Код идеальной магии 2

Скоро этот кокон я не смогу пробить.

Или смогу?

Позади меня Ветер заканчивал разбираться с остатками наемников, а я вдруг внимательно посмотрел на заклинание Разумовского. Сложный, очень сложный код, за который он цеплялся, как за соломинку.

Я неторопливо положил ладонь на упругую стенку, как в какой-то дешевой мелодраме. Но не собирался горестно вздыхать, видя, что моя цель готова вот-вот от меня сбежать.

Вскоре из-под растопыренных пальцев мелькнул первый фиолетовый разряд. Затем второй, а потом и десятки, сотни остальных, которые быстро встраивались в систему кода заклинания и расползались юркими ящерками по всей защите Разумовского.

— Что за?! — выдохнул он, пытаясь совладать с собственной магией.

Я не смотрел на него. Был занят подчинением его силы. Ее было очень много. Сложная структура, множество дополнительных строк. И маячок, который кому-то уже послал сигнал бедствия.

Интересно, этот кто-то придет ему на помощь?

Вряд ли. Не успеют.

Сначала я не хотел дублировать заклинание Матильды, но решил, что так будет правильнее. Я очень хорошо выучил его код и мог изменять так, как мне вздумается.

Постепенно весь кокон стал сиреневого цвета. Я убрал руку и через секунду всадил клинок в вязкую стенку. Разумовский отшатнулся.

— Вы меня не убьете, — сказал он, едва дыша.

— Не сразу. Но обязательно, — хищно ответил я.

Меня забавляла его реакция. Испуганный кролик в ловушке. Удобно ли тебе на моем месте, ушастый? По глазам видел, что нет.

— Зачем я тебе нужен? — отбросив вежливость, спросил я.

— И ты еще спрашиваешь? — прошипел он. — Величайшее открытие всех времен и народов! Маг, лишенный силы, ставший абсолютным! Мы провели не один десяток экспериментов, но ни разу не было таких результатов. Идеальное оружие. Жаль, что такое своевольное.

— Это не вся правда.

— Кто знает, — Разумовский хрипло рассмеялся.

Но его улыбка быстро увяла, когда я беспрепятственно прошел сквозь его щит и замер с лезвием у его горла.

— Убьешь меня и ничего не узнаешь!

— Да мне дела нет до твоих тайн, — пожал я плечами.

Клинок дернулся и прочертил неаккуратную полосу на белой шее.

— Какая досада. Чуть не перерезал горло, — с усмешкой сказал я. — Школа, эксперименты, замученные люди. И все это ради власти. Скучно. Вы невероятно талантливый управленец, но так мелко мыслите.

— Я предлагаю все блага мира!

— Скучно, — я чуть не зевал. — Мне будет интересно услышать лишь одно: кто еще замешан в этом деле?

— Я не выдам своих соратников даже под пытками!

— Соратники. Смешно. Здесь-то ты один. Никто что-то не спешит на помощь.

Повинуясь моему приказу, кокон вокруг начал сжиматься, подпирая Разумовского в спину. Мне-то он не причинит вреда, а вот ему сейчас нестерпимо жгло кожу через ткань костюма.

Пора заканчивать.

Видимо, эта мысль отразилась на моем лице, и мой пленник ощутимо вздрогнул.

— Не надо убивать меня, — надсадно крикнул Разумовский. — Я тебе еще пригожусь!

— Сказал серый волк царевичу, — рассмеялся я и надавил на клинок. — Прощай навек.

Лезвие прошило горло Разумовского, легко оборвав его жизнь. Кровь хлынула щедрым потоком, заливая мне лицо и костюм. Хотя на нем и без того не было чистого места.

Едва тело рухнуло меня под ноги, сиреневый кокон схлопнулся. Я огляделся: вся дорога была усыпана стонущими людьми.

«Тридцать семь человек. Девятнадцать убитых.» — бодро прокомментировала Алекса.

Переступая через тела, я вернулся к Ветру. Тот выглядел потрепанным — уставшее лицо, круги под глазами. Ему не помешала бы порция силы. Но увы, я сам исчерпал себя почти досуха.

— Домой? — спросил он.

— Нет. Ждем подмогу, — качнул головой я.

Мы сели в мобиль, открыв двери. Трубова ошалело подняла глаза и забилась в самый дальний угол сиденья.

— Не бойтесь, я не причиню вам вреда, — зачем-то сказал я, чем испугал ее еще больше.

Впрочем, вскоре она нашла в себе силы и даже предложила свою помощь. Она оказалась слабым водным магом.

Я кое-как привел себя в порядок, умыв лицо. В пыль полились алые ручейки. Ольга посмотрела на меня и криво улыбнулась:

— Кажется, стало только хуже.

— И боги с этим, — махнул я рукой.

Наконец, со стороны Дубровска появилось пыльное облако. Ветер вскинул голову и полыхнул едва заметным магическим зарядом.

— Это свои, на помощь, — слетело с моих губ.

Я жутко устал, измотан, выжат, как лимон. Мне безумно хотелось упасть в кровать и проспать часов двенадцать. А то и все четырнадцать.

Побитые бойцы потихоньку начали приходить в себя, мне пришлось встать и вежливо попросить их не двигаться.

Удивительное дело, что они меня послушали. Видимо, из-за кровавых разводов на лице и одежде. А может, просто не хотели умирать, как их остальные.

Два мобиля тайной императорской службы подъехали почти бесшумно. Первым выскочил Калинин и бросился к Ольге, которая стояла рядом с нами.

— Ты цела? Все в порядке? — с волнением спросил он.

— Вань, да, я цела, все в порядке. Хотя кошмары мне обеспечены.

— Кто это? — он повернулся ко мне.

— Да кто ж их знает. Окружили, хотели пленить. Я защищался.

— Вы один? — лицо Калинина вытянулось.

— Мне помогал Владимир, — я кинул на Ветра.

— И вы вдвоем…? — он недоговорил, прикидывая количество лежащих на дороге людей.

— Тридцать семь, — любезно добавил я. — Девятнадцать убитых. Главарь там чуть дальше.

Сотрудники тайной службой рассыпались по всему полю битвы, проверяя и считая раненых. А потом кто-то увидел мертвого Разумовского.

Калинина позвали сразу же. Он едва взглянул на труп, резко развернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Это вы его? — напряженно спросил он.

— Да, — пожал я плечами. — Если что, есть запись угроз и провокации со стороны его людей. Чистой воды самозащита.

Я постарался улыбнуться, но вышло так себе. По крайней мере, Калинина так перекосило, что он поспешил отвернуться.

— Я все видела, можешь спросить у меня! — громко сказала Ольга. — Это Разумовский удерживал меня в плену, а Тимофей Викторович и его помощник меня спасли.