Князь Кий

Старейшина провёл Кия, Хорива и Ясеня за дом, где под ветвистой грушей стоял на врытых в землю мощных опорах большой стол. Вокруг него суетились женщина - расставляли глиняные миски с яствами и деревянные жбаны с холодным узваром и сытою, нарезали ломтями хлеб.

Межамир усадил племянников по правую руку от себя, Ясеня - по левую, сам сел во главе стола. Наполнил кружки кипучей сытой.

–  За ваш приезд, сыновцы [24] и за вашего друга! За здоровье моего милого брата Тура! За весь наш род!

[24] Сыновец– сын брата, племянник.

–  И за погибель Эрнака!
– добавил Кий.

–  И за погибель Эрнака!
– кивнул головой Межамир и осушил кружку.

КУПАЙЛО.

Чёрный Вепрь прибыл на Каменный Остров через неделю в сопровождении десяти дружинников. Кий встретил его на берегу Роси один, так как Тур с Лыбедью, младшими сынами и родовичами готовил для княжича угощение.

Ловко соскочив с коня, Чёрный Вепрь расстегнул на груди золотую фибулу [25] , скинул с плеч красное княжеское корзно и, кинув его на руки ближайшему дружиннику, пожал Кию руку.

[25] Фибула (латин.) - богато украшенная металлическая застёжка.

Несмотря на далёкую утомительную дорогу, он оставался бодрым и свежим. Ему очень годилась к лицу вышитая красной и чёрной заполочью [26] белая рубаха. Подчёркивали его стройную фигуру яркие, из ромейской ткани, штаны, заправленные в сапоги из жёлтой кожи, и такой же кожаный пояс, украшенный не серебряными, как у Кия, а золотыми тонкими закладками. На поясе, в ножнах, широкий, короткий меч.

–  Хорошо тут у вас!
– восторженно воскликнул княжич.
– День и ночь шумит водопад. По берегам - плодоносные поля, дремучие леса. А селище старейшины Тура ничем не уступит княжескому!… Да и не дивно: род русов - это настоящее племя. Еду под стать красота здешней земли, лучше которой и не сыскать.

[26] Заполоч (укр.)– цветные бумажные нитки для вышивания.

–  Ну, где там!
– возразил Кий.
– На Родне красивее: Днепр, Заднепровье, простор - полмира видно!…

Чёрный Вепрь самодовольно усмехнулся.

–  Да, у нас действительно погожее место… Такого, поди, по всему Днепру не найти! Отец знал, что выбрать.

–  Как здоровье князя? Почему не приехал Радогаст?
– спросил Кий.

–  Отец совсем ослаб, и Радогаст остался с ним.

Беседуя, они медленно шли к селищу.

Из хижин выбегали люди - издали рассматривали приезжих.

–  О чём доносит из степи сторожа? Гуннов не слыхать?
– задал вопрос Кий.

–  Нет, не слыхать…

–  У нас тоже не слышно. Опасаюсь, как бы не оказалось неожиданным, а значит, более опасным их нападение!

–  Не послушали меня. Поехал бы я, да обо всём договорился с ними ладком.

–  Чтобы мы по своей воле поддались гуннам и стали их рабами?
– Кий почувствовал, как в груди нарастает гнев.
– Кто бы согласился на такое?

–  Вспомни участь уличей… Чего они добились?

Разговор постепенно перерастал в спор. Молодая горячая кровь в любое мгновение могла вспыхнуть у любого из них. Кий это понимал и, не желая ссориться с гостем, раздумывал, как бы спокойнее ответить княжичу. Но тут на тропинке, что змеилась меж кустов калины от реки к селищу, с корзиной выстиранного белья в руках появилась Цветанка.

Увидев перед собою Кия в сопровождении нарядно одетого незнакомца и целой свиты воинов, девушка смутилась. Она остановилась, не решив сразу как лучше поступить - пропустить ли их или продолжать идти своей дорогой? Но овладев собою, гордо выпрямилась, вспомнив, верно, что она дочь князя, - быстро зашагала к дому, где жила её семья.

Чёрный Вепрь остановился и проводил её долгим восторженным взглядом.

–  О ясноликий Перун! Какая красавица!
– вышитая сорочка изящно облегала стройную фигурку Цветанки, искрилось на точёной шее ожерелье стеклянных бус, а в обрамляющих прекрасное лицо густых шелковистых косах синели маленькие полевые светы.
– Кто это? Твоя сестра?

Княжич о споре и думать забыл. Смотрел вслед девушке взволнованный, удивлённый, словно увидел некое чудо.

–  Нет, это княжна Цветанка, дочь князя Добромира, - нахмурился Кий.
– Мой отец отдал их семье самый хороший дом, а сестра одела княжну в свой лучший наряд…

Ему стало неприятно, что Чёрный Вепрь, увидев девушку, так восхитился ею. От какого-то недоброго предчувствия холодок закрался в сердце.

Но княжич не заметил, как изменилось лицо Кия, как нахмурился он.

–  Значит, князя Добромира дочка! До чего же хороша!
– вымолвил он восхищённо.
– Гм! Из-за одной только встречи с ней стоило приехать сюда!

Кий сдержался, промолчал, чтобы не сказать что-нибудь резкое. А Чёрный Вепрь, не отрывая взора от стройной фигурки, всё прищёлкивал языком, пока княжна не исчезла в тёмном проёме двери самого большого дома посреди селища.

Старейшина Тур встретил княжича, словно сына, - обнял, поцеловал в голову. Наказав отрокам напоить коней и задать им корм, пригласил в своё жилище, где Лыбедь, нарядно одетая и старательно причёсанная, подавала на стол.

–  Моя доченька, - указал на неё Тур.

Чёрный Вепрь небрежно поклонился дивчине и, скользнув по её лицу равнодушным взглядом, уселся к столу.

Это крайне возмутило Кия. «Свинья! Хотя бы приветливым словечком оделил её!» - выругался про себя. Донельзя обидным было не то, что Чёрному Вепрю не приглянулась с первого взгляда Лыбедь; напротив, если бы понравилась, то было б даже неприятно и тревожно, так как Лыбедь любила Ясеня, и они собирались вскоре пожениться. Вызывало обиду и возмущение пренебрежительное отношение к сестре - дочери старейшины, проявляющего широкое гостеприимство и сердечную доброту к сыну своего давнишнего друга и соратника.

Так думал Кий. И ещё гневался он, понимая, что холодное невнимание княжича вызвано неожиданной встречей с Цветанкой, даже вспыхнувшим восхищением, которое испытал Чёрный Вепрь увидев княжну. И осознавать это Кию было больнее и досадней всего.

После трапезы княжич пожелал повидать князя Добромира.

–  Проводи, Кий, - взглянул на сына Тур.
– Да не задерживайтесь долго у больного… И так едва дышит…

Кий кивнул головой.

–  Хорошо, отче.

Внутри было затемнено и прохладно. Пахло мазями волхва Ракши и свежим аиром, раскиданным по земляному полу.

Князь лежат в углу, на мягких овчинах, прикрытый шерстяным одеялом. Княгиня Искра поила его из деревянной чашки тёплым козьим молоком, а Цветанка и Боривой стояли в ногах и печально смотрели на бледное лицо и исхудалые костлявые руки отца, неподвижно лежащие на груди поверх одеяла.

Привыкнув к полутьме, Чёрный Вепрь поздоровался:

–  Будь здрав, князь! Мой отец, князь Божедар велел приветствовать тебя…

Князь Добромир открыл тускнеющие глаза, с вялым любопытством взглянул на него.