюрприз.

— Опишешь?

— Чуть позже. После того, как доведу идею до ума… — угрюмо пообещал я, пощелкал костяшками пальцев, заметил, что «силуэт» сестренки начинает одеваться, и решительно хлопнул себя по бедрам: — Девчатам ничего не говори: до переговоров — четверо суток, и я не хочу, чтобы мы прожили их, злобствуя. А подготовку начнем четырнадцатого вечером. Впрочем, об этом мы с тобой еще поговорим…

…Холодный душ только взбодрил. А «смыть» злость на ублюдочное руководство СНС не смог. Но с этой проблемой неплохо справилась змея-теневик первого ранга, проползавшая мимо Расщелины и нарисовавшаяся в области покрытия прозрения: заметив ее «силуэт» и сообразив, что он может подарить успокоение, я предвкушающе оскалился, натянул плавки, запрыгнул в ботинки, пулей вылетел из душевой и ввинтился в воздух. Девчат, мгновенно рванувших следом, жестами убедил не вмешиваться и… сорвался. В смысле, спикировал к пресмыкающемуся, неспешно скользившему по дну глубокого оврага под прикрытием невидимости, и со всей дури рубанул подъемом стопы по голове. А после того, как ее «унесло» в сторону, переместился туда рывком и продолжил вкладываться в марево на этой части змеиной тушки ударами кулаков, усиленными электрошоком.

Да, на первый взгляд, это было извращением, ведь у пресмыкающегося, атакующего Молнией, не могло не быть повышенного сопротивления к этой стихии. Но я был на шесть рангов выше, поэтому мои удары, пусть и немного ослаблялись, но проходили. А попытки змеюки отвечать только раззадоривали — восприятие, разогнанное просветлением, работало, как часы, и позволяло реагировать на малейшее шевеление ни разу не слабого и не медлительного противника, дури мутировавшего тела хватало на любые авантюры, а опыт ведения рукопашного поединка со змеями нарабатывался чуть ли не бегом. Вот я и буйствовал. Вернее, срывал злость на самодвижущемся «боксерском мешке», умеющем отвечать.