Князь-дракон в магической академии

– Я, конечно, не настаиваю, – Гарцин забрала книгу, – но мне кажется, джау Астасагар не просто так дает нам “Зельеварение для старших курсов”.

– А почему в продвинутом другой рецепт?

Эмилию начинала захватывать злость. А когда ее захватывала злость, она начинала рвать и метать все вокруг себя. Она с трудом взяла себя в руки: глубоко вдохнула, сложила перед собой руки и длинно выдохнула.

– Я просто сделаю по рецепту из Продвинутого зельеварения. Если не получится, переварю по обычному, – стала успокаивать себя Эмилия. Она перелила сок женьшеня из плошки в пробирку и поставила на грелку. Короткой искрой запалила фитиль и стала ждать, когда нагреется.

Тонким маркером Эмилия сделала разметку – на глаз, опираясь на память и опыт. Сложность задания была не в том, чтобы сварить зелье, а в том, чтобы положить нужное количество ингредиентов: джау Астасагар выдал пробирки без разметки. Эмилия примерно прикинула, где будет двадцать миллилитров. Сока у нее получилось больше. Когда он закипел, Эмилия сжала щипцами пробирку и отлила чуть-чуть в плошку, сверяясь с меткой. Джау Астасагар уже плотно готовил их к алхимии, которая будет на шестом и седьмом курсах.

Открывшаяся дверь заставила Эмилию вздрогнуть. Она дернулась и пролила кипящий сок на руку. Щипцы выпали, и пробирка разбилась о стол, расплескав остатки сока. Эмилия даже не вскрикнула от боли; она прикусила язык и тихо зашипела, прижимая к себе ошпаренную руку. Из всех, кто был с ними в кабинете, это заметила только Гарцин. Она тут же подскочила к подруге и еле как добралась до ожога: Эмилия усиленно прятала руку и твердила, что ничего не случилось и ей не больно. Когда до Эмилии дошло, что так сильно ее напугало, она подняла глаза и посмотрела на дверь. Она была закрыта, а перед столом джау Астасагар в десятке шагов от них стоял, склонившись, высокий черноволосый паренек в большой кофте. Эмилии теперь показалось, что эту спину невозможно было не заметить, и в очередной раз удивилась, почему ни она, ни Гарцин раньше не обратили внимания на Далмата.

– Собака, – зашипела Эмилия. Гарцин собрала воду вокруг ладони и приложила к ожогу, который теперь покраснел, и Эмилия увидела, что обожгла половину кисти, два пальца и запястье. Стало еще больнее, и Эмилия снова зашипела. На глазах выступили слезы: не только от боли, но и от обиды. Всего лишь хлопнула дверь, а она так испугалась.

– Тише, сейчас пройдет, – сказала Гарцин. Она проследила за взглядом Эмилии; увидев Далмата, она зашипела, будто это ей больно, а не Эмилии. – Староста? У него что, дел своих нет?

Далмат обернулся на них, и Гарцин прикусила язык. Он нашел глазами глаза Эмилии, но она выдержала его тяжелый взгляд. Он отвернулся, и Эмилия зажмурилась. На щеки выпали маленькие слезинки.

– Твою мать, как больно.

– Потерпи, пожалуйста.

Эмилия была настолько поглощена болью в руке, что не услышала, как Далмат подошел к ней сзади. Или он очень тихо ходил, что вероятнее. Она отпрыгнула в сторону и обернулась. Маркэль, до этого увлеченный зельем, напрягся, а Эмилия напряглась еще больше. Далмат закатал до локтя широкий рукав, чтобы не смахнуть ничего со стола. Или чтобы стать на десять пунктов сексуальнее. Он указал на Продвинутое зельеварение, лежащее в опасной близости от пролитого горячего сока; Маркэль не сводил с него глаз.

– Я полистаю?

Они с Эмилией встретились взглядами. В ее глазах все еще стояли слезы, и она слабо кивнула.

– Да. Только не уноси далеко, я ей пользуюсь.

Далмат осторожно взял книгу, поднял второй рукав и, сложив руки за спиной, наклонился над плечом Эмилии. Он не прикасался к ней, но она все равно почувствовала, какое от него исходит тепло. Маркэль с угрожающим видом поднялся за его спиной.

– Обожглась? – тихо спросил Далмат у нее над ухом, не сводя взгляда с ожога. По спине Эмилии пробежала волна мурашек, и она покивала. Далмат поймал взгляд Гарцин. – Прекрати, Бери-Бидет, – твердо сказал он, и Гарцин едва не упала на месте. – Ей это не поможет.

– А ты что, самый умный? – взорвалась Гарцин. – Если лечить умеешь лучше меня, то и лечи сам.

Несмотря на то, что Далмат уязвил ее самолюбие лекаря, руку Эмилии она не отпустила. Гарцин едва не начала снова уговаривать подругу, что сейчас все пройдет. Далмат только разочарованно вздохнул и ушел в самую глубь кабинета. Он взял там стул и вернулся; поставил стул позади Эмилии, сел, закинув ногу на ногу, и раскрыл книгу. Маркэль перевел взгляд между Эмилией и Далматом; поймал взгляд Далмата и сел на место. Эмилия внутри себя выдохнула и поблагодарила его. Сейчас не время устраивать сцены ревности. А еще сейчас не время изображать из себя тяжело раненную.

– Ладно, хватит, Гарцин, – сказала Эмилия, отнимая у нее руку. – Надо готовить.

– Уже меньше болит?

– Да. Спасибо тебе.

Эмилия закончила обмен любезностями и снова принялась давить женьшень. Сначала она тщательно вытерла стол. Размеченная колба разбилась, и ей снова пришлось делать разметку. Теперь она уже не была так уверена, как в прошлый раз. Эмилия налила ровно по метке, чтобы не переливать и не издеваться над собой снова. Перелив кипящий сок в котелок, она принялась мешать зелье деревянной ложкой; делать это обожженной рукой оказалось больнее, чем она представляла, поэтому она быстро взяла ложку в правую руку. Далмат, следящий за ней поверх страниц, заметил это.

– Все еще больно? – спросил он и перелистнул страницу. По виду он только притворялся, что читает. Маркэль недовольно зыркнул на него. Эмилия обернулась к Далмату – без раздражения; у нее правда сильно болела рука, и она едва сдерживалась, чтобы не плакать. Сильные ведьмы не плачут.

– Больно, – буркнула она и отвернулась. Нужно было что-то придумать с ГОКом, потому что трогать его руками было мерзко, а в пробирке его было слишком много для одной порции. Эмилия поболтала ГОК в пробирке, и он мерзко и склизко задвигался, оставляя на стенках слизь. – Фу…

– Мои поцелуи лечебные.

Эмилия покосилась на него через плечо. Гарцин тоже скосила на него взгляд. Маркэль нарочито устало вздохнул, поднялся со стула и обернулся к Далмату; у него плохо получалось изображать спокойствие, он уже весь трясся от злости. Он шагнул к Далмату, а тот не обратил на него никакого внимания.

– Если ты думаешь, что я спущу это на тормозах… – зашипел Маркэль. На них начали оборачиваться; Далмат, наконец, обратил на него внимание.

– И что ты сделаешь? – спросил он. – Ударишь меня?

Эмилия от стыда закрыла лицо руками. Боже, какой ужас.

– Нет, я просто вышвырну тебя отсюда.

Далмат не двигался с места, а Маркэль уже весь извелся. Ему тяжело было сдерживаться от того, чтобы не кинуться в драку. Эмилия от стыда не могла вымолвить и слова. Ей хотелось это все прекратить.

Далмат деловито подпер голову ладонью и изобразил скучающий вид. Маркэль шумно втянул носом воздух.

– Не разговаривай с моей девушкой, – спокойно попросил он. Далмат развел руками и покачал головой.