Код Альтмана

Джон кивнул и повернулся к лампе. Сосредоточив на ней взгляд, он почувствовал, что в салоне падает давление. Как только лампа замигала, он распахнул люк. Непроглядная тьма начала засасывать Смита, и его на мгновение охватила нерешительность. Потом он вспомнил слова отца, которые тот сказал ему много лет назад: «Мы все смертны, поэтому гораздо лучше прожить свою жизнь в настоящем, чем оглядываться в прошлое, жалея о том, что ты упустил».

Он прыгнул.

Вашингтон, округ Колумбия

В столице США близился полдень, и президент работал за своим столом в Овальном кабинете. Он выслушивал и обсуждал с офицерами комитета объединенных штабов вероятные варианты развития событий – от выступления Китая против Тайваня с целью демонстрации силы до полномасштабного вторжения на остров и казавшегося немыслимым ядерного удара материкового Китая по Америке. Кастилья думал о войне, о том, что это такое – пытаться одолеть страну с населением 1,3 миллиарда человек плюс-минус несколько миллионов, смерть либо рождение которых не было зафиксировано китайцами. Подумав о ядерных ракетах, президент почувствовал себя так, словно он теряет контроль над ситуацией. Одно дело – противостоять маленьким плохо вооруженным странам либо террористам, американским или зарубежным, которые могли погубить тысячи людей, и совсем другое – воевать с Китаем, который обладал неограниченными возможностями для массового уничтожения. Кастилья понимал, что Китай хочет войны не больше, чем он сам, но велика ли разница между капитаном подлодки, который в ярости готов выпустить торпеду по кораблю, и разгневанным твердолобым консерватором из высших эшелонов власти, который держит палец на ядерной кнопке?

Послышался негромкий стук в дверь, потом в кабинет просунулась голова Джереми:

– Фред Клейн, сэр.

– Пригласи его, Джереми.

Клейн вошел с видом взволнованного посетителя, с нетерпением ждущего встречи, но робкого. Они с Кастильей дождались ухода Джереми.

– Почему-то мне кажется, что ты принес как добрые, так и дурные вести, – сказал президент.

– Вероятно, оттого, что так и есть.

– Хорошо, начинай с добрых. У меня сегодня тяжелый день.

Клейн ссутулился в кресле, перебирая события в уме:

– Полковник Смит жив и здоров. На сцене вновь появилась копия подлинника декларации, которую нам пытался доставить Мондрагон.

Президент рывком выпрямился.

– Вы добыли декларацию? Сколько времени потребуется, чтобы привезти ее сюда?

– Теперь о плохих новостях. Документ все еще в Китае. – Клейн пересказал доклад Джона о том, как его схватили, о побеге и о телефонном звонке Ли Коню. – Смит был вынужден сообщить сотрудникам ЦРУ о том, что работает на Белый дом, но не более того. О «Прикрытии-1» не было сказано ни слова. Он представился агентом, который выполняет особое разовое задание.

– Прекрасно, – нехотя отозвался Кастилья и поморщился. – Итак, теперь нам точно известно, что всю эту кашу заварил Ральф МакДермид. Но это ничуть не уменьшает опасность, которую представляет «Эмпресс».

– Вы правы, сэр.

– Без декларации нам грозит война. Ты говоришь, Ли Коню встречается с людьми МакДермида в Дацу, завтра утром?

– Нет, сэр. Послезавтра утром.

– Это лишь еще обостряет ситуацию. – Президент посмотрел на часы. – По словам Броуза, в нашем распоряжении осталось максимум двое суток. Наши войска готовятся к боевой тревоге. Какие меры предпринимаются для розысков декларации?

– В настоящий момент полковник Смит возвращается в Китай. Он знает Ли Коню в лицо, а она, в свою очередь, знает Смита и кто он такой. Возможно, Ли Коню согласится заключить с ним сделку в обмен на политическое убежище в Штатах.

– Он уже в пути? Но ведь ты сказал, что встреча состоится послезавтра!

– Произошло кое-что еще, и я отправил его на сутки раньше.

Президент едва не взорвался:

– Кое-что еще? Чтобы отвлечь тебя от поисков декларации, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее!

Клейн сохранял спокойствие.

– Речь идет о вашем отце, Сэм. И я отнюдь не отвлекся. У нас возникло затруднение, и я решил, что Смит сумеет уладить его и заодно получить декларацию.

– Мой отец. – У Кастильи возникла тяжесть в желудке. – Какое затруднение?

– Мне сообщили из колонии, что его переводят оттуда завтра утром по местному времени. Наш информатор не знает, с какой целью, но, как только Тейера увезут, наши шансы освободить его в ближайшее время значительно уменьшатся. Моя группа не успеет туда в срок, поэтому я разработал другой план. Беда лишь в том, что этот план опаснее. Одно хорошо – Ли Коню выбрала для встречи место, которое делает спасение Тейера менее рискованным. Я отправил Смита на день раньше и тем самым повысил наши шансы на успех.

Президент встревожился:

– Но только не за счет нашей главной задачи, Фред.

– Ни в коем случае. Ты ведь нас знаешь.

– Тебя – да. В Смите я не так уверен. Он отправился в одиночку?

– Он будет там не один, сэр, но не думаю, что вам следует знать подробности. Будет много обвинений в наш адрес, и вам придется их опровергать.

– Расскажи все, что считаешь возможным.

– Внутри колонии действуют Киавелли и организация политических заключенных. За ее пределами – Смит и некая группа поддержки, о которой, как я уже говорил, вам лучше не знать. Тем более что эти люди уже помогали Смиту. Я скормил им немало долларов, и если не случится ничего непредвиденного, у нас будет хороший шанс вызволить Тейера. Капитан Киавелли доставит его до ближайшей границы, а Смит и остальные тем временем отправятся к Спящему Будде и устроят там засаду.

Президента не оставляли сомнения:

– Хорошо. У Смита есть место, где он сможет прятаться весь завтрашний день?

– Да, сэр.

Несколько секунд президент сидел, кивая и думая о чем-то своем.

– Что, если вся эта история – обман? Западня? Что, если никаких незаконных химикатов не существует?

– Судя по имеющимся у нас данным, это маловероятно.

– Но возможно?

– В разведке и международной политике не бывает ничего невозможного. Во всяком случае, пока всем заправляют люди.

Мысли президента по-прежнему витали вдали от Овального кабинета.

– Нужно быть самовлюбленным слепцом, чтобы пожелать такую работу. – Он посмотрел на Клейна. – Я благодарен за все, что делаете вы со Смитом. Вам нелегко и, думаю, будет еще труднее. В нашем распоряжении максимум сорок восемь часов, а Китай так далеко.

– Знаю. Мы справимся.

Президент рассеянно провел рукой по пиджаку. Под дорогой тканью его ладонь нащупала бумажник. Перед мысленным взором Кастильи возник улыбающийся мужчина в лихо заломленной шляпе. В его глазах Кастилье чудился какой-то вопрос. Он очень хотел узнать, какой именно, но все же заставил себя отвлечься от мыслей об этом человеке.

В небе над провинцией Сычуань

Самолет в считаные мгновения исчез из виду, и если бы не удары воздуха, хлеставшего по щекам, Смиту могло показаться, что он неподвижно парит в пространстве. Тем не менее он понимал, что падает с огромной скоростью около двухсот километров в час, и ему требовалось определить высоту и свой курс. Преодолевая сопротивление воздуха и силу тяготения, он поднял правую руку и посмотрел на жидкокристаллические индикаторы альтиметра и системы ориентации. Он находился на высоте шести тысяч метров и летел в нужном направлении. Полное безветрие было его лучшим союзником.