Князь Довмонт Псковский

Приложение 6. Портретное изображение псковского князя Довмонта

Изображение Довмонта находится на иконе Псковского областного историко-художественного музея – т. н. Мирожской Оранте (по Мирожскому монастырю). По сторонам богоматери, находящейся в центре иконы, изображен князь Довмонт с женою княгиней Марией, внучкой Александра Невского. Оба стоят в молитвенных позах и обращены лицом к богоматери – в древнекняжеских одеждах. Довмонт стоит с открытой головой и без оружия. Над фигурой Довмонта надпись: «Благоверный князь Довмант, в святом крещении Тимофей», а над княгиней «Благоверная княгиня Мария, Домантова жена, дщерь великого князя Александра Невского».

Икона написана не ранее второй половины XVI века – копия с иконы XIII века. Довмонт и Мария помещены на иконе в качестве донаторов – заказчиков.

Ф. Каликин.

Приложение 7. Н.М. Карамзин о Довмонте

1266 год. Один из родственников Миндовговых именем Довмонт, выехал из отечества и, к удовольствию псковитян приняв у них веру христианскую, снискал столь великую доверенность между ими, что они без согласия Ярославова объявили его своим князем и дали ему войско для опустошения Литвы. Довмонт оправдал сию доверенность подвигами мужества и ненавистию к соотечественникам: разорив область литовского князя Герденя, пленил его жену, двух сыновей и на берегах Двины одержал решительную над ним победу (18 июня). Множество литовцев утонуло в Двине, и сам Гердень едва ушел; а псковитяне, славя храбрость Довмонта, с восхищением видели в нем набожность христианскую: ибо он смиренно приписывал успех своего оружия единственно заступлению святого Леонтия, победив неприятелей в день памяти сего мученика.

1267 год. Между тем Ярослав, досадуя на псковитян за самовольное избрание князя чужеземного, желал изгнать Довмонта и привез для того в Новгород полки суздальские; но должен был отпустить их назад. Новогородцы не хотели слышать о сей войне междоусобной и сказали ему: «Другу ли святой Софии быть неприятелем Пскова?». Ярослав уехал в Владимир.

Войско новгородцев ходило с Довмонтом и псковитянами на Литву, сделало много вреда неприятелю и возвратилось без урона; другое осаждало Везенберг, или Раковор, в Эстонии, подвластной датчанам, но не могло взять его. Желая загладить сию неудачу, новгородцы призвали Дмитрия Александровича из Переяславля с войском, Довмонта Псковского и ждали самого великого князя: но Ярослав вместо себя прислал к ним двух сыновей, Святослава и Михаила. Считая немцев друзьями, россияне надеялись легко управиться с датчанами, шли к Вазенбергу тремя путями…

Уже войско наше, приближаясь к Раковору, стояло на берегах Кеголи, и вдруг, к изумлению своему, увидело сильные полки немецкие, коими предводительствовал сам магистр ордена, именем Отто фон Роденштейн, и епископ Дерптский Александр, в противность данной клятве взявшие сторону датчан. Видя, что надо разведаться с ними мечом, новгородцы немедленно перешли за реку и стали против железного немецкого полку; сын Ярославов, Михаил, на левом крыле; Довмонт Псковский, Димитрий и Святослав на правом. Ударили (18 февраля) смело и мужественно с обеих сторон. «Ни отцы, ни деды наши, – говорит летописец, – не видали такой жестокой сечи». Новгородцы, имея дело с отборною немецкою фалангою, падали целыми рядами. Посадник Михаил и многие чиновники были убиты; тысячский именем Кодрат, пропал без вести, а князь Юрий Андреевич обратил тыл. Псковитяне, ладожане стояли дружно. Наконец князь Димитрий и новгородцы сломили неприятелей и гнали их семь верст до самого города; но возвратясь на место битвы, увидели еще другой полк немецкий, который врезался в наши обозы. Между тем наступил темный вечер. Рыцари, пользуясь темнотою, ушли. Три дня стояли россияне на костях, то есть на месте сражения, в знак победы, и решились идти назад; ибо, претерпев великий урон, не могли заняться осадою городов.

1269 год. Злобствуя на россиян, магистр ордена собрал новые силы; пришел на судах и с конницею в область Псковскую; сжег Изборск, осадил Псков и думал сравнять его с землею, имея множество стенобитных орудий и 18000 воинов (число великое по тогдашнему времени). Отто грозился наказать Довмонта: ибо сей князь был страшен не только для Литвы, но и для соседственных немцев, и незадолго до того времени истребил их отряд на границе. Мужественный Довмонт, осмотрев силу неприятеля и готовясь к битве, привел всю дружину в храм Святой Троицы, положил меч свой пред алтарем и молился, да будут удары его для врагов смертоносны. Благословенный игуменом Исидором (который собственною рукою препоясал ему меч), князь новыми подвигами геройства заслужил удивление и любовь псковитян: десять дней бился с немцами; ранил магистра. Между тем новгородцы с князем Юрием Андреевичем приспели и заставили рыцарей отступить за реку Великую; вошли в переговоры с ними и согласились дать им мир.

1282 год. Дмитрий Александрович бежал к Новугороду (после измены его брата Андрея), и думал заключиться в Копорье. Новгородцы многочисленными полками встретили его на озере Ильмене. «Стой, князь! – говорили они: Мы помним твои обиды. Иди, куда хочешь». Они взяли дочерей и бояр Димитриевых в залог, дав слово освободить их, когда дружина княжеская добровольно выступит из Копорья, где находился тогда и славный Довмонт Псковский, зять великого князя. Доброхотствуя тестю, он с горстью воинов вломился в Ладогу, взял там казну его, даже много чужого, и возвратился в Копорье; но пользы не было: ибо новгородцы немедленно осадили сию крепость и, принудив Довмонта выйти оттуда со всеми людьми княжескими, срыли оную до основания.

1293 год. Во время «Дюденевой рати» Димитрий Переяславский бежал через Волок в отдаленный Псков, к верному зятю Довмонту.

1299 год. Ливонские рыцари неожиданно осадили Псков и, разграбив монастыри в его предместии, убивали безоружных монахов, женщин, младенцев. Князь Довмонт, уже старец летами, но еще воин пылкий, немедленно вывел свою дружину малочисленную, сразился с немцами на берегу Великой, смял их в реку и, взяв в добычу множество оружия, брошенного ими в бегстве, отправил пленников, граждан эстонского Феллина, к великому князю. Командор ордена, предводитель немцев, был ранен в сем несчастном для них сражении, о коем ливонские историки не упоминают, и которое было последним знаменитым делом храброго Довмонта. Он преставился через несколько месяцев от какой-то заразительной болезни, смертоносной тогда для многих псковитян. Довмонт тридцать три года служил богу истинному и второму своему отечеству добрыми делами и мечем. Граждане Пскова любили Довмонта более всех других князей; воины, им предводимые, не боялись смерти. Обыкновенным его словом, в час опасности и кровопролития, было: «Добрые мужи псковичи! Кто из вас стар, тот мне отец; кто молод, тот брат! Помните отечество и церковь божую!».

Н.М. Карамзин. История государства российского. М, 1994.

Приложение 8. С.М. Соловьев о Довмонте

На западе по прежнему шла борьба с литвою и немцами. В Литве в это время произошли усобицы, вследствие которых прибежал в Псков один из Литовских князей, именем Довмонт, князь нальшанский, с дружиною и c целым родом, принял крещение под именем Тимофея и был посажен псковитянами на столе святого Всеволода: здесь в первый раз видим то явление, что русский город призывает к себе в князья литвина вместо Рюриковича, явление любопытное, потому что оно объясняет нам тогдашние понятия и отношения, объясняет древнее призвание самого Рюрика, объясняет ту легкость, с какою и другие западные русские города в это время и после подчинялись династии князей литовских. Псковичи не ошиблись в выборе: Довмонт своими доблестями, своею ревностию по новой вере и новом отечестве напомнил Руси лучших князей ее из рода Рюрикова – Мстиславов, Александра Невского. Чрез несколько дней после того, как псковичи провозгласили его князем, Довмонт, взявши три девяноста дружины, отправился на Литовскую землю и повоевал свое прежнее отечество, пленил родную тетку свою, жену князя Гердена, и с большим полоном возвратился во Псков.

В следующем 1267 году новгородцы с Довмонтом и псковичами ходили на Литву и много повоевали.

В 1268 году новгородцы собрались было опять на Литву, но на дороге раздумали и пошли за Нарову к Раковору (Везенберг), много земли попустошили, но города не взяли и возвратились домой; но скоро потом решились предпринять поход поважнее. Новгородцы выступили в поход под предводительством семи князей, в числе которых был и Довмонт с псковичами. Когда достигли реки Киголы 18 февраля, то вдруг увидели перед собой полки немецкие, которые стояли, как лес дремучий, потому что собралась вся земля немецкая, обманувши новгородцев ложною клятвой. Русские, однако, не испугались, пошли к немцам за реку и начали ставить полки: псковичи стали по правую руку, князь Димитрий Александрович с переяславцами и с сыном великого князя Святославом стала по правую же руку повыше; по левую стал другой сын великого князя, Михаил, с тверичами, а новгородцы стали в лице железному полку против великой свиньи и в таком порядке схватились с немцами. Было побоище страшное, говорит летописец, какого не видали ни отцы, ни деды; русские сломили немцев и гнали их семь верст вплоть до города Раковора; но дорого стоила им эта победа: посадник с тринадцатью знаменитейшими гражданами полегли на месте, много пало и других добрых бояр, а черных людей без числа, иные пропали без вести, и в том числе тысяцкий Кондрат. Сколько пало неприятелей, видно из того, что конница русская не могла пробиться по их трупам. Довмонт с псковичами хотели воспользоваться победой, опустошили Ливонию до самого моря. Латины (немцы), собравши остаток сил, спешили отомстить псковичам: пришли тайно на границу, сожгли несколько псковских сел и ушли назад, не имея возможности предпринять что-нибудь важное; их было только 800 человек; но Довмонт погнался за ними с 60 человек дружины и разбил. В следующем 1269 году магистр пришел под Псков с силою тяжкою, 10 дней стояли немцы под городом и с уроном принуждены были отступить, между тем явились новгородцы на помощь и погнались за неприятелем, который успел, однако, уйти за реку и оттуда заключить мир на всей воле новгородской. Датчане также прислали просить мира: «Кланяемся на всей вашей воле, Наровы всей отступаемся, только крови не проливайте». Новгородцы подумали и заключили мир на этих условиях.

С.М. Соловьев История России с древнейших времен. М, 1990.

Приложение 9. Святой благоверный князь Домант-Тимофей Псковский. Биографический очерк (Составил И.И. Василев. Псков, 1899)

От составителя.

20 мая 1899 года исполняется 600 лет со дня смерти святого благоверного князя Доманта-Тимофея Псковского. Несомненно, воспоминание о знаменитых деяниях князя-защитника и покровителя Пскова – должно занять желаемое место в числе других обычных юбилейных торжеств. Предлагаемый мною биографический очерк может хотя несколько удовлетворить этому желанию.

Не имея однако в виду писать исследование о благочестивой жизни и славных деяниях князя, при ограниченности провинциальных научных средств, я желаю воскресить в памяти хотя бы бледный облик этой замечательной, но почти забытой в нашей истории личности. Этого требует сама справедливость. В многочисленных исторических произведениях наших ученых о Доманте говорится вскользь, а в школьных учебниках имя его и не упоминается. Между тем, более внимательное изучение эпохи того времени убеждает, что в истории Русского государства, в развитии его государственных устоев, Домант по своим деяниям занимает хотя и не равное место с главными печальниками и устроителями Русской земли, как например Александр Невский и другие, но весьма близко к ним. Деяния князя Доманта ожидают еще своего исследователя. Однако и по настоящим данным можно сказать, что Доманту Россия обязана целостью своих исконных западных границ и сохранением всей северо-западной ее части. Его преданность и любовь к святой вере православной, его искреннее уважение к новому своему отечеству составляли основу внутренней его политики, а славные его победы и постройка каменной крепости по западным образцам поддерживали внешнюю неприкосновенность Псковского княжества. Оба политических направления он выразил перед одной из битв в теплых словах, обращенных к своим соратникам: «братья, мужи Псковичи, кто стар, то отец, а кто млад, тот брат! Предлежит нам живот или смерть… Братья, мужи Псковичи, потягнете за святую Троицу и за святые церкви, за свое Отечество». Эти слова призыва к единению всех граждан в важных делах составили основу внешнего и внутреннего политического строя Пскова. Они повторяются чрез весь ряд последующих лет. Они звучат и в той знаменательной речи, которую произнесли псковичи, когда великий князь московский Василий Иванович предложил псковичам упразднить вечевое правление и снять вечевой колокол. «Бог волен да государь в своей отчине во граде Пскове». Не сепаративные, лишь псковские стремления руководили действиями князя, а общее отечество – Русское государство. «Потягнете за свое отечество». Поэтому с переменой даже внутреннего правления Псков остался Псковом.