Князь Яблок

И было кое-что ещё. Сначала он решил, что чего-то не замечает. Потом подумал, что это, наверное, звук. Нет, не звук…

Наконец, он сообразил, в чём дело. Из головы пропал, словно его там и не было, голос демона. Под жёсткой гривой волос снова было светло и спокойно. Глаза соезцали обнажённые тела, мысли были спокойны, а месть казалась чем-то далёким, как облачко на горизонте.

Он опять был собой.собой

Караван приблизился достаточно, чтобы можно было говорить. Каремет поднял руку.

– Мир вам!- крикнул он по-мидийски. И добавил, чтобы бородач убедился - язык он знает, а не просто говорит похожие гирканские фразы:- Мы счастливы вас встретить в этих диких краях.

Мидянин осадил лошадь и кивнул.

– Мир и вам, отважные гирканцы.

Мидяне и гирканцы - родственники, у них были общие предки. Потом гирканцы спутались с волками и ушли на север, к лесам у солёного моря, а мидяне остались на изумрудном степном приволье,

Надо было говорить громко, чтобы в шатрах услышали - разговор идёт мирно. Достаточно мирно, чтобы там, внутри, были начеку и успели выручить Каремета, если спокойная беседа вспыхнет насилием, - но не стали прислушиваться, о чём говорят.

Мидянин степенно представился. Его звали Дейок, уважаемый столичный купец, торговец рабами и пивом. Когда он доставил груз в армию, что приводила к покорности хаттов, оказалось, что есть на продажу несколько холёных девушек из благородных семей. За них дадут хорошую цену.

И вот Дейок перекупил пленниц. Армия двигалась дальше, а он отправился обратно с положенной охраной. Сейчас он ведёт девушек в мидийскую столицу, Хагмантуну, где невольничий рынок решит дальнейшую судьбу.

Каремету было непросто. Он слушал, очень внимательно - не взгляд словно приклеился к обнажённым фигурам.

Девушки даже не пытались прикрыться и посматривали на него, пыльные и усталые. Видимо, они привыкли к наготе и взглядам случайных мужчин.

Когда мидянин замолк, Каремет попытался рассказать о себе, но получилось не очень. Он назвал свой род, вкратце упомянул подвиги самых важных из предков, сказал, что среди его мать - рабыня-наложница и что от неё он выучился мидийскому наречию.Сейчас он идёт в города долины искать славы… Каремет не закончил рассказ и опять посмотрел на связанных девушек. Он замолк и долго не мог сказать ни слова.

Мидянин ждал. Это похоже, был не первый такой случай за путешествие.

– Но почему?..- только и смог выдавить гирканец.

– Почему они раздеты?- под бородой расцвела улыбка,- Признаться… так веселей. Это единственная причина, и ей достаточно. Сейчас лето, можно спокойно ходить без одежды. Эти знатные кобылки выглядят просто чудесно, не стоит их прятать. К тому же, это очень веселит жителей городов, через которые мы проходим. Все выходят посмотреть, и это хорошая защита. Многие думают, что у нас передвижной бордель. И готовы платить золотом за то, чтобы… засунуть,- было заметно, что ему приходится говорить нарочно медленно чтобы успеть подобрать самые простые слова.

– А вы… позволяете это?- спросил Каремет.

– Не с каждой. Иные из покупателей хотят нетронутых.

– Которая из них нетронута?

– Зачем тебе это знать? У простого воина, каких ставят на стражу, не найдётся достаточно серебра, чтобы применить это знание.

– Почему вы так говорите? Я из богатого рода! У моего отца было три наложницы!

– Те, у кого достаточно серебро, не идут в чужую страну служить наёмниками.

Каремет снова смотрел на смуглую. Та - в ответ на него. Интересно, она понимает, о чём они сейчас говорят?..

– Тебе интересны женщины, как я погляжу,- произнёс мидянин.

– Да. Интересны.

– А ты с ними был?

– О чём вы?

– Ты спал с женщинами?

– Рядом с красивой женщиной,- ответил Каремет,- я думаю, не уснёшь.

Мать не учила его, как эти вещи называются по-мидянски Она была денщина выскойо добродетели - насколько это можно для рабыни, которая стала любимой наложницей.

– Я хочу узнать,- медленно произнёс мидянин,- засунул ли ты женщине хоть раз то, что у тебя между ног туда, где у неё этого нет.

Каремет посмотрел бесстрашно. И произнёс:

– Мне предлагали - я отказался!

Языки мидийцев и гирканцев похожи, но по-мидийскии говорят в больших городах. И поэтому всё, что произносил Каремет, казалось торжественным.

Мидянин если и был поражён, то вида не подал.

– Вот как. В упорстве тебе не откажешь. Я надеюсь…- сказал он,- ни один ослик не пострадал.

– На такое я не пойду!

– Я не удивлён. Когда женщины предлагают сами, ослики уже не нужны. Даже если ты этим женщинам отказываешь.

– Скажите,- Каремет старался смотреть как можно бесстрашней,- новому царю Мидии нужны отважные воины?

– Отважные воины, которым всё равно, кому служить?

– Мы служим тому, кто нас нанял. Если царь пожелает нас нанять - мы умрём за него. Если не пожелает - мы не будем смущать его ненужными клятвами. Мы - не киммерийцы, которые осаждают дворец нанимателя чаще, чем крепости его врагов. Мы ищем

– Зачем слава тому, у кого и так есть женщины?

– Я видел женщин. Но пока не видел войны.

– Я не знаю, каковы были эти женщины. Допускаю, что они были не так хороши, как мои сокровища,- Диок улыбнулся уголком рта - там, что был ближе к девушкам,- Но поверь - война безобразна. Она безобразней, чем любая из женщин, которых ты видел. И ты так просто не сбежишь из её объятий.

– Я это знаю. Я уже видел.

– Ты видел войну? Когда ты успел?

– Я видел её безобразие. Теперь я не могу вернуться. Я должен идти до конца.

– И дальше отравлять свою жизнь, разглядывая безобразие? Это странно. Есть люди, которым нравится созерцать нечистоты. Я не считаю это позорным - такие люди полезны, чтобы прислуживать на Башнях Молчания. Но ты смотришь сейчас не на кости и камни - а на моих красавиц. Почему-то они привлекают тебя больше, чем смерть.

– Я увидел ваших красавиц только потому, что отправился в путь.

– Если ты погибнешь, то больше не увидишь красавиц. Ни моих, ни чьих-то ещё.

– Я не боюсь смерти и не полагаюсь на жизнь! Смерть ждёт каждого - сегодня или завтра. Когда придёт мой срок и смущённая душа отправится в последнее путешествие - Хранитель Договора не обнаружил во мне изъяна. И зашагаю по сияющему, как тысяча звёзд, мосту Луча на небо Шести Бессмертных. Сторожевые собаки будут приветствовать меня лаем, а небесные волки, мои братья, взвоют от радости.