Князья Русс, Чех и Лех. Славянское братство

— Так, значит, мы…

— Да, да, поженимся. Если отец будет против, ты умыкнешь меня, но мы будем вместе, обязательно вместе всю нашу жизнь!

Русс ушел от нее, когда пропели первые петухи. Потом они встречались урывками, потому что много времени уходило у него на подготовку к походу. Провожая его, Велина вновь сказала:

— Береги себя, возвращайся живым. Когда все уладится, я буду говорить с отцом о нашей свадьбе.

Войска ушли, а Велина осталась со своими мыслями и воспоминаниями. Сначала она думала о Руссе, об их совместном будущем. Потом ее думы перекинулись на Добрана. И чем больше она думала о нем, тем больше ею овладевало беспокойство, чувство неловкости, что она так жестоко и несправедливо поступила. Она вспомнила его по-детски наивное выражение лица, доверчивый взгляд, робкие поцелуи, несмелые признания в любви, и ей становилось стыдно, что она увлекла совсем неопытного юношу, смутила его душу и подала напрасные надежды. «Надо, надо это исправить, — твердила она себе. — Надо быть честной с ним до конца, чтобы он не надеялся на меня, не рассчитывал на брак со мной. Поэтому единственным правильным шагом будет, если я извещу его о том, что отказываюсь от своего обещания выйти за него замуж».

Велина вызвала к себе одного из своих слуг, Дубыню, отличавшегося хорошей памятью и исполнительностью, и сказала:

— Поедешь с моим заданием к князю словен Добрану, разыщешь его, где бы он ни был, и передашь ему слово в слово следующее: «Княжна Велина очень сожалеет, но вынуждена взять свое слово выйти за тебя замуж обратно, потому что намерена соединить свою судьбу с Руссом». Повтори.

Дубыня повторил слово в слово, и она отпустила его. Он быстро собрался и отправился в путь.

Первым к Радигошу подошли войска под командованием Русса; в них входила бодричская дружина и рать племени гаволян. На другой день явились полки Добрана. Обложив город, Русс вызвал на переговоры Лютобора. Тот прислал вместо себя воеводу Ратшу, подчеркнув тем самым пренебрежение к своему противнику. Русс не показал вида, что задет таким отношением к себе, принял воеводу в своем шатре и велел передать князю, что объединенные войска пришли под его столицу с одной целью: пригласить его присоединиться к союзу всех славянских племен. Ратша, крепыш с умным, вдумчивым взглядом, молча кивнул головой и отбыл в крепость.

— Согласится Лютобор, некуда ему деваться, — сказал Добран, который присутствовал при встрече. — Раза в три превосходят наши силы. Надо совсем не иметь разума, чтобы решиться на противостояние. А, главное, ради чего? Не отнимают же у него независимость и самостоятельность, а лишь предлагают присоединиться к договору о соблюдении мира между славянскими племенами.

Добран вернулся к своим войскам, некоторое время прохаживался по лагерю, делал замечания десятским за непорядок, а потом вошел в свой шатер, прилег отдохнуть. Он уже стал дремать, когда к нему заглянул один из охранников, сказал:

— Князь, к тебе посланник от бодричской княжны Велины.

Добран вскочил с лежанки, обрадованный известием.

Вошел Дубыня, поклонился князю. Добран спросил в нетерпении:

— Как она там? Здорова ли? Что за важное известие передает?

Дубыня откашлялся, ответил:

— Велела моя княжна передать тебе, князь, такие слова: «Княжна Велина очень сожалеет, но вынуждена взять свое слово выйти за тебя замуж обратно, потому что намерена соединить свою судьбу с Руссом».

— Что, что? — меняясь в лице, переспросил Добран. — Ты ничего не напутал?

— Нет, князь, все сказал верно. Княжна и выбрала меня посланником потому, что обладаю крепкой памятью и хорошо запоминаю те слова, которые велят передать.

— И она так прямо и сказала, что соединит свою судьбу с Руссом?

— Да, князь. Именно с Руссом.

Добран чуть помолчал, буркнул:

— Хорошо, иди.

Оставшись один, князь долго ходил из одного угла шатра в другой. Он никак не мог понять причину такого коварства княжны. Ведь только что они вместе гуляли по окрестностям Вышковца, она ласково и влюбленно смотрела на него, он целовал ее, была намечена свадьба… И вдруг — он отвергнут! Отвергнут нагло, без объяснений, в нарушение всех обычаев и приличия. Тем самым нанесено оскорбление ему, его роду, всему племени. Простить такую обиду нельзя! Он не какой-нибудь там селянин или горожанин. Он — князь, и он на деле докажет, что может постоять за свою честь!

Через час его гонец мчался в Радигош к князю Лютобору.

Утром другого дня Русса разбудил дружинник:

— Князь, вставай. Из Радигоша выходят войска!

Русс быстро вскочил, вышел из шатра, увидел: из раскрытых крепостных ворот в боевом порядке, с развернутыми знаменами и трубными звуками в полном вооружении выходила рать. Что задумал Лютобор? Вступить в бой с противником, втрое превосходящим его силами, было бы безумием, а Лютобор был разумный человек, хотя и вспыльчивый и горячий. Показать свои рати, их боеспособность и выторговать на переговорах какие-то особые условия для себя? Так можно бы и без этого попытаться, а уж потом выводить из крепости свои войска… Впрочем, что гадать, скоро будет все известно.

Между тем войско Лютобора стало развертываться в боевые линии. Э, да он готовится к сражению! Русс приказал трубить военный сбор и стал выстраивать рати, в душе продолжая считать, что Лютобор не пойдет на такой безрассудный поступок, остановится на полпути и начнет переговоры.

Русс обернулся и посмотрел на войска князя Добрана. Там тоже зашевелились, забегали, стало быть, Добран понял намерение лютичского князя и готовится дать ему отпор.

Русс наблюдал за действиями своих войск. Особенно ему нравилась быстрота, с которой построилась его дружина. Месяцы ежедневных учений не прошли даром. Ровный строй по десяткам, сотням, без лишней беготни и суеты. Не то что рать гаволян: стоят толпой, кому где вздумается, будто пришли на вече поговорить о текущих делах, а не на битву.

Оба войска выстроились друг перед другом, готовые к смертельной схватке. Но, может, Лютобор еще передумает?

Вдруг к Руссу подскакал один из сотников, крикнул поспешно:

— Великий князь, смотри, что творит Добран!

Русс оглянулся, и у него мороз пошел по спине. Словенское войско выстроилось у него в тылу и начало медленное движение, нацеливаясь ударить ему в спину.

— Он что, с ума сошел? — вне себя вскричал Русс, вскочил на коня и понесся навстречу вооруженной лавине.

Оттуда выскочил всадник, кинулся ему наперерез. В нем он узнал Добрана. Князь, немного не доскакав до него, поднял своего коня на дыбы и прокричал:

— Остановись, Русс, если голову не хочешь потерять!

— Что случилось? Почему ты стал изменником? — в негодовании спросил Русс.

— Это плата за оскорбление, которое ты нанес мне и моему роду! Оно должно быть смыто кровью!

— Какое оскорбление? Мы только вчера мирно беседовали с тобой у меня в шатре!

— Забыл про бодричскую княжну? Забыл про Велину?

И тогда Русс понял все. Он молча развернул коня и поскакал обратно, на ходу пытаясь найти выход из той ловушки, в которую попало его войско. Спасти его могло только быстрое перестроение и немедленное, решительное наступление. Надо развернуть дружину навстречу Добрану, а рать гаволян бросить на Лютобора. И наступать, наступать первому, наступать смело, отчаянно, всеми силами, чтобы сокрушить противника, не дать ему сдавить его войска! Только в этом спасение, только так можно вырваться из железных объятий противника!