Код "Вероника"

— Не знаю, наверное, какие-то специальные войска, всех пехотинцев убили… нет шанса сбежать.

Он закрыл глаза.

Ее инстинкты подсказывали, что мужчина и вправду отпустил ее, но она не собиралась рисковать. Клэр вышла из камеры, подняла бутылку, которую он выбросил, и очень медленно, настороженно глядя на человека на стуле, пошла к нему. Она не думала, что тот лишь притворялся раненым; выглядел он кошмарно — по темной коже разливалась пепельно-белая бледность, лицо будто накрыли прозрачной маской. Он судорожно дышал, а от одежды разило потом и химическим дымом.

Клэр глянула на бутылку в руке: она выглядела как флакон для спрея и была пустой, на этикетке — непроизносимое название, среди мелких букв она уловила слово "гемостатик". Гемо — это кровь…

"…что-то вроде кровоостанавливающего? Может быть, для внутренних повреждений…"

Она хотела спросить его, почему он освободил ее, что творится снаружи, куда ей идти, но поняла, что он вот-вот отключится, его веки трепетали.

"Я не могу просто уйти, не попытавшись даже помочь ему… проклятье! Беги, беги!

Он может умереть…

Ты можешь умереть! Вперед!"

Спор между совестью и логикой был коротким, как обычно, первая одержала победу. Было очевидным, что он освободил ее не из личной симпатии, но какие бы мотивы им ни руководили, она испытывала благодарность за это. Он не должен был отпускать ее, но все же сделал это.

— А ты? — спросила девушка, гадая, чем можно помочь раненому охраннику. Определенно, ей не удастся вытащить его отсюда, да и в медицине она была слаба.

— Не беспокойся обо мне, — он с трудом вскинул голову, бросив на нее мимолетный взгляд. Голос его прозвучал раздраженно, как будто бы ему не хотелось, чтобы она задавалась подобным вопросом.

Прежде чем Клэр успела спросить этого охранника о том, что происходит снаружи, он застыл, плечи его поникли. Мужчина дышал, но она не знала, сколько он сможет протянуть без медицинской помощи.

Зажигалка в ее руке становилась все горячее; девушка терпела, твердо решив обыскать маленькую комнату, и начала со стола. Там, небрежно прикрытый книгой, валялся боевой нож, рядом — кипа бумаг… На одной из них было ее имя, Клэр пробежалась глазами по строчкам, закрепляя ножны с найденным оружием на поясе.

"Клэр Рэдфилд, заключенный номер WKD4496, дата перевода, бла-бла-бла… сопровождающий — Родриго Хуан Раваль, командир третьего подразделения безопасности, "Амбрелла Медикал", Париж".

Родриго. Человек, который поймал ее и освободил, теперь умирал у нее на глазах. И она ничем не могла ему помочь. По крайней мере до тех пор, пока не найдет помощи.

"Чего я не могу сделать здесь", — подумала девушка, щелкая крышкой перегревшейся зажигалки: обыск был закончен. Она не обнаружила ничего, что могло бы пригодиться ей в дальнейшем, по большему счету, комната была завалена различным барахлом — заплесневелой формой заключенных да горами бумаг, которыми был завален стол. Она нашла свои митенки — их отобрали при обыске — старые добрые перчатки для езды на мотоцикле, и надела их, радуясь пусть незначительному, но теплу от них. Итак, все, чем она могла защититься, был боевой нож — смертельное оружие в умелых руках… коими ее не являлись.

"Дареному коню в зубы не смотрят, нечего жаловаться. Еще пять минут назад ты была заперта и безоружна, а теперь у тебя есть шанс, по крайней мере. Радуйся тому, что Родриго спустился сюда не для того, чтобы прекратить твое жалкое существование".

Все же, с ножом она была на "вы". После секундного замешательства, Клэр обыскала Родриго, но при нем тоже не оказалось оружия. Она нашла связку ключей, но не стала брать их, не желая привлекать ненужного внимания их звоном в самый неподходящий момент. Она всегда может вернуться, если они ей понадобятся.

"Что ж, самое время проверить, что творится в этой лавочке".

— Давай, — мягко сказала девушка, подбадривая саму себя, понимая, что определенно боится того, что может обнаружить там, снаружи… и что особого выбора у нее нет. Она была на острове, значит — во власти "Амбреллы", и не могла планировать побег, не зная того, с чем имеет дело. Крепко сжав нож в руке, Клэр вышла из подвала, гадая, наступит ли когда-нибудь конец безумию "Амбреллы"?

* * *

В полном одиночестве Альфред Эшфорд сидел на ступенях широкой чистой лестницы своего дома, наполовину ослепленный яростью. Разрушительный дождь наконец перестал литься с небес на землю, но его дом задело, их дом. Он был выстроен специально для прабабушки его деда — блистательной и прекрасной Вероники, упокой Господь ее душу, в удаленном от всего мира оазисе, который она назвала Рокфорт и где создала волшебный мир, в котором пребывала сама, а позже — поколения ее потомков… а сейчас, группа каких-то отвратительных фанатиков в мгновение ока дерзнула попытаться уничтожить его. Большая часть строений второго этажа была разрушена и исковеркана, искореженные двери намертво застряли в косяках, уцелели только их личные комнаты.

"Невежественные, бескультурные негодяи. Они даже не осознают меру своего незнания".

Алексия рыдала наверху, безгранично скорбя о потере всей своей ранимой душой. Одна только мысль о том, что его сестра незаслуженно страдает, разжигала в нем пламя ярости; но на острове не осталось ни одного человека, на которого он мог бы обрушить свой гнев — весь командный состав и руководители исследований были мертвы, как и его собственный личный штат работников.

За всем, что произошло, он следил с безопасного расстояния: из аппаратной — тайной комнаты особняка — на каждом крошечном экране разворачивалась своя история жестокого страдания и жалкой некомпетентности. Почти все погибли, остальные бежали, будто перепуганные кролики; большая часть самолетов на острове были потеряны. В главном крыле особняка выжила только его личный повар, но она так кричала, что он был вынужден пристрелить ее.

"Тем не менее, мы все еще здесь, вдали от грязных лап этого мира. Эшфорды выживут и будут процветать, танцуя на могилах наших противников, мы будем пить шампанское из черепов их детей".

Он представил, как танцует с Алексией, крепко сжимая ее в своих объятиях, вальсируя под сладостную музыку воплей их замученных врагов… Это было бы счастьем: смотреть в глаза своего близнеца, разделяя понимание собственного превосходства над обычными людьми, над глупостью тех, кто стремился уничтожить их.

Открытым оставался вопрос о том, кто стоит за нападением. "Амбрелла" нажила много врагов, начиная с легальных фармацевтических компаний-конкурентов и заканчивая частными акционерами — потеря Раккун-Сити фатально отразилась на рынке… не стоило сбрасывать со счетов и тайных конкурентов "Уайт Амбреллы", их секретного исследовательского отдела по созданию биологического оружия. "Амбрелла Фармасьютикл", детище лорда Озвелла Спенсера и собственного деда Альфреда — Эдварда Эшфорда — была чрезвычайно прибыльной промышленной империей… но ее настоящая мощь была связана с тайной деятельностью "Амбреллы". И в какой-то момент действия корпорации стали слишком обширными для того, чтобы оставаться незамеченными. И повсюду были шпионы.

Расстроенный, Альфред сжал кулаки, тело напряглось от переполнявшей его ярости, как вдруг почувствовал запах гардений в воздухе, и понял — позади него стояла Алексия. Он был настолько поглощен хаосом эмоций, что даже не услышал, как она подошла.

— Ты не должен впадать в уныние, брат мой, — мягко сказала она, и спустилась на ступень ниже, присаживаясь рядом с ним. — Мы одержим победу, как всегда это делали.

Она действительно хорошо его знала. Все эти годы, что она провела вдали от Рокфорта, он был так одинок, так боялся потерять ту особую связь между ними… но вопреки всему, сейчас они были ближе друг другу, чем когда-либо прежде. Они никогда не говорили о времени, проведенном в разлуке, о том, что случилось после экспериментов в Антарктическом отделении, оба просто наслаждались счастьем быть вместе и не желали портить эти отношения неловкими словами. Он был уверен, что его сестра чувствовала то же самое.