Княжна попаданка. Последняя из рода

— Слушаюсь, сейчас поедем! — Фирс еще раз поклонился и убежал исполнять.

Дмитрий поспешил в подвалы, по душам говорить с купцом. А в кармане кафтана теплом согревает гребень. Достал, недолго посмотрел на вещицу и заметил, что узоры изменились.

— Вот ведь, она не простой маг? Артефактор? Быть такого не может! — прошептал в недоумении. Таких мощных магов давно не было.

Эта девица одна стоит целого склада с боеприпасами, она и порох, и ядра в любом конфликте, если хотя бы вполовину такая мощная, как показалось сейчас, то кто её получит, тот и победит в соперничестве за трон. А потом и соседние княжества под себя подмять сможет.

Дрожь магического возбуждения пробежала по телу…

Глава 11. Свешников

Свешникова сопроводили в подвал для дознания. Уже как преступника, пока не найдут княжну Ксению, ему света белого не видать. Так и сказал молодой подручный князя Дмитрия Архип.

— Я человек вольный, девку мне сосватали, выкуп уплатил, а что карета с моста свалилась, так это случайность. С кем не бывает! — дерзновенно проворчал Велислав, даже попытался руку выдернуть из крепкой хватки дружинника. Но куда там, перед носом возникла усмирительная нагайка.

Гонору у арестанта заметно убавилось. А как в камеру втолкнули, так и вовсе присмирел. Другого-то выхода нет, кроме покорности. Но всё ещё уповая на веру в свою невинность перед законом, пытается строить из себя оскорблённого орлика, незаслуженно обиженного.

Но на купеческий гонор в этих стенах никто не повёлся:

— Эт, ты мил человек, нашему великому князю сам и поведай, да не таись, как есть всё выкладывай. Поверит – отпустит, не поверит, пеняй на себя! — слишком уж спокойно проговорил гридь и вышел, снаружи лязгнув засовом. Не сказав, сколько придётся ожидать купцу, да и так понятно, пока не созреет, к нему и не придут.

Велислав Степанович приготовился ждать долго.

Только прилёг на узкую лавочку, не видя за собой греха, и поспать можно, как дверь с грохотом отворилась.

— Здравствуй, Велислав Степанович Свешников, купец второй гильдии. Если не ошибаюсь! Я князь Дмитрий Васильевич Воронцов, слушаю тебя с превеликим вниманием, всё про девицу расскажи. И про метку, что ты до свадьбы успел поставить.

Князь заполнил собой всё тесное пространство «кельи», как был в шубе с мороза, так и вошёл, принеся с собой в подвал аромат свободы и зимней свежести, только вид его очень уж суров, но купца с наскока тоже не взять, бывалый человек и с разбойниками в лесу встречался, а они пострашнее будут. Привстал, поклонился и ответил, как должно, но без заискивания:

— Здравия желаю, Ваша светлость, сговор был, управа согласилась, девку Ана забила, не кормила, в тряпьё одевала. Я бы её любил, заботился, она же княжна, а жила как последняя холопка, собак и тех лучше содержат. Уж не гневайся, князь, но кроме меня она никому не нужна, замухрышка-то.

Свешников непрост.

Купцы люди ушлые, умеют скрывать истинные мотивы, как товар нахваливать притом что качеством похвастаться нельзя.

«Как запел, шельмец, соловьём выводит, и не подкопаешься!» — Дмитрий присел на табурет, в камеру быстро внесли ещё масляные лампы. И молодой дружинник, что привёл купца, остался, но сейчас рукава рубахи закатаны и в руке нагайка казачья для устрашения.

Несколько минут молчали, изучая друг друга, но после Дмитрий задал вопрос, от которого на лбу купца всё же выступил пот.

— Ты её хотел перепродать, и не нашим, а с другой слободы, Восточным, или Северным? Знаешь, как это называется?

Свешников лишь на секунду смутился, но смог взять себя в руки и смог выдержать напор князя, голос не дрогнул, и едва заметный гонор появился:

— А не докажете! Не хотел, себе думал оставить! Но скрывать не буду, предложил ушлый человечишко, сразу прибёг в лавку, перед тем как я за невестой-то поехал… Но я прогнал взашей, княжной торговать – себе дороже выйдет, она ж не товар!

— Ну-ну, человечишко, говоришь, а лавка твоя к югу от центра, но ты приказал свернуть на мост злосчастный, где карета в реку упала в сторону севера, так? Кто из северных тебе предложил цену? — Дмитрий пока даже не давит. И без давления понятно, что дело пахнет предательством. И стоит только заподозрить, то и он и Анаис под суд боярский пойдут и розгами не отделаются. Это не воровство, это предательство клана, мало ли что купец поёт, если предложение было, то, может, и отдал, да скрыл преступление, карету в реку столкнув, ведь кроме девицы никто не пострадал.

Князь прищурился, теперь ждёт, когда суть дела до самого Свешникова дойдёт.

Дошло:

— Клянусь, в харчевню на Лебяжей улице вёз, щами накормить и пирогов купить. Она как былинка тощая, от жалости сердце кровью обливалось. Я её вытаскивал из кареты, да платье такое хлипкое, что хватил, а оно и порвалось. Сдаётся мне, что Ксения жить не хотела, вот и не подала руку. Мужик какой-то на лодке поплыл, но крикнул на берег, что не нашёл. Кони бились в упряжи, воду баламутили, потом и карету вытянули на берег-то, а княжны нет. Что ж я изверг какой, такую девку изводить…

С невероятной живостью простонал в своё оправдание, так ярко, что Дмитрий увидел события того злополучного вечера, словно сам стоял на берегу и смотрел как кони упали с невысокого моста, как под ними сломался тонкий лёд и карета ушла под воду, но гнедые не сдались, вывернулись и к берегу, в крови от ссадин, испуганные понесли по улице, распугивая зевак обломками кареты. Насилу остановили. В таком водовороте немудрено девице сгинуть.

Пасмурное ощущение на душе у мужчин, незаслуженно пострадала несчастная девушка, чтобы с ней сейчас не происходило, но в ледяной воде и мужик не всякий выдержит, а тут былинка-худобушка.

Дмитрий вспомнил её на балу, как взял за тощие плечи, как она посмотрела на него с диким страхом…

Снова тягостное молчание…

— Так кто у тебя просил перекупить Ксению?

— Посредник али стряпчий, он из центровых, но по чьему поручению не ведаю, видал его однажды, с чего мне врать-то, особенно вам! Но и с севера какие-то дальние родственники, обещались Ксению признать своей. Но у южных род княжий, они богаче, там бы девице слаще жилось, если бы сговорились! — Свешников говорит так убедительно, и как ни странно, но за ним нет сейчас подспудного ощущения неправды. Это на него кто-то морок навёл, или купеческий навык врать правдоподобно?

— Понятно! Значит, так поступим, девицу искать продолжим, вниз по течению реки все прочешем, а тебе Велислав Степанович придётся неделю-другую в лавке сидеть безвылазно. Если стряпчий придёт еще раз, дашь знать, попробуй узнать, от кого он.

— Скажу, как есть, всё узнаю. Они ж не охальники какие, люди вроде приличные, не чета Аксёновой! Всё благочинно обстояло. Клянусь.

— А клеймо? — Дмитрий вспомнил, что Ана про клеймо сказала, а этот так и не ответил.

— Так, чтобы Аксёнова другому девушку не продала. С неё станется. Пакостная баба, метка едва заметная, вот тут, на руке!