Князь-дракон в магической академии

Она выскочила в коридор, оставив дверь распахнутой, и побежала в комнату, на ходу расстегивая кофту. В общей комнате общежития она поймала на себе несколько взглядов, не считая взгляда Далмата, который следил за ней от самого конца коридора, юркнула в короткий коридор женского общежития и завалилась в комнату. Она еле как вылезла из мокрого рукава, вконец распсиховавшись, бросила кофту на пол, вылезла из мокрой футболки, вылезла из кед и стала снимать промокшие штаны. Она бросила блокнот и ручку на пол.

– Ты где была? – Гарцин стала поднимать разбросанные вещи; положила блокнот на стол, повесила кофту, футболку, штаны и выдала Эмилии полотенце.

– Попала под дождь.

– Под… Что, прости?

Эмилия выглянула на улицу. Смеркалось, а на небе ни облачка.

02 Глаза неуча слепы

Сегодня у Эмилии было удивительно чудесное настроение. Чудесное в смысле вызывающее удивление и страх – у Гарцин, потому что у Эмилии и правда очень редко бывало хорошее настроение. Все объяснялось просто: Эмилия любила зельеварение. К счастью, сегодняшний день не омрачался ничем, кроме него.

Гарцин застала Эмилию за утренней молитвой и решила не мешать. Она слишком серьезно относилась к сказке про благословение и великую силу; даже увлеченная драконами Гарцин в это не поверила. В комнате было душно и пахло корой от благовоний. Эмилия и сама заворотила нос, когда закончила с молитвой.

– Ну и вонь, – буркнула она и открыла окно. – Готова к зельеварению?

– Ну так, – Гарцин махнула рукой. – А ты?

– Еще как.

Гарцин давно не видела Эмилию такой воодушевленной. Казалось, молитвы придавали ей энтузиазма. Она так и не сказала, что староста почти превратился в дракона у нее на глазах. Почему-то этот факт и правда очень воодушевлял Эмилию, она сама не понимала, почему. Быть может, потому, что Далмат был симпатичнее и намного перспективнее Маркэля. Иметь дочь от Далмата наверняка было бы выигрышем для нее, если бы не одно “но”: его магические способности. Таких больше ни у кого нет, и кто знает, что с ним может быть после выпуска. Да, разумеется, он быстро поднимется по карьере – любой карьере, а что потом?

И, конечно же, Эмилии поднимало настроение зельеварение. Джау Астасагар ждал их в еще не задымленном кабинете. Он был уже пожилым; с трудом доставал книги из шкафа, и Эмилия всегда старалась прибежать раньше, чтобы помочь ему. Джау Астасагар был уже слеп. Он узнавал Эмилию по шагам, а ингредиенты – по склянкам, запаху и, разумеется, магическим зрением. Он немного показывал ей эти приемы, и у Эмилии даже получалось.

Услышав ее шаги, он обернулся, и со стопки в его руках полетела книга. Эмилия щелчком пальцем задержала ее в воздухе, и на лице джау расцвела улыбка. Кабинет был выстроен амфитеатром наоборот – стол преподавателя поднимался на несколько ступеней, а столы студентов располагались все ниже и ниже, чтобы чад от котлов поднимался вверх под потолок-купол и не мешал дышать и видеть.

– Доброе утро, джау Астасагар, – Эмилия вскочила на ступени, поймала книгу и забрала стопку из его рук.

– Доброе утро, андре Арте, – сказал он, и у Эмилии от его строгого скрипучего голоса на душе потеплело. – Как сегодня твои дела?

– Отлично. Как ваши?

– У меня все одинаково, – он тяжело опустился в кресло. Оно всегда стояло на одном и том же месте. Белесые глаза нашли лицо Эмилии. – На пенсию пока не собираюсь.

– Я возьму? – Эмилия протянула руку к книжному шкафу и коснулась корешка “Продвинутого зельеварения”. Разумеется, джау Астасагар не видел, какую книгу она берет, но, возможно, догадывался.

– Возьми, – выдохнул он, – только верни потом.

Эмилия схватила книгу с полки, поблагодарила джау и сбежала вниз по ступеням к Гарцин, которая раскладывалась у котелка. Через стол разложился Маркэль; он сидел, опершись головой на руку, и, когда поймал взгляд Эмилии, подмигнул ей. Она проигнорировала, но настроение это ей подпортило; она села между ними. Джау Астасагар сидел в тишине, будто его нет совсем. Он возвышался над студентами на несколько ступеней, отсюда было не видно, но Эмилия знала, что на коленях он держит книгу и водит по листам пальцами.

Эмилия раскрыла Продвинутое зельеварение на середине и быстро пролистала несколько страниц, игнорируя ветхий переплет и вываливающиеся листы. На каждом столе перед каждым занятием джау Астасагар расставлял колбы с ингредиентами. В этот раз колб было очень много; рядом стояла грелка и несколько плошек с разными сухими или живыми компонентами.

Джау Астасагар громко прокашлялся, привлекая внимание, и все затихли.

– У нас сегодня два занятия, этого вам должно хватить на приготовление зелья на странице четыреста тридцать два. “Зелье бдительного отдыха”.

Эмилия открыла содержание, перекинув на ладонь ветхие листы и открыла нужную страницу.

– Очень интересный проект, который повлияет на ваш экзамен. На это зелье я даю три попытки. Можете начинать.

С этими его словами под котлами вспыхнул огонь, и маслянистая основа сладко забурлила в котелках. Эмилия убавила огонь на минимум, откинулась на спинку стула и принялась читать рецепт. Не в ее интересах тратить кучу времени, поэтому она сначала все изучит и с первого раза сделает все правильно.

Эмилия любила порядок в вещах, поэтому сначала стала расставлять ингредиенты в порядке добавления. Женьшень – нарезанные куски корней. ГОК – какая-то желтая жижа в склянке, густая и склизкая. Луковица гори – иссушенная маленькая луковица цветка. Боб-шлеп – уродское название для хищных растений; они дают плоды в виде овального боба с твердой кожурой, внутри обычно пчела или шмель, который пытался поесть пыльцы. В общем, все. Эмилию удивило, что перед ней стояло несколько наборов ингредиентов – больше, чем три.

Сверившись с рецептом, Эмилия раздавила корень женьшеня. Сок остался на доске, поэтому следующий кусок корня она давила в плошке. Ножом выдавить не получалось, поэтому она додавливала руками. Гарцин омерзительно поморщилась, когда Эмилия сжала в кулаке несколько сплющенных корней и выдавила сок в плошку.

– Фу, – бросила она, – чем ты занимаешься?

– А ты? – спросила Эмилия. Гарцин мелко нарезала корень женьшеня.

Гарцин опустила взгляд в книгу.

– Вот, – она показала Эмилии разворот, указывая в одно место пальцем. – Написано – “пятьдесят грамм корня женьшеня”.

Эмилия опустила взгляд в книгу.

– У меня написано “сок”.

Эмилия брезгливо бросила выдавленные корни в мусорку, вытерла руки полотенцем и взяла книгу, внимательно изучая рецепт.

– Тупое Продвинутое зельеварение, – пробурчала она, грохнув книгой о стол.

– У тебя Продвинутое?

– Да. Всегда его просто беру. В нем те же рецепты, что и в обычном, но… есть еще другие рецепты. Ой, твою мать… – устало выдохнула Эмилия, сверяясь с рецептом из обычного зельеварения. – Тут все другое. И как правильно?