Княжич Юра V

Вот за таким столиком, со стаканом сока в руке я и сидел, неспешно его потягивая через трубочку.

Сидел и размышлял.

Да — я выжил. Это очевидно, и даже близко не создаёт никакой интриги. Если я в городе, а не в своём трейлере — значит выжил. Соответственно, и отношение к этому попроще стало. Даже некоторое разочарование, что ли, испытывал по этому поводу: нет «петли» — нет прибыли.

Однако, подумать было о чём. Уникальный случай: я могу исчезнуть. Просто взять и исчезнуть, как Княжич Долгорукий сын Князя Московского. Скрыться в туманных далях и раствориться в людской толпе.

На такие мысли меня навёл новостной сюжет в телевизоре с места стройки Трансперсидского судоходного канала. В котором миловидная барышня, одетая по местной моде, держащая перед собой микрофон с логотипом канала, рассказывала о том, что там, во время формирования ложа для будущего водохранилища одной из запланированных к строительству на этом канале ГЭС, произошёл «несчастный случай», подробности которого до сих пор не раскрываются официальными лицами. Число пострадавших уточняется. И «на данный момент точно известно только то, что пострадал гость нашей страны из Российской Империи, сын Московского Князя Витязь Воды Юрий Петрович Долгорукий, больше известный под псевдонимом 'Юрий Кавер» — популярный певец, автор и исполнитель таких хитов, как…«, 'тело ещё не найдено», «числится пропавшим без вести», «поиски всё ещё ведутся», «обстоятельства уточняются»…

В этот час я был единственным посетителем данного кафе, так что бармен, легко и безошибочно опознав во мне приезжего, сразу, ещё когда я только устроился за свом столиком и сделал заказ, переключил на телевизоре канал с местного на англоязычный, поэтому сюжет я мог слушать и понимать. Пусть, и не идеально, через пень колоду — мой английский ещё оставляет желать лучшего, но мог.

И это заставляло задуматься. Не то, что мог, а то, что слышал, конечно. То, что я, оказывается, в «пропавших без вести» числюсь.

То, что само происшествие называлось «несчастным случаем»… не удивляло — ну а что? «Счастливым», что ли его называть? Или прямо: умышленным убийством группой лиц по предварительному сговору?

Но, получается, что, чтобы сейчас исчезнуть окончательно, мне достаточно просто не находиться. Не всплывать и не заявлять о себе. Пара дней, неделя, может, месяц — и меня из «пропавших» переведут в «погибшие». Или не переведут? Как вообще можно узнать или понять, что я жив? Что у них ничего не получилось?

Так-то, выполз из камня я специально — далеко за пределами зоны поражения, то есть огромного, кажущегося бездонным провала, оставшегося на месте ранее пылавшего огнём и солнцем раскалённого озера. Очень далеко за пределами. Не в сотнях, конечно же, но не меньше, чем на пару десятков километров в сторону от края этого круга я отполз — очень уж мне не хотелось встретиться с кем-то из тех, кто мне такие роскошные «похороны» устраивал. Особенно с тем голубоглазым блондинчиком, который ещё очень долго продолжал торчать на том плато после ухода всех остальных, непонятно, что именно делая или контролируя. А, как ты поймёшь? Он же просто стоит и не шевелится. Смотрит себе вперёд и только глазами водит. Пойди разбери, это он что-то творит, или воздушные вихри сами по себе образуются и двигаются? Так-то ведь разницы температур между атмосферным воздухом и нагретым камнем стенок и дна провала уже самой по себе достаточно для создания не слабых конвекционных перемещений воздуха.

Однако, блондинчик, имени которого я так и не услышал, стоял на том плато ещё очень долго — до самой темноты. А я… продолжал его там видеть в состоянии своей странной ничем не объяснимой «интерлюдии». Продолжал. При этом, совершенно не имел желания, чтобы он увидел меня.

Поэтому, не спешил со своим возвращением на поверхность, а продолжал плыть…

Плыть… Именно, что плыть!!! Я не копал, не бурил, не долбил и не скрёб камень, чтобы двигаться. Нет! Я делал точно такие же движения «телом», какие делал бы в воде, чтобы двигаться. Точнее, под водой. Не на поверхности, а в её толще. То есть, проталкивал, вытягивал руки «лодочкой» перед собой, после чего, разводил их в стороны, упираясь и проталкивая вперёд остальное своё тело. И оно проталкивалось! Оно действительно, на самом деле, проталкивалось вперёд! Это было невозможно, немыслимо, невероятно, но это было! И это работало!

Но, самое странное в этом всём, что такой способ передвижения казался мне… нормальным, естественным, знакомым…

Я экспериментировал со своей формой по-разному, ведь не обязан же был использовать только антропоморфную, так как, по сути своей, представлял собой не тело, а только некоторый объём водного раствора элементов с минералами, который двигался и изменялся, подчиняясь моей воле. Я пробовал разные варианты. В частности: сверлообразный. То есть сформировал из раствора некое подобие рабочей части обычного столярного сверла, того самого: закрученного винтом, с двумя проточенными по бокам канавками. Только у сверла, кроме рабочей части есть ещё и хвостовик, на котором канавки отсутствуют. Себе я его изображать не стал.

Такая форма оказалась достаточно удачной: порода, которая срезалась и измельчалась передней частью, проводилась канавками назад, за меня, заполняя образующуюся пустоту и позволяя таким образом мне двигаться вперёд. Вполне себе рабочий вариант. Вот только достаточно медленный, да ещё и заставляющий постоянно вращаться. Не то, чтобы у меня от этого «голова кружилась», так как «головы» то и не было. Но, почему-то я чувствовал себя довольно дискомфортно в таком процессе.

Пробовал и форму простой тонкой иглы, которая двигалась вперёд одним лишь моим волевым усилием, прокалывая камень и протаскивая остальное своё «тело». Тоже неплохой вариант. Тоже рабочий. И даже более быстрый, чем «сверло». Но…

К удивлению, антропоморфный вариант с его «плаванием» оказался значительно эффективнее обоих вышеназванных и ещё десятка других, перепробованных мной ранее, но забракованных.

Прожигание дыры диаметром в десяток километров в скальном массиве, даже силами пяти Одарённых Седьмой ступени освоения Дара — дело не мгновенное. Быстрое, но не мгновенное. Ниже я уходить успевал. В притык, но успевал, даже со своими экспериментами, которые то замедляли меня, то ускоряли. Двигаться приходилось всё время. Нельзя было расслабиться ни на минуту. Но это вниз. В сторону или под углом — не успел бы. Выскочить за пределы очерченного надо мной круга по горизонтали было бы совершенно нереально. И так, даже двигаясь вниз отвесно, не отклоняясь от вертикали ни на полградуса, я еле успел. В самой нижней точке, там, где охотники, наконец, остановились, перестали жечь камень, между мной и озером расплавленной магмы, по ощущениям, оставалось не больше тридцати-пятидесяти метров, притом, что «стартовал» я с начальной разницей в несколько километров! Ещё немного, ещё метров пятьсот в таком темпе, не остановись они, и меня бы нагнали. Нагнали и зажарили.

Однако, история не имеет сослагательного наклонения — не зажарили. Я успел. Не умер… в этот раз.

Но, вернёмся к антропоморфности и плаванию. Почему-то именно этот способ передвижения оказался самым быстрым и эффективным. Может, это галлюцинации и самообман, но мне чудилось, что… камень сам помогает мне двигаться, когда я в такой форме?

Странное ощущение. Странное впечатление. Но очень знакомое…

А ещё, что было странно — это то, что я не испытывал симптомов клаустрофобии, находясь в темноте, сжатым, сдавленным со всех сторон камнем, без возможности вынырнуть наружу. Не было ни страха, ни паники. Даже ещё тогда, когда я только попал в такое положение и ещё не преобразовал своё тело в «раствор». Да — лёгкие жгло недостатком воздуха, но в целом, психологически, ментально — был… комфорт? Я чувствовал себя… нормально? Камень и его толща вокруг… успокаивала? И дарила не чувство стеснения и запертости, а чувство защищённости. Уверенности и силы. Словно, это привычная, естественная для меня среда. Как когда-то было с водой.

Меня не поджарили. Охотники остановились раньше, чем это произошло. И провоцировать их на исправление этой ошибки своим внезапным появлением где-то в области их видимости мне совершенно не улыбалось. Поэтому, когда я понял, что огненный «поршень» надо мной окончательно остановился, перестав меня подгонять и «мотивировать», я не стал торопиться выныривать и показываться. Наоборот: ушёл ещё глубже. А потом уже спокойно, неторопливо двинулся в сторону. В какую? Не важно. «Поршень» то круглый — в какую сторону не двинься, а расстояние преодолевать везде одинаковое.