Князь Владимир

Рогволод медленно сошел с крыльца. Под широкими пластинами доспехов тускло блестела миланская кольчуга. Широкие плечи были как глыбы, сам тяжел и грузноват, руки толстые, сильные, но короче, чем у него, Владимира… Силен, очень силен князь Полоцка. И в поединках искусен, как немногие викинги…

– Благодарствую, князь, – сказал Рогволод, он впервые назвал новгородца князем. – Ты сразил моих сыновей… мой род пресекся. Но за двобой благодарствую.

– Не стоит, – возразил Владимир. – За это благодарить не стоит!

Рогволод опустил забрало и шагнул вперед. Его топор взметнулся, Владимир заученно подставил щит, но Рогволод нанес коварный удар вниз и наискось, стремясь поразить концом длинного лезвия колени врага. Владимир так же заученно, словно уже год ждал именно этот удар, опустил щит чуть ниже. Железо со скрежетом скользнуло по железу, топор Владимира блеснул в воздухе. Рогволод тоже подставил щит и одновременно отпрыгнул. Ибо если новгородский князь воин умелый, а похоже на то, то его топор лишь с виду нацелен в голову, а рубанет по правой ключице!

Разошлись, закружили друг вокруг друга, меряя друг друга ненавидящими взорами. Оба прошли воинскую науку хорошо, ни ошибок, ни легкой победы не будет. Зато любая крохотная промашка приведет кого-то к победе… А кому-то оборвет жизнь.

Владимир начал наносить частые удары, стремясь измотать могучего, но уже немолодого противника. Бил из разных положений, Рогволода надо держать в постоянном напряжении, успевал даже отдохнуть в какие-то моменты, со свирепой радостью слышал в тяжелом дыхании полоцкого князя хрипы загнанного зверя. Старый викинг уже не пытается поразить врага, лишь обороняется, но старается найти хоть щелочку в обороне новгородского князя…

Воины, завороженные боем, смыкались вокруг схватки все теснее. Дружинники, спохватываясь, начинали оттеснять, расширяли круг, но чаще всего застывали, завороженные сами, постигая таинство жестокого поединка. В смертном бою сошлись искусные бойцы, намного искуснее их самих!

Рогволод стоял расставив ноги, отражал удары. Владимир кружил вокруг противника, успевал бросать взгляды поверх головы Рогволода. Он видел, как Тавр с его людьми незаметно поднялся на крыльцо, скользнул внутрь терема. Там вроде бы послышался лязг железа, но тут же оборвался.

Постоянный звон стоял и во дворе. Наконец окованный полосами булата щит Рогволода покрылся вмятинами, треснул. Владимир нанес прицельный удар по щиту. В руке полоцкого князя остался обломок, а щит со звоном запрыгал по каменным плитам.

Рогволод с рычанием отбросил рукоять, ухватил топор обеими руками. Воины подались назад уже сами, натиск полоцкого князя был страшен. Владимир с трудом сдерживал напор, даже отступил на два шага, потом еще на шаг и еще. Наконец-то викинг поступил правильно, успел он подумать. Со щитом уже изнемогал, а сейчас схватка стала почти равной…

Владимир закрывался щитом, все время выставляя топор, словно готовясь к короткому удару. Рогволод должен остерегаться, это держит в напряжении, изматывает. Щит грохотал от ударов, голова гудела. Глаза неотрывно следили за князем. У того в груди гудело, словно в трубе в ветреную ночь, наконец он, улучив момент, поднял забрало, чтобы хватить ртом воздуха, и Владимир содрогнулся, увидев красное измученное лицо и налитые кровью глаза. Борода князя смялась и потемнела от пота.

Он бил все слабее, сам шатался от своих богатырских замахов. Один удар, вовсе неудачный, Владимир не стал отбивать щитом, просто отклонился. Лезвие просвистело мимо, звонко отозвались на удар каменные плиты.

– Отправляйся в свою Валгаллу! – крикнул Владимир. – Но берегись, ибо я могу найти тебя и там!

Страшно блеснуло на солнце железо. Все увидели блестящую дугу, с такой скоростью новгородский князь обрушил топор на рогатый шлем. Железная скорлупа раскололась как гнилой орех. Лезвие вошло в голову князя по самый обух.

Владимир выпустил топорище и отступил на шаг. Рогволод еще стоял, ноги пытались удержать мертвое тело, а за его спиной Кресан кивнул своим дружинникам, те отступили и приготовили оружие к схватке. Люди Рогволода хмуро переглянулись, начали безрадостно бросать свое оружие на землю. Пленников отвели к забору и усадили двумя рядами.

В тереме слышались крики, большей частью – женские. Грохотало, звенела посуда, трещала мебель.

Глава 6

Вскоре на площадь перед теремом выволокли молодых женщин, девок. С них срывали платки, что везде считалось бесчестьем, с ходу лапали, задирали подолы.

Из рук дружинников отчаянно вырывалась стройная девушка с огромными синими, как озера, глазами на бледном лице. Ее золотые волосы на лбу были перехвачены ниткой крупного жемчуга, а толстая коса падала на высокую грудь и свисала до пояса. Слезы бежали по ее мертвенно-бледному лицу.

– Это и есть Рогнеда? – спросил Владимир у Тавра. Тот вышел следом, улыбался, поднял кверху большой палец. На руке была кровь, но боярин скалил зубы, очень довольный.

– Она, – ответил Тавр. – Пыталась зарезаться… Не похожа?

– Я ожидал большего, – ответил Владимир сухо. Ненависть жгла душу, он пытался вызвать к ней жалость и не мог.

– Она, – заверил Тавр. – Самая красивая во всем Полоцком княжестве! А то и на Руси.

Владимир заскрипел зубами, почудилось, что вот-вот услышит над головой далекий серебристый звон фанфар.

– Самая-самая? Да что в ней? И задница чересчур высока, и вымя у любой коровы больше!

Рогнеда, обливаясь слезами, безуспешно пыталась упасть на труп отца. Роальд и Турольд в лужах крови разбросали руки в трех шагах от отца. Дружинники держали ее крепко, зло зыркали по сторонам. Тавр молодец, сумел вырвать ее из-под ножа. Явно же Рогволод оставил с нею людей, дабы зарезали в случае чего.

Владимир отшвырнул топор, где на лезвии прилипли седые пряди ее отца. Голос был хриплым от ненависти:

– Ну, гордая княжна? Готова разуть сына рабыни?

– Убей меня! – вскрикнула она в слезах. – Убей меня, зверь! Как убил отца и братьев!

Площадь была завалена трупами. Вдали над крышами поднимался черный дым, в проеме ворот билась лошадь с распоротым животом. На ступеньках крыльца лежали бездыханные двое дружинников, что пришли с ним из далекого Новгорода.

Он зло засмеялся. Ярость душила так, что стало трудно дышать.

– Красивой смерти жаждешь! Героиня северных саг! Не будет тебе… Эй, вы там! Этих девок вам на потеху! А гордая княжна пожнет то, что посеяла…