Княжич Олекса. Сказ второй

Купец, сняв меховую шапку, принялся земно кланяться.

— Исполать вам, пресветлые князья! Долгих лет жизни вам и вашему отцу, светлому князю Ярославу! — проговорил он и, прибавив еще несколько фраз, прославляющих род Ярослава и его славные дела, седовласый мужчина многозначительно заявил: — Просил я передать, что известия я принес тайные, сокровенные. Их не должны слышать случайные люди! Потому прошу светлых князей, — он поглядел поочередно на Александра и Андрея, — удалить из гридницы лишние уши.

Брови Александра слегка приподнялись, выдавая его удивление, однако он все же кивнул, давая сигнал четырем дружинникам, охранявшим гридницу — те вышли за дверь и прикрыли за собой створы. Но татарин не вышел вместе с ними, вместо этого он приблизился к Бориславу Радомировичу и встал недалеко от него, у стены. Купец, конечно, понял, что княжий кормилец устроился напротив него не просто так, а для того, чтобы держать его под своим надзором и не позволить сделать ни одного лишнего движения в сторону Александра и Андрея.

— Так что же ты собирался поведать нам? — заговорил княжич Александр.

— Имя моя Борислав Радомирович. Родом я из псковщины, из старого купеческого рода, что испокон веков жили на этих землях. В Великий Новугород привели меня не только лишь дела торговые, но и желание предупредить князя Ярослава о назревающей в Пскове боярской смуте. Тревожные вести я принес для вашего досточтимого князя-батюшки! — степенно заговорил гость. — Бояре, управляющие городом и имеющие большие торговые дела с латинянами, замыслили недоброе — хотят они совсем отпасть от Новугорода и призвать к себе орден меченосцев из ливонских земель. Об этом бояре тайно шепчутся у себя в хоромах, совещаются, думают, как бы им сподручнее провернуть задуманное. Узнав о возвращении князя Ярослава на княжение в Новугород, застрашились бояре, что помешает он им открыть врата Пскова перед ливонцами! Боятся они, что прознает он про их планы да накажет сурово! Но даже так они не оставляют своих дурных намерений! Но пусть то, что я сказал, худо — но это еще не вся беда, о которой мне удалось прознать…

— Что еще тебе ведомо? — задал вопрос старший княжич, внимательно слушавший его речь.

— Соглядатаи шепчут, что латиняне замыслили войну против князей русских. Поговаривают, что в будущую годину или около того сам отец латинской церкви хочет дать благословение для этого! Говорят, будто соберутся все силы немецкие и пойдут огнем жечь нашу землю, да крестить народ православный в веру латинскую. А бояре псковские только тому и рады! Кому война, а кому мать родна! Вот так-то…

Пока Александр молчал, обдумывая услышанное, заговорил тиун:

— А тебе какой интерес выступать против псковских бояр? — обратился Яким Матвеевич к купцу. — Разве ты не из одной с ними клики?

Резкое обращение тиуна задело купца за живое, он сердито приосанился.

— Семи пядей во лбу не надобно иметь, чтобы твердо знать: латиняне не хотят, чтобы мы богатели, они хотят богатеть сами! Кто из бояр надеется разжиреть под их крылом — тот обманывается жестоко. Все, что принесут латиняне на землю псковскую — этот меч и огонь! Отнимут у нас все, что нажито, а ежели не захотим отдать по доброй воле — перережут всех без жалости. Знаю я это твердо! Потому и явился сюда! Без твердой княжеской руки скоро и псковские и новугородские земли с благословения бояр уйдут под власть латинян!

Яким Матвеевич хотел что-то ответить купцу, но Александр движением руки велел ему молчать.

— Благодарю тебя, Борислав Радомирович, что принес мне вести, пусть и не утешительные, — заговорил княжич ровным голосом. — Будь покоен, отец мой, князь Ярослав, узнает обо всем, что ты поведал мне. И поверь, он призовет предателей к ответу.

Купец, довольный услышанным, снова принялся земно кланяться.

— Слава князю Ярославу и вам, его сыновьям!

— Ступай с миром! — кивнул старший княжич ему благосклонно.

Когда дверные створы закрылись за купцом, Александр вскочил с кресла и решительным шагом пересек гридницу, подойдя к развешенной на стене карте. Княжич пристальным взглядом изучал карту, цепляясь взглядом за точки, обозначавшие остроги, контролировавшие водные и сухопутные торговые пути. Мусуд молча подошел к нему, уже догадываясь, о чем думает его воспитанник.

— Возьмем полсотни ратников на борзых конях и пройдем этим путем, — мальчик провел пальцем по линии, обозначавшей реку Волхов. — Поднимемся до Ладоги, до самых рубежей, где кончается порядовка острогов. Оттуда пройдем по Водской Пятине к реке Нарове, — Александр указал на другую реку на карте. — Нарова впадает в Чудьское озеро, которое выведет нас к Пскову. А от Пскова пройдем к Изборску и окажемся у низовья порядовки острогов.

Закончив излагать план, княжич наконец взглянул на Мусуда.

— Когда думаешь выступать в поход, княже? — только и спросил тот.

Александр вдруг сурово усмехнулся, становясь тем самым похожим на своего отца.

— Неужто даже отговаривать не станешь? — спросил он с некоторым лукавством.

— А зачем?.. Я по твоим глазам вижу, что тебя никакими речами не уговорить! — тяжко вздохнул татарин. — Но возьмем мы с собой не полсотни, а сотню дружинников, не меньше. Нужно нам готовыми быть к любой опасности в дороге, да и не забывай, что в псковщине тамошние бояре могут нас встретить ой как неласково!

— Твоя правда, — согласился с его доводами княжич. — Лучше взять сотню ратников для надежности.

Тиун Яким, прислушивавшийся к их разговору, поспешил вмешаться:

— Куда же ты засобирался, княжич? — спросил он растерянно.

— Я с малой дружиной отправлюсь проверить остроги, что выстроены на границах с латинянами. Нельзя откладывать на потом этот вопрос, ежели грозит нам опасность от латинских собак! — пояснил Александр, обернувшись к тиуну. — К тому же ранее уже докладывали мне, что часть из них находятся в упадке, а какие и вовсе брошены стражниками. Нужно убедиться в этом воочию. А в Новугороде пусть Андрей останется наместником, покуда меня нет.

— Негоже тебе, княжич, в твоем-то возрасте, да еще без благословения отца отправляться на такие дела! — запротестовал Яким Матвеевич немедленно. — Князь Ярослав строго повелел мне беречь тебя, Александр, и брата твоего Андрея от любой опасности! Не можешь ты отправляться с дружиной в поход, не одобрит этого твой батюшка. Поставь во главе дружины бывалого ратника, опытного в своем деле, да и отправь с поручением, а сам в Городище оставайся.

Мусуд подумал, что предложение тиуна как нельзя лучше разрешает ситуацию: и остроги будут проверены и Олекса останется в безопасности, здесь, в Новугороде. Мысль, что Александр в походе может подвергнуться опасности, заставляла сердце татарина сжиматься от страха за непоседливого княжича. Однако ж, вместе с тем, понимал Мусуд прекрасно, что ежели Александр что-то вбил в свою голову, то тут уже ничего не поделаешь — всё равно ведь тот всё сделает по-своему! И раз уж княжич решил лично идти проверять остроги, то теперь его волю уже ничто не изменит…

Александр оглядел тиуна с ног до головы гордым взглядом, после чего изрёк:

— Мой отец поставил тебя советником при мне. И дело твое — давать советы, но не приказывать мне, как дела княжеские вести! — не спуская пристального взора с гридника, он сделал несколько шагов к ему и с нажимом проговорил: — Не навязывай мне свои законы! Я — князь! Я и есть — закон! Закон для тебя и всех остальных! Так что не забывай своего места, тиун!

Смотрелся княжич в этот миг настолько внушительно, что тиун против воли отступил перед им.