Князь Пушкин

Ветвь Света охватывает весь электромагнитный спектр, к которому относится и рентгеновское излучение. Скорее всего, именно рентгеновскую дефектоскопию и пытались использовать английские формирователи перлов. Моему современнику нет нужды объяснять про вред жёсткого рентгеновского излучения, а в этом мире до открытия Х-лучей еще почти восемьдесят лет.

— А если мой дефектоскоп будет безопасен? — закинул я удочку.

— То тогда Ваши заказы станут приоритетными, — заверил меня Карл Николаевич, — Ваше Сиятельство, помимо лесопилки вы упоминали другие проекты. Не могли бы вы более конкретно рассказать о некоторых из них, чтобы примерно понимать, о чём в дальнейшем пойдёт речь.

— Есть задумка сделать лущильный станок для шпона, чтобы в скором времени начать производить фанеру, — поделился я идей.

— То есть Вы хотите распускать дерево на шпон, а не пилить его? — ухватил суть заводчик. — Смелое решение. Мне даже интересно, как будет выглядеть Ваш станок.

— Уверяю, что как только всё будет готово к созданию дефектоскопа, вы первым увидите чертежи этого станка, — пообещал я Берду, пожимая ему руку на прощание.

У меня, конечно, есть и другие задумки. Например, мне нужен будет пресс для давки льняного масла. Да и для той же фанеры понадобятся пресса. Много чего можно сделать на заводе Берда, используя его в качестве опытного производства. Но к чему лишний раз грузить заводчика, если я ещё не решил, а нужны ли мне вообще Велейские земли?

Что касается дефектоскопа, то его активную часть я сделаю ультразвуковой в колодце Движения. Ну, а с помощью ветви Света создам перл, проецирующий изображение либо сразу на сетчатку глаз, либо вовсе на любую гладкую поверхность. Схема не новая — у меня сонар, с помощью которого я под водой корабль нашёл, работает по такому же принципу.

Вроде всё, что надо родне сказал. Сестре с братом на мороженое и конфеты денег оставил. На дорожку посидели. Можно ехать.

— Ну что, Григорий Фомич, довезёшь меня до Псковской губернии или мне на перекладных лучше добираться? — спросил я у кучера, который что-то шептал на ухо гнедой лошади, припряжённой к дышлу.

Не пойму, откуда Гришка знает, какую лошадь, куда и когда ставить. Помню, в самый первый раз он в карету четверик серых запряг. Потом гнедых в постромки ставил. Сегодня гнедые стали коренниками. Не иначе, как мой кучер колдун.

— Не подведу, Ваше Сиятельство, — улыбнулся в ответ Григорий. — Вот только добираться будем не меньше пяти дней — всё таки на своих едем.

— Слушай, Фомич, а если лошадям перлы усиляющие сделать, они быстрее понесут? — заговорщицким тоном поинтересовался я у Гришки.

— Если под седлом, то понесут, а если в упряжи, то примерно на треть дольше без отдыха смогут везти. Куда им по нашим дорогам мчать-то? — на серьёзных щах ответил кучер. — Разве что зимой, когда ямы да рытвины снегом укатаны.

— Да иди ты. Я же пошутил, — растерялся я от такого ответа.

— Ты спросил, Ваше Сиятельство, я ответил, — всё с таким же серьезным лицом продолжил Григорий. — Мне и самому доводилось лошадьми с перлами править.

— И как они себя ведут? Не брыкаются? — всё ещё не верил я в слова Гришки.

— Хорошо они себя ведут, если нрав покладистый. Ты же, барин, не кидаешься на всех подряд с плетью или саблей, когда на себя усиляющий перл надеваешь, а просто становишься сильнее. Так и лошади выносливее становятся, а не привередливее. Только на отдыхе перл надобно снимать с лошадей.

А ведь что-то есть в словах кучера, заставляющее ему верить. Я, например, усиляющим перлом тоже не постоянно пользуюсь, а по мере надобности. И спать я «под усилением» пробовал — не то чтобы не выспался, но и отдохнувшим себя утром не чувствовал.

Около Лиговского канала я попросил Гришку остановиться, спустился под мост со стороны выезда из города и обнаружил колодец Света. Не знаю, что и думать — то ли мне богини подыгрывают, то ли помогла свечка, которую я поставил в церкви после того, как нашёл колодец Движения под этим же мостом только с другой стороны канала.

— Григорий Фомич, тебе перл-фонарик случаем не нужен? — поинтересовался я у кучера, подходя к карете. — Будешь дорогу в темноте освещать, чтобы лошади ноги не поломали.

— Источник нашёл, Ваше Сиятельство? — улыбнулся в ответ Гришка, — Неоприходованный колодец рядом с городом — это большая удача. Думаю, он тебе, Александр Сергеевич, пригодиться для более серьёзных дел. Ну, а мне, как-нибудь при случае перл выправишь, если, конечно, желание не пропадёт. Если что, то до Гатчины по дороге ещё с дюжину мостов будет, если не более — могу у каждого останавливаться.

— Слушай, Фомич, а откуда ты знаешь про колодцы? — заинтересовали меня рассуждения кучера.

— Ваше Сиятельство, я вообще-то до недавнего времени директора Департамента внешней торговли возил. Находясь поблизости с таким седоком, чего только не узнаешь, — справедливо заметил Григорий.

А интересное предложение Гришка подал, я и в правду под многими мостами колодцы обнаружил, а кое-где и по два сразу. Интересное дело получается — по дороге в день тысячи людей проезжает, кто-то под мосты лезет, чтобы нужду справить, а колодцы не видят. Вернусь в столицу — не поленюсь и все мосты в округе проверю.

* * *

В Михайловское я прибыл в три часа пополудни. Приезд кареты в имение вызвал изрядный переполох. Ещё бы. Не часто здесь такие мажорные средства передвижения народу глаз радуют. Вышел я не сразу, так как последние вёрсты дремал, не выспавшись на постоялом дворе, где было шумно всю ночь. Поэтому у дворни было время, чтобы и княжеский герб обсудить, и на незнакомого кучера попялится, и стать коней оценить. А когда я начал выходить, то меня не вдруг и признали.

Да, над своим внешним обликом я перед визитом к Императрице изрядно поработал. А виноват Виктор Иванович. Мой тульпа где-то нарыл воспоминания Олениной о Пушкине и зачитал их мне: — «Арапский профиль, заимствованный от поколения матери, не украшал лица его. Да прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти, как когти, маленький рост, жеманство в манерах, дерзкий взор на женщин…и неограниченное самолюбие.» Понятное дело, что после такой оценки девушки, сватовство к ней у Пушкина не сложилось. Зато мне прибавило забот, так как над каждым недостатком пришлось отдельно поработать, что в итоге заметно поменяло мой облик. Да и новая одежда, пошитая при помощи Ларисы, шляпа и штиблеты на каблуке тоже сыграли свою роль.

— Так это же барин наш! Александр Сергеевич приехал! — первым опознала меня глазастый Поползень.

— Ой, а мы не готовы, — всплеснула Акулина руками, — Даже хлеб-соль не успели поднести.

— Обойдусь, — прошёлся я взглядом по ладной молодке, нисколько её этим не смутив, а скорей, наоборот, доставив девушке удовольствие, — Кто сейчас в усадьбе за главного?

— Так я и буду, — улыбнулась Акулина, — А если не к дворне вопросы, то староста.

Надо же, никак она в ключницы выбилась, раз бабушка ей усадьбу доверила.