Княжич Олекса. Сказ второй

Кто-то из пеших латинских воев успел подсечь ноги коня под Александром и тот опрокинулся вперед, сбросив всадника. Княжич успел выдернуть стопы из стремян и потому слетел с коня так, что тот не рухнул на него всем своим весом. Перекатившись несколько раз через себя, Александр молниеносно вскочил на ноги — и вновь кинулся в ближний бой, рубя мечом направо и налево, ловко при этом уворачиваясь от атак.

К радости Александра, русские ратники неумолимо теснили латинян, заставляя их отступать. Двигаясь вместе с наступающей волной дружинников, напирающих на латинян, княжич с каждым шагом оказывался всё ближе к ставке меченосцев. Не желая, чтобы кто-то другой успел подрубить древко стяга, Александр то и дело вырывался вперед прочих дружинников — и только когда встречал упорное сопротивление, задерживался, разделываясь с врагами.

Под латинским стягом развернулось наиболее ожесточенное противостояние.

Воинская традиция повелевала охранять стяг любой ценой, ведь тот служил ориентиром для сражающихся. И, по той же традиции, падение стяга означало разгром сердцевины войска и зачастую влекло за собой не просто отступление, а паническое бегство полков. Потому и защищали воины любой стороны так рьяно свой стяг!

Здесь, у стяга, встречали русских воинов конные рыцари, занявшие круговую оборону. Александр — понимая, что в одиночку не прорвать защиту хорошо вооруженных врагов — не сразу бросился в бой, выждав, когда подтянутся еще русские силы к этому месту. И только когда княжеские ратники вплотную подступили к кольцу, он рискнул пойти в наступление.

И тут удача, благоволившая княжичу прежде, чуть было не отвернулась от него.

Александр почти что прорвался сквозь ливонский строй, как латинское копье настигло его — стальной наконечник врезался ему в грудь, толчком опрокинув на лёд. Броня калантыря, надетая поверх кольчуги, выдержала удар, заставив копье скользнуть по нему и вонзиться в левое плечо, туда, где заканчивался панцирь и тело княжича прикрывала только кольчуга. Конный меченосец что есть силы навалился на копье, стараясь как следует вогнать острие поглубже — и, кольчатый доспех не выдержав давления, лопнул, позволив острию ранить Александра.

Княжич скрипнул зубами от боли. Сжав копье руками, он помешал рыцарю еще сильнее надавить на древко и тем самым углубить ранение. Видя его упорное сопротивление, латинянин дернул копье на себя, рассчитывая размахнуться и нанести повторный и более меткий удар. Этого хватило Александру, чтобы поднять свой меч и вертко метнуться в сторону, проскользнув под конским животом. Прежде чем латинянин сумел развернуть копье, чтобы воспрепятствовать нападению, Александр, покрепче ухватив рукоятку меча двумя руками и перенеся на них вес всего тела, нанес им колющий удар в бочину врага, пробив кольчугу. Меч пронзил туловище рыцаря, заставив того содрогнуться в предсмертной судороге, а затем свалиться с седла.

Стяг уже был совсем рядом.

Сразив еще нескольких ливонцев, вставших у него на пути, Александр преодолел кольцо защитников стяга. Однако подрубать древко стяга ему не пришлось — военачальники меченосцев, осознав, что русское войско вот-вот возьмет их в окружение и безжалостно раздавит, поспешно бросили свои позиции и вместе с со своими телохранителями спасали жизни бегством. Брошенное стяговиком латинское знамя рухнул на лёд, под ноги сражающихся. Ликующе рассмеявшись, княжич приподнял древко, чтобы потом ударом ноги переломить его — так, чтобы уже никто не смог установить его в полную высоту.

Победоносно крича и залихватски свистя, русская конница ринулась вдогонку за ливонцами, преследуя их по реке.

Александр, опершись на сломанное древко стяга, стоял, переводя дыхание и провожая взглядом проносящихся мимо него княжеских всадников. Несмотря на кровоточащую рану, он чувствовал себя невероятно счастливым. Кто-то из пеших дружинников — не признав в нем княжича из-за повязки, все еще закрывавшей лицо Александра — похлопал его по плечу, добродушно чествуя за трофей.

— Молодчага, братец!

Вскоре к месту брошенной ставки ливонцев подъехал на коне сам князь.

— Каков удалец! За такой трофей награжу его! — проговорил Ярослав громогласно. — Кто этот ратник?

Александр, услышав голос отца, обернулся и стянул с лица повязку, давая возможность разглядеть себя.

Князь окаменел, узрев, что перед ним находится его собственный сын — без шелома, разгоряченный от жаркой сечи и весь в крови. Княжеская свита из воевод и гридников также тихо ахнула при виде Александра. А княжич, улыбаясь самодовольно, продемонстрировал отцу захваченный им стяг Меченосцев и торжествующе поинтересовался:

— Ну как, батюшка, прошел я боевое крещение с честью?

Ярослав медленно перевел дыхание, призывая святых апостолов ниспослать ему терпения.

Когда поражение латинян стало очевидно, а вестовые донесли, что остатки сбежавших с поля битвы ливонцев заперлись за стенами Дорпата, князь Ярослав приказал завершить военные действия. На сегодня хватит сечи! Назавтра он вместе с дружиной подступит к стенам города и возьмет его в окружение. Латиняне потеряли слишком много воинов и теперь не смогут дать ему должного отпора! У них останется лишь две дороги: либо попытаться выдержать осаду, либо сдаться на милость Ярослава и попробовать выкупить у него мирный договор.

Раздав приказы, князь, прихватив с собой сыновей, направился к русскому лагерю, развернутому русским войском на берегу реки Омовжа. Оказавшись в своем становище, Ярослав Всеволодович спешился с коня и схватив Александра за шкирку, словно нашкодившего котенка, потащил того в княжеский шатер.

Гридники и милостники из княжеской свиты осмотрительно не последовали за ними, понимая — коли князь прилюдно держит себя с сыном как с неразумным дитем, то совершенно точно пребывает он в крепчайшем гневе. Даже Федор поостерегся идти за отцом, приметив его взбешенный взгляд.

— Лекаря прислать сюда! — приказал слугам князь перед тем как затолкать Александра в шатер.

Старший сын Ярослава стоял вместе с прочими княжескими подданными и с вящим душевным потрясением слушал толки о проделке своего младшего брата. Несмотря на то, что Олекса всегда отличался самоволием, однако ж даже Федор не мог предположить, что способен тот на столь дерзкий поступок. Переодеться княжеским слугою и прорваться в первую линию боя! Вот это причуда! Неужто сам Олекса не понимал, что рискует он смертельно? Что, если бы настиг его вражеский меч и сложил бы он свою буйную головушку на поле брани?

«Как же! Так и сложил бы! Везучий он, зараза! — тут же не согласился со своей мыслью Федор. — Этого, кажется, вообще ничто не проймёт! Ни меч, ни стрела!»

Оказавшись в шатре, Ярослав подтолкнул сына в сторону кресла, знаком приказывая сесть и не рыпаться. Александр, выглядевший притихшим и смущенным, подчинился отцу. Впрочем, страха перед отцовским гневом в его облике не наблюдалось. Решившись исполнить свой план и оказаться в гуще бойни на равных с обычными дружинниками, он, конечно, понимал, что опосля придется ему принять наказание от отца. Но, все же, Александр не ожидал, что князь-батюшка настолько осерчает, что на глазах у всей дружины протащит его за шиворот к шатру, унижая при этом княжеское достоинство сына.