Код Givenchy
Шрифт:
— У меня в списке есть Луи Михаил, — сказала она.
— Правильно, — тут же заявил Страйкер, — это я.
Хепберн» наморщила лоб и внимательно посмотрела на меня. Я пожала плечами:
— Я просто назвала сначала фамилию. Вряд ли она мне поверила, потому что попросила Страйкера показать документы.
— Черт возьми, дорогой,—вмешалась я, — ну почему ты меня никогда не слушаешь? Я же говорила, чтобы ты захватил бумажник. — Я посмотрела на девушку, ища у нее сочувствия. — Он никогда меня не слушает.
Уголок ее рта дрогнул, и я продолжила
— Даже не знаю… Это не совсем…
— Это действительно не по правилам, — не унималась я, — но сегодня нам предстоит встреча с Линксом, и он обязательно спросит, понравился ли мне подарок.
— Вы нам очень поможете, — добавил Страйкер.
Девушка облизнула губы, оглядела магазин, чтобы убедиться, что рядом нет менеджера, и кивнула.
— Ладно. Взгляните одним глазком. Клянусь, я чуть ее не расцеловала, но мне пришлось сдержаться, поскольку она оценила бы такой жест только со стороны Страйкера.
«Одри» вернулась из заднего помещения с фирменной голубой коробкой Тиффани размером с коробку для обуви. Открыв ее, она сняла несколько слоев упаковочной бумаги и вытащила хрустальный предмет с гравировкой.
— Хмм, как мило, — сказала я. — А что это такое?
— Я точно не знаю, — ответила девушка. — Похоже на пресс-папье.
Видимо, так оно и было. Эта штука имела восемь дюймов в длину, четыре в ширину и один в высоту. Сплошной хрусталь, с гравировкой на верхней грани. Я наклонилась, чтобы получше ее рассмотреть, Страйкер устроился рядом со мной. Я услышала, как он тихонько ахнул: мы оба поняли, что нашли следующую подсказку.
— О, теперь все понятно, — заявила «Хепберн», глядя в свой блокнот. — Специальный заказ. — Она перевела взгляд на меня. — Для вас это что-нибудь значит?
— Он любит играть в игры, — ответила я. — Могу я попросить у вас карандаш и листок бумаги?
Мы не могли унести с собой хрустальную безделушку, но текст послания у нас будет.
Вереск и сено
Для Ребекки:
552:2, 9:15, 36:6, 602:6, 635:67, 274:9, 800:67, 642:54, 641:9, 148:53, 45:30, 51:7, 161:14.
ГЛАВА 59
— Как я рад, что мы нашли эту подсказку, — заявил Страйкер. — Теперь мне все стало предельно понятно.
Я бросила на него строгий взгляд и ткнула пальцем в сторону стойки. Заполучив подсказку, мы ушли из «Тиффани» и сразу же направились в ближайший «Старбакс». Должно быть, Страйкером овладела безнадежность, но я вновь оказалась в своей стихии. Настоящий код. Больше никакой беготни по Манхэттену в поисках скрытых ключей. Это мне нравилось так же, как и первый шифр. Если бы не мысли о возможной смерти и страх перед Линксом, то я бы получала удовольствие от
происходящего.Страйкер вернулся с латте для меня и скучным черным кофе для себя.
— Итак, что мы знаем? — Он наклонился вперед. — Я могу ответить за себя: ничего. Так чтоправильнее спросить: что ты знаешь?
— Немного больше, — ответила я, действительно испытывая некоторое удовлетворение. Я повернулась так, чтобы Страйкер мог видеть мои записи. — Слова «Вереск и сено» довольно странные…
— Это точно.
— …поэтому мы их пока оставим. Вот ключ, — сказала я, показывая на вторую строчку, «Для Ребекки». — В буквальном смысле.
— Отлично, — проворчал он. — Я согласен. Только вот о чем ты говоришь?
— Ты читаешь шпионские романы? К примеру, Кена Фоллета?
Страйкер молча покачал головой.
— «Игольное ушко»? «Ключ к Ребекке»?
— Увы. — И тут же: — Подожди-ка. Второй роман. Кажется, там речь идет о коде и книге?
— Совершенно верно. Как и «Энигма», эта система использовалась во время войны. А ключом к шифру служила книга. В данном случае «Ребекка» Дафны Дюморье.
— Нам потребуется экземпляр книги?
— Нет. Упоминание о «Ребекке» сделано для того, чтобы указать на тип шифра. Ключом является не эта книга, а какая-то другая.
— И какая же?
Я пожала плечами. Он задал поистине ключевой вопрос.
Страйкер уселся поудобнее и сделал глоток кофе.
— Ладно, вернемся к самому началу. Ты уверена, что нам нужна не «Ребекка». Откуда ты знаешь?
— Посмотри на числа. — Я показала на первое число в каждой паре. — Это почти наверняка страницы. Но в «Ребекке» не восемьсот страниц. Речь идет о чем-то другом.
— Хорошо. О чем? Я покачала головой. — Не знаю.
— Но если числа — это страницы, то что обозначают вторые числа в каждой паре?
— Я не уверена. Слова или буквы. До тех пор, пока мы не найдем книгу, ответа на этот вопрос не будет.
— А что насчет вереска и сена?
Я посмотрела на него, постукивая карандашом по подбородку.
— Понятия не имею. Как жаль, что с нами нет Уоррена.
— Уоррена?
— Мы вместе учились. Он фанатично увлечен анаграммами. Анаграммы в «Молчании ягнят» показались для него слишком простыми. Ему было просто скучно. Он мгновенно отгадал их все.
— Никаких проблем, — заявил Страйкер. — Я могу это сделать.
— В самом деле? — Я посмотрела на него с уважением. — Я и не представляла.
— Вот именно.
Он открыл крышку компьютера, а я только сидела и в полном изумлении качала головой. Но он оказался прав. Не прошло и двух минут, как он нашел в Интернете генератор анаграмм и получил полный список слов, которые можно составить из словосочетания «Вереск и сено».
— Мы должны иметь в виду, что это вовсе не обязательно анаграмма, — заметила я, просматривая список. Выражения «о искре в сене» или «с осени в реке» выглядели не слишком осмысленными. — Возможно, нас направляют за город. Вереск и сено? Кто знает?