Код Вавилона

— Невесты Христовы, — Торнтен давился словами, пытаясь скрыть пренебрежительный тон, которым они были наполнены. Потом он снова овладел собой: — И что вы делаете в этом уединении?

— Любовных историй можно не рассказывать? — Ее глаза блеснули. — Нас здесь шестнадцать сестер этого ордена, и мы восстанавливаем монастырь из руин. Уже два десятилетия. У нас много помощников. Раньше здесь жили отшельники картезианского ордена. Вот здесь была кухня. Первые сестры переоборудовали ее в часовню, чтобы было где помолиться. Сегодня она служит для молитвы посетителям. Мы пришли подготовить помещение к новому дню.

Монахиня сделала еще один шаг вперед и повернулась к Крису:

— Ты находишься здесь в доме Господа. Поклянись перед Богом, что будешь соблюдать мир, и тогда мужчины смогут убрать свое оружие. Оружию вообще не место в Божьем храме.

Она снова обратилась к Торнтену:

— Он что, опасный разбойник? Для чего оружие?

— Ну, он виноват в дорожной аварии, к тому же он вор…

— Он лжет! — крикнула Анна. — Как раз он сами есть преступник!

— Мама, мама! — слабым голосом позвал Маттиас и сел на носилках. Фолсом нажал руками на его узкие плечи. Маттиас, всхлипывая, опять упал.

Монахиня, казалось, стала выше ростом. Голова ее поднялась. Крис видел, как ее левая рука подала знак, и остальные монахини тоже шагнули вперед.

— Людям, которые подходят к Христову алтарю с оружием, я не доверяю. — Монахиня раздвинула перед собой два стула и направилась к Торнтену.

— Остановитесь, это не ваше дело! — Лицо Торнтена застыло в ледяную маску. Поскольку монахиня не сбавила ход, он рявкнул: — Салливан!

Шеф службы безопасности вышел через решетчатую дверь из другой половины часовни, где все это время стоял, выжидая.

— Да?

— Задержите ее!

— Как?

— Просто сделайте это!

— Я не могу! — Салливан беспомощно стоял на месте.

Монахиня остановилась перед Торнтеном и простерла руку:

— Вы неверующий…

— Ну, довольно, в самом деле, — перебила Зоя Перселл, стоявшая рядом с Торнтеном, и уперлась ладонями в грудь монахини.

Их взгляды встретились лишь на секунду. Волосы у Зои Перселл встали дыбом. В жизни она не видела такого твердого, безжалостного взгляда. Руки ее поневоле обмякли, и, опустив глаза, она попятилась.

— Хэнк, может быть…

Остальные три монахини, протиснувшись мимо Торнтена и Зои Перселл, прошли к носилкам. И встали, образуя стенку.

— Не думаете же вы, что нас можно испугать. Мы знаем: с нами Бог, и на все его воля. — Монахиня подступила к Торнтену еще ближе, почти вплотную.

Торнтен машинально поднял руку со шприцем вверх — чтоб не достали. И завопил, ощутив на своем запястье крепкую хватку монахини.

Охранники Криса уже давно отвернулись от него и нерешительно взирали на орущего председателя. Потом один из них отпрыгнул и налетел на монахиню, по-прежнему сжимавшую запястье Торнтена, сзади.

Крис рванул руку вверх. Ребро его ладони прицельно попало в незащищенную шею второго охранника. Тело у того обмякло, и ноги подломились. Рука Криса дернулась вниз и вырвала из ослабевшей руки оружие.

Торнтен — все еще с поднятой рукой, в которой дрожал шприц, — пытался удержать равновесие под тяжестью тела упавшей на него монахини. Уже падая навзничь, Торнтен крикнул Салливана, а Зоя Перселл, трясясь, стояла у изголовья носилок рядом с Фолсомом.

Рука монахини и в падении не выпустила запястье Торнтена. Они вместе рухнули на пол, охранник сверху — третьим. Салливан подскочил, склонился над клубком человеческих тел и схватил вытянутую руку Торнтена со шприцем.

Остальные монахини фронтом двинулись на боевиков, стерегущих Анну и Джесмин, и оттесняли их. Анна, получив свободу действий, вскочила и бросилась сквозь общую суматоху к носилкам, подхватила Маттиаса на руки и прижала к себе.

Крис прыгнул к Салливану и ударил его дулом пистолета по голове. Шеф службы безопасности откинулся набок и упал рядом с Торнтеном.

Анна с Маттиасом на руках пустилась бежать. Зоя Перселл вышла из оцепенения и успела схватить ее за волосы. Голова Анны запрокинулась назад, тогда как руки протягивали истощенное тельце мальчика вперед, как поднос.

Тело Маттиаса выскользнуло прямо в руки Криса, а Анна упала навзничь, не выдержав звериной хватки Зои Перселл. Крис метнулся к решетчатой двери, перебегая в другую половину часовни.

Он оглянулся через плечо, ища глазами Джесмин.

Тельце мальчика в его руках казалось странно легким, а лицо было залито слезами. Крис бросился по маленькой лестнице наверх.

Он отшвырнул ногой скамью, подпиравшую дверь, и нырнул в проход.

Джесмин позади пронзительно звала его.

* * *

Крис бежал по проходу и скоро очутился в маленьком холле. Он не сразу понял, что здесь было не так. Перед этим в проходе царила полная темнота.

«Монахини, — подумал Крис. — Должно быть, они проходили здесь на своем пути в часовню».

— Все будет хорошо, — то и дело бормотал он Маттиасу, соображая в это время, куда бежать. Где-то тут должна быть еще одна лестница, ведущая вниз, ко входу, через который монахини вошли в это здание. Он вспомнил про вторую дверь неподалеку от входа в часовню. Она должна быть где-то справа от него. Но ему-то надо уйти подальше от часовни. Значит, налево.

Через пятнадцать метров он выбежал из здания и очутился на боковом дворе размером с небольшой огород. Этот двор был открыт на восток и заканчивался двухуровневой террасой. Под стенами зданий громоздились кучи камня, штабеля досок, мусор и обрезки металла.

Две монахини в светлых хлопчатобумажных рясах твердым шагом шли к нему по террасе с восточной стороны.

Одной было лет шестьдесят пять. Глаза ее излучали уверенность и силу. Другая была намного моложе — лет тридцати.

— Помогите мне! Отнесите мальчика в безопасное место! — сказал Крис по-французски.

Старшая монахиня, не таясь, оглядела его с головы до ног, потом долго смотрела на Маттиаса.

— Можете спокойно говорить по-немецки. Я здешняя настоятельница и родилась в Австрии.