Князь Рысев 4

Внутренний раскол, что же может быть лучше?

— Он тебе ничего не говорит, правда? А знаешь почему? Ты станешь точно такой же марионеткой, в которую хочешь превратить меня самого!

— Захлопни пасть! — Демон от бездействия перешел к делу. Я зажмурился, когда он размахнулся, собираясь впечатать меня в стену. План, надежный как швейцарские часы, в кои-то веки дал сбой.

Очень, сука, вовремя все пошло поперек сраки, ничего не скажешь.

Я ждал боли, но ее не последовала. Вита стискивала собственную руку, не давая уже ее собственному, домашнему внутреннему демону размазать меня по камню стены.

— Нет, постой! Пусть говорит!

Пальцы нехотя, с трудом, но разжались — я рухнул прямо к ее ногам. Ударился, из груди словно выбили весь воздух. Живот тотчас же отозвался тупой, тягучей, словно карамель, болью.

Я все же нашел в себе силы для насмешки. Смех сейчас был моим главным оружием. Глазом я косил на Алискин клинок — он потух. Нэя сползла с него золотой каплей, еще только возвращающей себе прежние черты.

Это хорошо, подумалось мне. Кусочек святости, золотой лучик. Я еще не знал, как она мне может помочь, но твердо решил для самого себя: в рот этой погани пихать ее не стану.

— Говори! Что ты смеешься?

Я гоготал — и от нервного напряжения тоже. Если ты сейчас ошибешься, говорил мне напрягший все мышцы инстинкт самосохранения, то твоя новая жизнь закончится быстро. Он тряс проказника юмор, чтобы тот был предельно осторожен в словах.

— Разве это не забавно? Многие мечтают попасть в историю, а ты в нее вляпалась. Где ты отыскала то, что выплюнул даже я? На самом днище, на которое провалилась? — Она нависла надо мной, словно гора. Демон шептал ей на ухо, беспощадно ворошил прошлое, стремясь обратить немногие светлые воспоминания в мрак ненависти.

Я сплюнул ей под ноги, словно выражая свое презрение. Здравый смысл знал, что с парящей надо мной девой нельзя договориться. Мои слова лишь заставят то кипучее варево эмоций, что бурлит в ней, всклокотать, перелиться через край. Внутренний конфликт не приведет к расколу, но даст мне немного времени.

Отчаянный авантюрист во мне, словно спешивший занять место внутреннего демона, строил невозможность лихих планов.

Перекатиться в сторону, нырнуть прочь от последующего удара оземь, схватиться за клинок и…

Он был словно ребенок, который мыслит действиями, не особо задумываясь — а что же дальше? Каким будет финал?

Наверное, об этом мне в тот раз пытался сказать Кондратьич…

— Он не скажет тебе ничего только потому, что ты нужна ему лишь для бесчинств. Будучи единым со мной, он пытался вытаскивать из меня самое мерзкое и злое. С тобой-то ему гораздо проще, правда? Собственные тени ты прячешь недолго, а коллекцию скелетов в шкафу выставляешь всем напоказ. Сладкая из вас получится парочка!

Это явно стало последней каплей. Набрав побольше воздуха в полную грудь, она ответила криком. Мрак сорвался с ее уст, вспарывая мглу, разгоняя прочь последние остатки света. Словно муравейник от пинка, крошевом взорвалась каменная колонна. Потолку над нами это не понравилось — словно в назидание, он обрушил наземь с десяток хлипких булыжников.

Я на это не рассчитывал, но грех было не воспользоваться подвернувшимся моментом. Тень с моей спины, долго ждавшая момента, получила свободу. Трехрукая, несуразная, вместе со мной она ловила один камень за другим прямо в воздухе.

Следующим скачком я бросил собственное тело влево, чувствуя, как взгляд полных мглы и мрака готов испепелить меня на корню.

Словно градом, вместе с тенью мы обрушили твердь снарядов на ее плоть. Вита оказалась не столь ловка, какой казалась.

Первый валун врезался ей в живот, отскочил, словно от резиновой стены, второй и третий клюнули в плечо и бедра. Ее повело, в попытках уйти она схватила затылком четвертый.

От пятого ее спасла эгида.

Демон схватил ее в охапку, закрывая широкой спиной от удара, чтобы через мгновение ответить секущим, плеточным шлепком.

Извернувшись, я поймал его за отросток, тотчас же пустил импульс нестерпимой боли.

Вита взвизгнула дьявольским гласом, теряя равновесие. Рухнула наземь, пытаясь сжаться в комок — словно ища самые уязвимые места, боль концентрировалась у живота.

Демон рывком поставил ее на ноги — терпеть от меня еще одно унижение он был не намерен. Словно не он тащил из недр памяти все гадкое, а уже Вита собственной персоной пыталась выложить всю чернь своей души перед ним, как на прилавок.

Мне жутко не хватало часов — нутро то и дело вопрошало, который час. Ему жаждалось знать все, вплоть до секунд. Я же питал к часам исключительно практическую страсть. Теперь мои способности, стоит только солнышку показаться на горизонте, в обязательном порядке обратятся в тыкву, оставив меня один на один с тем, что у меня есть.

С этим против внутреннего демона не выстоять. Рывком, словно нашкодившего котенка, он заставил Виту встать — у девчонки скользили ноги по земле, она лишь чудом сохраняла равновесие. Взгляд ее широко раскрытых черных глаз лизнул меня тревожным, доселе неведомым ощущением — показалось, что мои руки опутывают незримые нити. Кукловод — зловещий, властный и жестокий — норовил вырасти у меня за спиной и заставить танцевать, будто марионетку.

Вита улыбалась так, как никогда в своей жизни — внутри нее бурлило желание мести. Ей не удалось воздать мне там, но сейчас — сейчас она обещала снова вернуться к тому, от чего она ушла.

Сделать из меня свою игрушку.

Удар настиг в спину. Меня будто пронзило молнией, широко раскинув руки, я обессиленно рухнул наземь, бросил злой взгляд на Виту, но и ей пришлось несладко. Хлыст незримого удара мазнул по ней вместе с внутренним демоном, ужалил, словно крапива по заднице. Издав мерзкий, нечеловеческий визг, они отступили.

Я пытался узреть спасительницу — здравый смысл искал ее в Нэе. Малютка же как оставалась сидеть в мече, так и продолжила.

Ощутил взгляд на своей спине — не ощутить его было попросту невозможно. Та, кто явилась сюда по моим следам, была юна, упряма и…

И бестолкова.

Лиллит, прятавшая наготу в тех тряпках, что успели пожертвовать ей другие девчонки, зло оскалившись, вернулась за справедливостью. Отчаянно, не помня самой себя, она стискивала в руках Муню. Кукла же рвалась из крепко сжатых ладоней. Соломенное тельце будто не ведало о собственной хрупкости, мечтая воздать обидчикам своей хозяйки по заслугам.

Словно пребывая в трансе, зло оскалившись, она была словно пятое колесо. Едва начавшееся между мной и Витой противостояние поспешило захлебнуться в вопросах. Отринув былые распри, мы с названой сестрой взирали на незваную гостью, ожидая каждый своего.