Князь Федор. Куликовская сеча

— Хм… Княже, но ведь ушкуйники все же русские люди, православные воины. Они верно служили Великому Новгороду не одно поколение — и сколько славных, ратных побед одержали над свеями и прочими немцами!

Присутствующие в гриднице дружинники глухо зароптали, а губы Дмитрия Константиновича скривились в гневной гримассе:

— Православные воины?! Не эти ли «православные воины» разбили рать Костромского воеводы и лишили его живота, ограбили город, полонили жён и деток малых, да продали в Булгаре в рабство? Попутно пограбив и Нижегородские земли?!

Однако, какая экспрессия… Впрочем, стоит признать — я немного потерялся. Потому как факт работорговли своими же, русичами, мне об ушкуйниках был неизвестен. Действительно, принципов никаких — как и у распиаренных пиратов века так шестнадцатого-семнадцатого… Но вот про конфликт с Костромой я как раз слышал — и имеет он куда как более глубокие корни. Всё дело в том, что в 1360 году, когда ушкуйники впервые ударили по татарам и захватили некий Жукотин, хан Хизр потребовал от действующего «великого князя» решить проблему. А ярлык на Владимир тогда был как раз у Дмитрия Константиновича… Тот не стал впрягаться за речных разбойников, и «вопрос решил» — приказав костромским боярам напоить прибывших к ним ушкуйников, повязать в бессознательном состоянии и выдать в Орду.

Что костромичи и исполнили…

Так что месть «вольных воинов» именно граду Костроме, как и грабеж Нижегородских земель имеет конкретную такую предысторию…

Конечно, напоминать князю о том, что у него самого «рыльце в пушку» я не стал, решив зайти с другого бока. Причём выложил все как есть:

— Княже, как ты уже знаешь, правлю я в Ельце, на границе со степь — у самых татарских владений… И что бился я в сече на Куликовом поле, а после и с литовцами, ты ведь также наверняка знаешь?

Дмитрий Константинович с неохотой кивнул, после чего угрюмо добавил:

— Зять мой и Великий князь Московский Дмитрий Иоаннович зело просил за тебя, восхваляя заслуги в спасении наших увечных воев. Потому и слушаю тебя сейчас, Фёдор Елецкий…

Я согласно, с показной благодарностью кивнул, после чего продолжил:

— Так вот. Княжество моё богато плодородной землёй-черноземом, леса обширны и полны непуганной дичи, реки кишат свежей рыбой… Владей — не хочу! Одна беда, хоть земля моя и богата, но из-за близости татар людей у меня маловато. Какой я князь с тысячей землепашцев, да сотенной дружиной, что осталась после обеих битв?!

Дмитрий Константинович, легонько склонив голову вбок, с ехидным изумлением уточнил:

— И что же выходит, ты желаешь ушкуйников себе на службу позвать?!

Я согласно кивнул, односложно ответив:

— Да.

— Хахахахах!!!

Гридница взорвалась громким хохотом старших дружинников. Усмехнулся и князь, как-то даже мягко уточнив:

— Видно, плохо ты ведаешь о том, кто такие повольники с Вятки, князь Федор Елецкий… Скажу тебе просто — это не дружинники, не вои ополчения. Это разбойники и тати, и интерес у них не в службе ратной, а в грабежах и ином воровстве!

Я согласно кивнул — после чего спокойно, не обращая внимания на все ещё раздающиеся смешки, ответил:

— На Дону также есть татарские городки, как и на Каме или Волге. Мой же кром стоит на реке Быстрая Сосна, что недалече от Ельца как раз и впадает в Дон… А между тем, поганые с началом замятни зачастили ходить в набеги на нашу землю, угонять людей в полон… Так вот, мне нужны такие вои, кто сможет за каждый набег ударом по татарам ответить — а легче всего это сделать судовой рати! Кроме того, на моей земле есть несколько бродов, коими поганые пользуются. Так-то я приказал каждый из них прикрыть засекой, да выставить дозорный пост. В случае приближения татар дружинные должны запалить сигнальный костер — вот только до любого брода быстрее добраться на веслах, чем верхом. Да и помешать ворогу переправится легче как раз с судна… Ну и потом, где ещё мне искать ратников на Руси после Куликовской сечи?! Одна только Вятка в стороне и осталась!

Я рассказал далеко не всю правду о своих планах на ушкуйников — но в том, что рассказал, ни разу не солгал. И последний эмоциональный возглас, как кажется, окончательно убедил задумавшегося князя. По крайней мере, снисходительная улыбка сошла с его губ, и Дмитрий Константинович, посерьёзнев, прямо спросил:

— Будь по твоему, Фёдор Елецкий. Иди к ушкуйникам, зови себе на службу… Коли уцелеешь, сильно удивлюсь — но то дело твоё. От меня же чего хочешь? Не зря ведь зять за тебя просил?

Я поспешно кивнул, после чего столь же прямо ответил:

— Коли по весне ушкуйники пойдут по Волге и Оке твоими землями, но под моим стягом, не чини им препятствий, княже, пропусти. Со своей стороны обещаю, что не станут повольники под моим началом разбойничать… Разве что если где пристанем и попросим еды продать, так пусть твои люди цену не ломят.

Князь, немного подумав, согласно кивнул голову:

— Добро. Это все?

— Нет княже, есть и вторая просьба. Ведь не за что не поверю я, что приняв Вятку в свою вотчину, ты не нашёл сподвижников и в Хлынове! Людей, кто упредит об очередном походе в сторону твоих же земель. Людей, кто знает про всех и обо всем на месте… Сведи меня с таким человеком — большего не попрошу!

Дмитрий Константинович удивлённо вскинул брови, словно впервые меня увидел. Напряжённо замолчали и дружинники, искоса поглядывая на князя… И тот, поразмыслив пару минут, с видимой неохотой подтвердил мою догадку:

— А не прост ты, Фёдор Елецкий, ох не прост… Ладно, уж коли обещал зятю, сдержу слово — в конце концов, ты ведь и наших раненых спас. Да, есть у меня в Хлынове один человечек, да сильно не простой…

И вот теперь я сижу за столом у этого самого «человечка», к коему меня и направил Нижегородский князь… Как говорят местные — дивно все это! Вокруг земли Дмитрия Константиновича, а вот столица ушкуйников Хлынов стоит наособицу… И пусть в местных землях есть и свое боярство — но в Хлынове, лишь шесть лет назад ставшим этакой вятской Тортугой, наибольшее влияние имеют именно новгородские купцы, зачастую спонсирующие походы волжских пиратов!

Последние, кстати, уже успели всерьез отличиться. Так, они настолько закошмарили частыми набегами Булгар и его земли, пользующиеся в Золотой Орде определенной самостоятельностью (особенно с началом «замятни»), что заставили правителей Булгара платить пиратам дань! Мало того, два года подряд ушкуйники (в 1374-м и 1375-м) брали штурмом и грабили новую столицу Золотой Орды, Сарай-берке! Правда, такими выдающимися результатами новгородские пираты обязаны, как видно, все той же «замятне» — да отсутствию у ордынской столицы вменяемых укреплений. Действительно, до недавнего времени было бы странно подумать, что столице Золотой Орды может угрожать серьезная военная опасность…

И уже тем более разбойно-грабительская!

Прервав мои воспоминания и размышления, в горницу вошли челядинки. Одна из холопок, тотчас приблизилась к столу с моей стороны, поставив передо мной блюдо с тщательно протушенной дичиной, другая — поднос со свежими пирогами, ароматно пахнущими горячим хлебом. Также на столе нашлось место и душистой копченой рыбе, и квашеной капусте, и татарской конской колбасе, и запеченной целиком утке… Да все под сладкий хмельной мед!

У меня аж голова закружилась от обилия яств и густо ударившего в ноздри аромата блюд; можно смело утверждать, что так обильно и дорого-богато я не едал еще никогда в жизни! Но прежде, чем приступить к трапезе, я обратился к старшей среди девушек, прислуживающих нам с купцом: