Код розенкрейцеров

Коломенцев, правда, подозревал, что его фантазии так и останутся фантазиями, что прошлого, того прошлого, с уютом тихих усадеб, малиной со сливками, вечерами за большим столом, на котором стоит лампа с зеленым абажуром, неспешными разговорами о тяжелой участи народа, о революционном пути, о бездарности царя Николашки и его убогих министров уже никогда не будет. И поэтому он придумал себе цель, ради которой стоило возвращаться.

Он не соврал, когда рассказывал Олегову о том, что мистика была его давним и серьезным увлечением. Возможно, окружающим это занятие казалось по меньшей мере странным, если не сказать – глупым, но Коломенцева меньше всего интересовало мнение окружающих. Пусть смешно, пусть глупо, но это часть его жизни и, кроме всего прочего, придает его существованию смысл. О Тихореченске Коломенцев узнал довольно давно. Собственно, не о существовании самого города, а о связанных с ним легендах. Впервые эти неясные слухи выплыли, когда Игорь Степанович занимался поисками материалов о Сен-Жермене. В тот момент Коломенцев и сам бы не смог четко сформулировать, зачем взялся за эту тему. Скорее всего подтолкнул его Пушкин. В который уже раз Коломенцев перечитал «Пиковую даму» и задумался: а что, собственно, он знает о Сен-Жермене, передавшем графине секрет трех карт… Он начал изыскания без определенной системы, но довольно скоро увлекся и собирался даже написать исследование о таинственном графе.

Для большинства знаменитых авантюристов века Просвещения было характерно с непринужденным видом замечать как бы между делом о своем знакомстве с той или иной личностью, жившей несколько веков, а то и тысячелетий назад. Конечно, главный персонаж, с которым они водили дружбу, – Сын Божий. Так Калиостро постоянно хвастался знакомством с Иисусом Христом. Сен-Жермен также подчеркивал свои обширные связи, правда, с большей долей достоверности. В «Инфернальном словаре» Коплена де Планси рассказывается, что однажды Сен-Жермен повествовал, как он встречался с Понтием Пилатом, и при этом описал внутреннее убранство покоев прокуратора Иудеи, а также блюда, подававшиеся к столу во время встречи. Кардинал Роган, выслушав эти россказни, обратился к камердинеру Сен-Жермена. «Друг мой, – сказал он, – мне трудно верить всему, о чем рассказывает ваш хозяин. Возможно, он чревовещатель, может быть, умеет изготовлять золото, но то, что ему две тысячи лет и что он обедал с Понтием Пилатом, уж слишком. Не правда ли, это шутка?»

«Не знаю, ваше святейшество, – ответил камердинер, – я служу господину графу всего только четыреста лет».

Личность Сен-Жермена много таинственнее, чем, скажем, личность Калиостро. (Кстати, они были знакомы друг с другом.) Абсолютно неизвестно ни о его происхождении, ни о способе приобретения состояния. Достоверно только, что он активно занимался алхимией, а кроме того, и промышленной химией. Вольтер писал о нем: «Человек, никогда не умиравший, который знал все». Екатерина Великая считала его шарлатаном. У него было множество имен: Сюрмон, Уэллдон, Эмар, Бодмар, Солтиков. Он колесил по Европе без видимой цели, время от времени предлагая тому или иному монарху различные проекты, чаще всего химические или алхимические. Казанова утверждает, что Сен-Жермен превратил серебряный талер в золото.

В 1762 году Сен-Жермен прибывает в Россию. Он имеет успех в высшем свете, но не столь шумный, какой имел прибывший спустя двадцать четыре года в Петербург Калиостро. Создавалось впечатление, что появление Сен-Жермена в России вовсе не носило чисто авантюрный характер – во всяком случае, неизвестны факты, что Сен-Жермен при помощи каких-либо трюков вымогал деньги или пытался затеять сомнительное предприятие.

Из многочисленных книг и статей о нем можно было уяснить, что конек Сен-Жермена, так сказать, его хобби – алхимия. На первый взгляд он ничем не отличался от своих коллег-авантюристов типа Казановы или Калиостро. Но была в период пребывания Сен-Жермена в России одна деталька, которая, видно, не бросилась в глаза другим исследователям. Граф настойчиво добивался разрешения посетить Тихореченск, в ту пору вовсе ничтожный городишко. Упоминание об этом факте Коломенцев встретил в одном из номеров «Русской старины». В тот момент сообщение не вызвало у него особого интереса: мало ли куда желал съездить любознательный иностранец. Однако Сен-Жермена в Тихореченск не пустили. Причины не приводились. Императрица, как уже говорилось, считала графа шарлатаном, но и этому не давалось объяснения. Может быть, Сен-Жермен был шпионом? Такая возможность не исключена. Однако большинство иностранных граждан, прибывших тогда в Россию, можно обвинить в шпионаже, поскольку они обязались давать отчет своим послам и консулам.

Но слухи о Сен-Жермене ширились. Поговаривали, что он вовсе никакой не граф, а Вечный Жид. Да, именно. Агасфер – иудей, отказавший Христу в отдыхе во время пути на Голгофу и за это обреченный вечно скитаться по свету. Не отсюда ли и удивительная осведомленность Сен-Жермена о делах минувших дней?

Примерно в то же самое время, а именно в 60-х годах восемнадцатого века, в Россию стали проникать розенкрейцеры. И вот что интересно. Некоторые из них тоже пытались посетить Тихореченск, а один человек, некий Полониус, был даже арестован в Нижнем Новгороде, поскольку направлялся в Тихореченск, не имея подорожной.

Возникает вопрос: есть ли связь между розенкрейцерами и Сен-Жерменом? Если учесть, что и розенкрейцеры, и Сен-Жермен поднаторели в алхимии, то можно допустить, что именно в этом они нашли точки соприкосновения.

Но почему все-таки Тихореченск? Этот вопрос не давал покоя Коломенцеву. В поисках ответа он проштудировал горы различного рода документов, книг, воспоминаний, записок, но четкого ответа так и не обнаружил.

Хотя намеков и туманных ссылок было достаточно. Так, в работах английского мага Джона Ди, жившего в елизаветинскую эпоху, неоднократно встречаются ссылки на некий Абсолют, который будто бы находится далеко на севере, в Гиперборее. Под Гипербореей в ту пору подразумевали пространство, лежащее к востоку от Московии, то есть территорию, на которой нынче расположен Тихореченск. Правда, помимо Тихореченска на этой же территории лежат еще сотни городов, больших и малых. Джон Ди, видимо, пытался добраться до местонахождения предполагаемого Абсолюта, но скорее всего неудачно. Неизвестно, был ли Ди в пределах Московского государства, несомненно, однако, что он пользовался источниками, которые считал вполне достоверными. Ссылки на таинственный Абсолют встречаются и в других трудах. Парацельс утверждает, что владеющий Абсолютом имеет власть над астральным миром. Как это понимать? В прямом или переносном смысле? И что вообще такое этот Абсолют? Скорее всего предмет, поскольку он находится в конкретном месте.

Так ничего и не выяснив, Коломенцев через некоторое время забыл о своем интересе к проблеме Абсолюта и связи ее с Тихореченском. Вспомнил он об этой запутанной истории только тогда, когда судьба вновь сделала крутой поворот и вернула его на родину. И тут представилась возможность обосноваться именно в Тихореченске. Коломенцев охотно согласился на предложение работать на Тихореченском мелькомбинате. И вот он приехал в город, о котором раньше лишь слышал. Как он и представлял, Тихореченск оказался глубокой провинцией, все поиски хоть какого-нибудь знака, малейшей зацепки по интересующей проблеме ни к чему не привели. В архив доступа у него не было, да и вряд ли там имелись нужные документы, в краеведческом музее на него странно посмотрели, когда он начал расспрашивать, нет ли каких фактов, связанных с мистической стороной места, на котором расположен Тихореченск. Он не стал конкретизировать, мельком взглянул на пыльные чучела животных, коллекции минералов, ржавые мечи и кольчуги… Скука была уделом этого места. Оставалась библиотека. Может быть, здесь он найдет след, ведущий к мистической тайне Тихореченска. Но и в библиотеке не оказалось даже намека на нужные сведения. Правда, здесь он познакомился с библиотекаршей Мартой Львовной, очень приятной пожилой женщиной, обещавшей всяческое содействие. К его интересу она отнеслась с легким удивлением, но доброжелательно. Книг нужной тематики, конечно же, не оказалось, но общение с милой женщиной доставляло Коломенцеву удовольствие, и он продолжал время от времени захаживать в библиотеку. И ведь не зря захаживал. Именно Марта Львовна направила к нему этого молодого историка Олегова. И тут Коломенцев понял: тайна Тихореченска действительно существует. Где-то рядом с ним, по тем же улицам, ходят люди, посвященные в нее.

Дневники Пеликана доказывали – поиски Абсолюта продолжались до самого последнего времени, а возможно, ведутся и по сей день. Из записок он понял: ключ ко всей этой истории заключается в семействе Десантовых. И вот он отправился, что называется, наобум. И что же? Эта молодая женщина, Екатерина Десантова, встретила его весьма холодно и даже враждебно. Ни о каких загадках, ни о каких пеликанах она не знала; по ее словам, родилась в Тихореченске, а не была привезена из-за границы. Родители ее погибли в сталинских застенках, тетка умерла не так давно, а брат… Он и вовсе был не в счет. Словом, ниточка обрывалась. Но Коломенцев был уверен: Десантова знает больше, чем говорит. Но, с другой стороны, чего это вдруг она будет открываться первому встречному? Он скорее всего повел бы себя точно так же. Значит, нужно добиться ее расположения, войти, что называется, в доверие.

Коломенцев поднялся и медленно пошел вперед. Было уже совсем поздно, вокруг не было ни души. Коломенцев медленно брел по едва освещенной улице, перебирая обстоятельства и события сегодняшнего дня. Именно после встречи с Десантовой все и завертелось. Сначала в булочной он ни с того ни с сего залез в сумочку к гражданке, потом безуспешно пытался покончить жизнь самоубийством. Почему это вдруг? Никогда раньше он не лазил по сумочкам, никогда не пытался расстаться с жизнью, причем так нелепо. Он вспомнил свои ощущения. Все было словно в кошмарном сне. Именно во сне. Только во сне бывает такое нагромождение нелепостей. А может быть, он и сейчас продолжает видеть сон? Как проверить, явь это или греза? Очень просто. Нужно только покрепче ущипнуть себя.

Коломенцев так и поступил, что есть сил ущипнув себя за бедро. Боль он почувствовал, но сон не исчез. Вокруг царила ночь, тускло горели уличные фонари, духота постепенно сменялась прохладой. Значит, он не спит… Да уж конечно!.. Коломенцев вспомнил, как пытался прицепить ремень к потолочному крюку, как свалился на пол. Бред! Поведение, характерное для умалишенного. Но ведь в несколько минут с ума не сходят. Попробуем рассуждать логически. Все произошло после его ухода от Десантовой. Дальше? Он пошел домой, забежал в булочную, тут-то все и началось. А раньше? У Десантовой?

Он вошел, представился… Екатерина как будто была недовольна, хотя вела себя сдержанно. Угостила чаем… Чаем! Точно! В чай она могла положить какой-нибудь гадости, чтобы опоить его. Но зачем? Да и чай она подала еще перед разговором. Не могла же она опоить его, не зная, для чего он пришел.

Теперь поминутно. Вот он входит. Представляется…

Коломенцев попытался восстановить весь дальнейший ход событий. Она несколько растерянно улыбается, просит пройти в комнату. Он разувается, заглядывает в комнату. Видит кроватку со спящим малышом. Отказывается. «Тогда на кухне», – говорит Катя. Кухня блистает чистотой. Он садится на табурет, за стол, покрытый клеенкой. Перед ним ставят чай, какие-то домашние коврижки. Он начинает рассказывать, зачем пришел. Она слушает, лицо ее каменеет. Точно! Теперь он вспомнил. Улыбка сошла. Женщина насторожилась. А он, как дурак, продолжает разглагольствовать. Дневники Пеликана… Прага… Розенкрейцеры… Катя присаживается рядом, внимательно смотрит в его лицо, но молчит. А он упивается своими сведениями. Наконец он кончает выдавать информацию, вопросительно смотрит на Катю.