Князь Беркутов-Туманный. Привратник

Само собой, убивали время не только весельем — мы со Светой усиленно «тянулись» к стационарному пространственному карману, появившемуся в полу портального зала лаборатории, и то вкладывали в него каменные бруски, то забирали. А Оля с Полиной, которым отсутствие сродства с Пространством не позволяло «чувствовать» на таких расстояниях, «развлекались» с аструмом — пытались увеличить минимальный объем минерала, протискивающийся в «личные измерения». В итоге умотались все четверо и, решив, что дальнейшее ожидание бессмысленно, телепортировались в Часовню. Само собой, не сразу, а после того, как загрузили Дайну Ценными Указаниями.

Правильно экипировались уже там, вылетели наружу, спланировали к границе области покрытия Поисковой Сети, сняли невидимость и попрыгали к Башне. Не знаю, как девчата, а я привычно оглядел прозрениями«силуэты» той части обитателей заимки, которая не умотала к точке подбора в середине ночи, убедился в том, что и Воронецкая, и все три ее «телохранителя» сидят в гостиной, и успокоился. Поэтому по скальной стене поднялся по старинке, то есть, пользуясь навыками скалолазания, а не подпоркой или полетом, вошел в коридор, прогулялся до нужного помещения, снял с себя рюкзак, повернулся к «великолепной четверке» и поймал взгляд Недотроги:

— Мы — все. Так что можете отправляться…

Надя коротко кивнула и первой рванула к своему рюкзаку. Мгновением позже зашевелились и Валерий Константинович с Натальей Родионовной. А уже минут через семь-восемь эта троица, успевшая спуститься к подножию Башни, помахала нам на прощание, зажгла ХИС, ушла под невидимость и в хорошем темпе понеслась на юго-восток.

— Думаете, догонят? — негромко спросила Императрица, посмотрев в ту сторону долины.

— Однозначно… — уверенно ответил я и объяснил, почему: — Ульяна и ее отделение перемещаются рывками в режиме Рынд, а эта троица несется в режиме Князя; маршрут проработан добросовестнее некуда, а по-настоящему опасное зверье мы уже проредили.

— Бережете. Даже рядовых членов рода. Достойно… — отрывисто сказала она и спросила, когда в обратный путь выдвинемся мы.

— Через час-полтора… — ответил я и добавил еще толику убедительности легенде о цели нашей отлучки: — До нашей тренировочной заимки не ближний свет, и если есть возможность отдохнуть, то почему бы ею не воспользоваться?

Отдыхали, объединив приятное с полезным. В смысле, сначала плотно пообедали, потом пересортировали ту часть добычи, которую я счел нужным показать Воронецкой, и оставили все лишнее в хранилище. А последние минут двадцать посвятили консервации «объекта» — предельно уменьшили радиус действия защитных артефактов, но при этом перевели их в параноидальный режим реакции на вторжение, добросовестно «зарастили» вход, проверили, как функционируют артефакты иллюзий, и т.д.

Людмила Евгеньевна наблюдала за этой суетой со стороны и… изредка вздыхала.

А после того, как мы закончили, внезапно призналась, что не хочет возвращаться в Большой Мир, ибо жизнь в Пятне полна дикого, но чертовски уютного очарования.

Я напомнил, что ей предстоит еще один подобный рейд и чуть не заржал, услышав сокрушенный вздох:

— Ага. Всего дней на восемь-девять. А после прорыва в первый ранг мне придется уступить право наслаждаться драконовскими методами тренировок Мише или Володе. И думать об этом невыносимо… а если серьезно, то я уже планирую рейды для прорыва в первый Кошмарный ранг, представляю, как будет выглядеть заимка в первом или втором круге, и… мечтаю помочь с ее созданием.

— Мы вас испортили… — «повинился» я, подождал, пока дамы отсмеются, и посерьезнел: — Людмила Евгеньевна, ваш волчий шаг пока далек от идеала, поэтому первые километров десять-двенадцать вы проедете в «сбруе», а потом продолжите движение своим ходом…

…Всю вторую половину дня Императрица выкладывалась до предела. В смысле, не только перемещалась нашим вариантом волчьего шага по четыре часа подряд и не ныла от слова «совсем», но и добросовестно доводила до ума алгоритм использования навыков, требующихся для качественного сокрытия следов. Поэтому к полуночи умоталась до состояния нестояния и… задрыхла во время очередного короткого привала. Если бы не необходимость выйти к точке подбора в строго определенное время, то я дал бы женщине выспаться. А так поднял «всего» через пятьдесят минут, загнал в «сбрую» и разрешил отдыхать до рассвета. Ага, как бы не так: посмотрев на часы и сообразив, что задержала нас «аж на час», Воронецкая страшно расстроилась и наказала себя сама — уговорила Олю атаковать ее оглушениями и следующие восемь часов исступленно отрабатывала контратаку после удара «по мозгам».

После завтрака прихватила еще часик сна, а в районе одиннадцати как следует взбодрилась, завалив один-на-один лесную кошку второго ранга.

И хоть «вскрыла» ее не сама, радовалась этой победе почти до обеда. А с ним, увы, не сложилось: минут за десять до запланированной остановки на большой привал моя младшенькая заметила красную сигнальную ракету на половине третьего относительно нашего курса, вывела нас к бурелому, с которого я мог заметить этот сигнал, и по моей команде на пару с Птичкой рванула выяснять, что там случилось. Ну, а я остановил жену, попросил Людмилу Евгеньевну надеть маску и только после того, как она выполнила эту просьбу, дал команду двигаться на юго-юго-восток.

Метров семьсот-семьсот пятьдесят пронеслись за считанные минуты, допрыгали до берега небольшой речушки, огляделись и невольно вздохнули: медведь, убитый Светой и Полиной, успел положить аж четверых Одаренных; пятый, зачем-то забравшийся почти на самую верхушку здоровенного дуба, трясся, как осиновый лист, и отказывался слезать, а шестой валялся у ног моей младшенькой без сознания. Хотя, судя по состоянию «силуэта», не пострадал.

Не успел я как следует оглядеться, как Людмила Евгеньевна спросила, что тут произошло, и Птичка презрительно фыркнула:

— Эти самоуверенные недоумки решили убить медведицу-«двоечку», учившую полугодовалого медвежонка-«пятерочку» ловить рыбу на речном плесе. Первым делом атаковали… мелкого, с огромным трудом продавили его защитный покров и ранили. Но добить не смогли — судя по следам, он дал деру во-он в том направлении.

А его мать обиделась и контратаковала. Четверых обидчиков сына положила еще до нашего появления. За это время уродец, в данный момент валяющийся у ног Светы, успел залезть во-он на то дерево. Но получил по мозгам, упал и чуть было не сдох от удара лапой. Но тут подоспели мы и завалили зверюгу. А толку: не успев прийти в себя и переодеть дурно пахнущие штаны, горе-охотничек обвинил нас в том, что мы намеренно не спасли его родичей, и пообещал отомстить. При этом выражался настолько грязно, что мы вышли из себя и… очень не хотим успокаиваться!

— Отомстить, говоришь? — злобно ощерился я, поймал за хвост забавную мысль и сразу же озвучил: — Свет, солнце, доставай фотоаппарат: на нашей страничке не хватает репортажа о геройствах особо продвинутых недоумков. Начни с символа благородства и отваги, самоотверженно занявшего самую стратегически важную высоту в этой части Пятна. И не забудь заснять следы медвежонка — уверен, что читателям странички будет интересно сравнить их размеры с размерами лап медведицы…

Продолжать не потребовалось: сообразив, к чему я клоню, младшенькая мстительно ухмыльнулась и включила турборежим. А я подождал, пока она «запротоколирует» положение… хм… верхолаза и озадачил Птичку:

— Поль, а скинь-ка вон того красавца с дерева и притащи ко мне…

— С превеликим удовольствием! — мило промурлыкала она, ушла в рывок и сразу после выхода из перемещения ударила оплеухой. Впрочем, после того, как тело, вереща на всю аномалию, полетело к земле, разогнала восприятие и чуть-чуть подкрутила тушку еще одной оплеухой. Благодаря чему «герой» не убился и не поломался, а просто потерял процентов восемьдесят пять объема марева.