Код Вавилона

Он вспомнил своего предшественника, который жаловался: Самая большая трагедия — молчание Бога, который больше не являет себя в откровении, а как будто прячется на небесах, словно ему опротивели деяния человечества.

— Еще ничего не потеряно… — заискивающий голос Марвина вырвал папу из его скорбных мыслей. — Таблички… и кости…

— Какие кости?

— Святой отец, я не знаю текста тринадцатой таблички. Но он имеет отношение к костям — как и ваша миссия. И я догадываюсь, что это свыше сил человеческих.

Папа неотрывно смотрел на издателя. Что известно Марвину?

— Святой отец, эти кости!.. Ученые взяли из них пробу!

Лицо папы разом побледнело как мел, и Марвин про себя уже торжествовал.

— Скоро это невозможно будет удержать в тайне.

Папа устало поднял голову.

— Я прошу вашей защиты — для меня и Преторианцев.И статуса ордена. И обещания, что я останусь при нем…

— Почему я должен это сделать? — перебил его папа.

— Еще не поздно. Я знаю, где эта чертовщина. А вы — нет.

Глава 39

София-Антиполис близ Канн

Вечер вторника

— Возьмите себе что-нибудь в буфете. У вас голодный вид. — Хэнк Торнтен встал и наполнил себе тарелку салатом и рыбой.

— И ванна бы не помешала, — зло хихикнула Зоя Перселл. — Где вы провели последние ночи?

Крис повернулся к Джесмин, которая напряженно его разглядывала. У нее тоже были к нему вопросы, и она ждала ответа.

«Почему ты явился так поздно? Почему ты меня обманул, почему тебя не было, когда я так нуждалась в тебе? Ведь мы же договорились! Ты даже не позвонил…»

Крис опустил голову. По глазам Джесмин он видел, что от его ответов зависит многое. Но он не мог пускаться в объяснения. Не здесь и не сейчас.

«Поверь мне, — молил его взгляд. — Пожалуйста!»

В глазах Джесмин блеснули слезы. Взгляд ее смягчился.

— Вы не поверите, но задания логистика бывают иногда весьма своеобразны, — громко сказал Крис в сторону Зои Перселл и ждал, когда та повернется к нему. — В последние дни я сопровождал кой-кого в одной продолжительной экспедиции со спуском в пещеры. Транспортировал оснастку.

— А, то есть вьючный осел… И где это было?

— В Фонтенбло. Вам знакома эта лесистая местность под Парижем? Там есть причудливые горы из песчаника, просто рай для скалолазов. В нашем же случае это была экскурсия по пещерам. Когда сегодня утром мы снова выбрались наверх, я прослушал голосовую почту и немедля выехал сюда.

— Ах да, тот звонок, — Перселл задумчиво кивнула. — Мисс Пирссон так и не созналась нам, что она вам сказала. Вы тоже уклонялись до сих пор. Может, расскажете сейчас?

— Она сказала, что ее удерживают взаперти, как и ее сестру.

— Зачем бы нам понадобилось это делать?

— Затем, что вы собираетесь испытать действие хромосомы на Маттиасе! — воскликнула Джесмин, вскакивая со стула. — Я нахожу это безответственным! Еще слишком рано…

— Рано! — Хэнк Торнтен громко рассмеялся. — У Маттиаса нет другого шанса. Вернее даже так: это шанс, которого вообще не существует! А вы тут разглагольствуете, мол, слишком рано! Если не Маттиас, то найдется другой, кто ухватится за эту последнюю спасительную соломинку. А вы как думали! — Торнтен смотрел на Криса, неторопливо поглощая свой салат.

— Разумеется, на это нужно согласие пациента, — беспомощно сказал Крис.

— В случае Маттиаса — согласие матери как ответственного родителя, — скучно сказал Торнтен и кивнул. — Она, к сожалению, медлит.

— Я могу понять ее сомнения, — пробормотал Крис. Он чувствовал тянущую пустоту в животе, ползучее недомогание. Сомнения изгложут всякого, когда разрываешься между надеждой и страхом, а время уходит сквозь пальцы, и решающий момент неумолимо надвигается. Не хотел бы он оказаться перед таким выбором.

— Вы должны знать, Маттиас здесь потому, что должен был участвовать в других испытательных тестах генной терапии. Добровольно! К сожалению, на этом пути возникли трудности. Но сейчас у нас есть нечто лучшее!

Торнтен с внезапной яростью отодвинул тарелку в сторону.

— Сейчас ваш друг вернется сюда с живыми доказательствами. Тогда вы сможете помочь мне убедить дам. Да чего они там застряли? Посмотрите, что там происходит, — Торнтен кивнул Спэрроу, который все это время стоял у двери, скрестив на груди руки, и теперь покинул помещение.

В тот же момент зазвонил мобильник Салливана, и все повернулись в его сторону.

— Внизу, у бокового входа, патруль задержал монаха или священника, который ждет Жака Дюфура, — сказал Салливан, отнимая мобильник от уха.

— Дюфура? А разве он здесь? Ведь он же отпросился. Он хотел… — Фолсом недоверчиво смотрел на Салливана, но тот лишь пожал плечами.

— Священник? — Торнтен фыркнул: — Какие дела могут быть у моего исследователя со священником?

— Как зовут этого священника? — неожиданно спросил Эндрю Фолсом.

Салливан передал вопрос охранникам и получил ответ:

— Брат Иероним.

Фолсом мгновенно побледнел.

* * *

Сен-Бенуа-сюр-Луар

Рене Тротиньон устроил свой импровизированный штаб в бенедиктинском монастыре, в самом первом помещении у входа. Дальше они его не пустили. Он лежал на лавке и смотрел в беленый потолок. Тротиньон и его люди образовали лишь наружное кольцо оцепления. У папы были при себе и собственные личные охранники из Надзорного корпуса;его же команда была чем-то вроде французского фигового листка.

В дверь постучались.

Тротиньон поднял правую руку, давая Клоду Дориаку знак, чтобы тот открыл. Дориак был его заместителем и держал его в курсе всего происходящего, когда он ездил в Фонтенбло.

В скупо обставленную комнату вошел Эльджидио Кальви.

— Могли бы мы поговорить с глазу на глаз?

Тротиньон сел на лавке и кивнул Дориаку — тот бесшумно вышел.

— Мне нужна ваша помощь, — пробормотал Кальви, навалившись на дверь спиной. — Это связано с нашим беглецом из Фонтенбло.