Княжич Олекса. Сказ второй

В гридницу вошел ратник и доложил, что прибыл церковник для совершения отпевания над погибшими защитниками Городища. Александр поднялся с кресла и, оправив промокший от дождя плащ-корзно, твердо произнес:

— Пора отдать последнюю честь славным воинам!

Спрятав все свои чувства за показной сдержанностью, приличествующей князю, он отправился встречать церковника.

_________________

(1) Мыто — древнерусская торговая пошлина.

9. ВОЗВРАЩЕНИЕ ЯРОСЛАВА

9. ВОЗВРАЩЕНИЕ ЯРОСЛАВА

Народные волнения поднялись в Новугороде спустя несколько седьмиц после пожара.

Смута, словно тлеющий до поры до времени огонь, постепенно разгоралась в сердцах людей, подспудно подстегиваемая боярством. Новугорские господари через своих многочисленных слуг среди ремесленников и черни распространяли слухи о том, что княжич Александр отказался спасти впавший в беду город. Простой люд, понимая, что открытых посадником запасников не хватит, чтобы спасти всех горожан от неминуемого голода, начинал роптать.

— Чего же стоило княжичу подписать указы те? Тогда бы спасли нас бояре от нужды! — шептались со злостью между собой люди. — Нисколько не думает о народе князь! Мы кормим его и княжескую дружину, а он и мизинцем не повелит, чтобы озаботиться нашими скорбями!

Александр знал о настроениях новугородцах от соглядатаев, засланных Мусудом в Новугород. Известия эти тревожили княжича, хотя он и понимал, что такой развязки и следовало ждать. Выбрав остаться верным отцу, он тем самым настроил против себя не только боярство, но и простолюдинов. То была плата за нелегкое решение, которое и без того легло на душу Александра темным пятном, отныне омрачавшим его существование.

— Коли смута разгорится, нужно подумать о том, как оборонить тебя и Андрея, — заговорил как-то раз Мусуд со своим подопечным. — Ты разделил дружину, отправив две сотни ратников в детинец. Еще две сотни у нас имеется в Городище. Но поручиться, что мы справимся с восставшим народом, я не могу…

— Я не побегу, — коротко и твердо заявил Александр.

— А если народ совсем уж разъярится?.. — обоснованно заметил телохранитель.

— Будем удерживать Новугород в своих руках столько, сколько сможем, — ответил на то мальчик. — Удерживать всеми силами — и надеяться, что мой отец со своей дружиной уже на пути в Новугород!

Меж тем, вестей от князя Ярослава не появлялось. И хотя половодье почти сошло на нет, реки вставали в русла, а дороги просыхали, однако никто ни в Новугороде, ни в Рюриковом Городище не знал, когда ждать возращения князя. Тем боярство и пользовалось! Желая натравить новугородский народ на княжича, они что есть силы раздували огонь гнева в сердцах людей.

И в день, когда стало окончательно ясно, что городские запасы скоро совсем иссякнут — поднялся люд на стихийное вече, намереваясь всем скопом решить, как им поступить со строптивым княжичем. Едва услышав звон вечевого колокола на Торговой стороне города, архиепископ Спиридон сразу же отослал гонца в Рюриково Городище, дабы предупредить Александра о начавшемся бунте.

— Владыка Спиридон отправился на Вече, желая вразумить потерявший страх люд и остановить их от кровопролития! — сообщил гонец, представ пред лицом княжича. — Но просил он сказать тебе, княже, чтобы настороже ты был и, коли так решишь, уехал из Городища сейчас, покуда на то возможность есть.

Александр, выслушав дурные вести, ответил гонцу:

— Возвращайся в детинец и передай моим ратникам, что я велю им нести службу и охранять зерно, как и прежде. Я с дружиной скоро прибуду им в поддержку. А если кто нападет на детинец до моего появления, то пусть обороняются что есть силы. Передай — зерно надо уберечь любой ценой!

Гонец, пришпорив коня, помчался выполнять это указание.

— Мусуд, пусть дюжина ратников возьмут под охрану брата моего Андрея и женщин — и поскорее вывезут их прочь городища. Пускай направляются в сторону Торжка — там они окажутся в безопасности, — повернувшись к своему кормильцу, распорядился княжич. — Все остальные ратники следуют за мной в Новугород! Надо нам сберечь запасы зерна от бунтовщиков какой угодно ценой.

Татарин помедлил, глядя на подопечного с тревогой — решительность и бесстрашие Александра сейчас вовсе не радовали его сейчас. Страшила его опасность, которой княжич мог подвергнуться, коли пойдет разъярившийся люд на детинец и устроит побоище. Однако возражать княжьему приказу он не стал — знал, что бесполезно пытаться переубедить теперь Александра! Придется примириться с его решением и делать то, что должно — изо всех сил пытаться защитить княжича от любой возможной опасности.

— Будет исполнено, — склонил голову в знак своего смирения кормилец.

Облачившись в доспехи, Александр сел верхом на своего любимого вороного скакуна и, возглавляя дружину, направился к столице Новугородской Вольницы. На сей раз он обогнул погоревшую Торговую сторону, предпочтя пройти по берегу Волхова к самому мосту, соединяющего два конца Новугорода. Александр оказался на мосту вовремя — разгорячившаяся от злобы и отчаяния толпа простолюдинов уже шла от вечевой площади в сторону Софийской стороны. Стражники успели пропустить в детинец Александра и его отряд и запереть ворота, прежде чем бурный людской поток, вооруженный топорами, рогатинами и кое-кто мечами, подошел вплотную к Пречистенской башне.

— Мусуд, бери командование на себя! — приказал Александр татарину, когда дружина оказалась за крепостными стенами. — Держи оборону детинца.

Потом, поняв, что кормилец страшится потерять его из виду, он прибавил:

— Обо мне не переживай, я поеду к владыке.

Оставив Мусуда руководить отражением нападения на детинец, княжич поскакал в сторону Софийского собора. Там его встречал бледный от переживаний владыка Спиридон — завидев княжича, тот стал истово осенять себя крестом.

— Княже! Поклон тебе, что не оставил нас на произвол судьбы! — воскликнул с чувством архиепископ. — Ума лишился Новугород, не иначе! Вот что беда с людскими сердцами делает! Да будут прокляты смутьяны, поднявшие народ на мятеж…

— Вы были на вече! Что говорит народ? — спросил Александр.

— Хотят они отбить запасы зерна, что сохранили мы в детинце, и тем самым прокормиться. Окромя этого собираются они захватить тебя в плен, княже, и силой принудить издать указы, которые надобны боярам, — горестно поведал Спиридон тогда. — Пытался я вразумить их словом божьим, пытался увещевать их, воззвать к смирению — но все без толку! Ошалели они совсем! Навалились на меня всей гурьбою, едва сумели меня слуги прикрыть от их кулаков. Пришлось мне спешно уехать с площади, иначе б точно затоптали!

Александр прислушался к людским крикам, доносящимся из-за стен детинца.

— Есть ли тайные ходы через подземелье за стены детинца, о которых могут знать бояре? — заговорил он о том, что его волновало.

— Да, имеются!

— Укажите на каждый из них моим ратникам, надобно охранять эти ходы, чтобы никто не мог пройти по ним!

Раздав указания, Александр развернул коня и вернулся к Пречистенской башне.

Поднявшись наверх, он отыскал Мусуда и, больше не отлучаясь от него, следил за тем, как толпа беснуется у надежно запертых врат детинца. Сперва мятежные новугородцы просто стояли под стенами детинца и хулили Спиридона и Александра, но не решались штурмовать могучие стены укрепления — ибо строились те добротно и тем расчетом, чтобы смогли они выдержать долгую осаду. Однако, поняв, что запершиеся в детинце архиепископ и княжич не собираются поддаваться их угрозам, бунтовщики решились пойти на штурм.