Кодекс Херта

Признаюсь, было очень страшно, и в мозгу скреблись мысли, что мы занимаемся сумасшествием.

Выстрел заставил Дэвида согнуться, зажимая руками место попадания. К нему тут же рванулись врачи, но...

Парень выпрямляясь засмеялся. Мальчишка держал сплющенную пулю одной рукой, а другой прикрывал наливающийся на животе синяк.

— Энергия этой пули выше, чем у винтовочного патрона. С учётом тенденции к росту защиты предположу, что мальчик станет неуязвимым к ручному огнестрельному оружию, — сделала вывод Эберт. — Если я правильно рассчитала тенденцию, то годам к восемнадцати.

И пока мы осознавали сказанное, Алекс предложил:

— А давайте на разрез попробуем? Есть у кого-нибудь нож?

Глава 17

30 июля 2008 года

Новый Орлеан, штат Луизиана, США

— Ваш секретарь сообщила, что появилось какое-то важное дело, — обратился ко мне Даян, когда мы расселись в кабинете, который успел обустроить для себя еврей.

Мне удалось остановить энтузиазм Траска, и эксперименты не зашли дальше Дэвида. Ещё раз убедились, что его кожа не поддаётся разрезу и проколу. Эберт сложила руки на груди и молча смотрела, как мы пытаемся придумать что-нибудь, чего ещё не придумали учёные. Оказалось, они не проверяли ток, но Эберт выразила уверенность, что результата не будет. Признала, что ошиблась. Электричество кожу частично пробивало, но вызывало только лёгкое покалывание. С кислотами решили не рисковать.

Тогда Алекс предложил устроить Дэвиду прокачку. Наборы физических упражнений на выносливость. Вот здесь даже учёные оживились. Испытания быстро показали, что Дэвид не просто имеет эталонное здоровье. Его мышцы, вероятно, работают несколько иначе, чем мышцы обычного человека. Учёные не проводили тест на предел выносливости, хотя и делали замеры физической силы и здоровья. А вот мы провели.

Дэвид не мог устать. Триста отжиманий — а он не то что не вспотел, даже дыхание не изменилось. Попросили задержать дыхание. Он не дышал шестнадцать минут и тридцать секунд, после чего почувствовал дискомфорт. Эберт убежала обрабатывать новые данные.

А я с трудом убедил Алекса не продолжать серию испытаний уже с Сэмом и Элис. С девочкой было проще, я лишь объяснил, какие проблемы сопровождает обычное общение с ней, и Траск успокоился. С Сэмом было сложнее, но и здесь главным аргументом была неготовность к таким испытаниям. А на то, как Сэм заряжает аккумуляторы, можно было взглянуть и на видео.

После всего этого мы вызвали армейский MD 500 и полетели в гости к нашему юристу. Я начинаю привыкать к бонусам, тот же вертолёт здорово экономит время.

Йонатан занимал дорогие апартаменты, которые непременно впишет в счёт, но, к его чести, именно комфортные, без лишней роскоши и бросающегося в глаза лоска. Комфорт, необходимый далеко не молодому мужчине для хорошей работы. Только поэтому я отнёсся к этому спокойно.

Нам сразу принесли чай, ещё до того, как я задал свой вопрос, давая начало разговору.

— У нас на повестке дня общение с президентом, через три дня. К тому времени всё, о чём я говорил, должно быть подготовлено. Давайте, Йонатан. Рассказывайте, как продвигается ваша работа.

Мужчина несколько секунд смотрел мне в глаза, что-то быстро перебирая в голове, и перешёл к делу.

— Сразу скажу, что я ознакомился с вашими наработками, а также обновил все необходимые знания по теме. В общем-то, я готов приступать к работе над документами, осталось решить два вопроса. Один чисто косметический. Как будет называться новый документ, на который впоследствии будут даны все ссылки из прочих юридических уложений.

— Кодекс Хёрта! — предложил Алекс, и уже мне. — Ты, как основатель, обязан запечатлеть своё имя в истории.

И пока я раздумывал над ответом, Йонатан кивнул:

— Принято, звучит хорошо, и сразу будет понятно, о чём речь.

— Стоп! Что? Какой ещё кодекс имени меня?

Юрист ничуть не удивился моему возмущению:

— Почему нет? Кодекс супергероев, поверьте, будет звучать куда хуже. Да и использование слов «герой» или «супергерой» приведёт к юридическим конфузам. Любой идиот, надевший яркий костюм с Алиэкспресс, будет считать себя вправе называться героем, а значит, и ссылаться на документ. И даже если мы первым же пунктом будем уточнять, к кому именно относится наш кодекс, проблемы, поверьте, не решит.

Его тут же поддержал Алекс:

— Единственный Хёрт, которого я знаю — британский актёр. Так что кодекс с твоим именем ни с чем не перепутают.

Я поморщился. На мой взгляд, самоутверждаться таким образом могли только люди с низким самомнением. Я слишком высокого о себе мнения, чтобы делать что-то подобное. Но моё самомнение к делу не пришьёшь. Важна только эффективность.

— Это точно сработает?

— Поверьте опытному человеку, — кивнул Йонатан.

— Ещё это вопрос авторитета, — добавила Келли. — Разговаривать с человеком, чьим именем внесены поправки в конституцию — это как разговаривать с живым Вашингтоном.

— Не надо сравнивать меня с мёртвыми президентами, — аж передёрнуло от этой мысли. — Ладно, я согласен. Пусть будет Кодекс Хёрта. И давайте закроем эту тему, мне от неё неловко. Даже быть застуканным за просмотром зоофильной порнушки не так стыдно, как это.

Алекс хотел что-то добавить, но я настоял:

— Закрыли тему. Какой второй вопрос, Йонатан?

Юрист сделал какие-то записи в бумагах и отложил их.

— Также вопрос именования. Как мы будем именовать в документах людей, наделённых сверхспособностями? Нужно одно ёмкое слово, более нигде не используемое.

Алекс отмахнулся:

— С этим всё просто, всё уже придумано.

— Простите? — не понял еврей.

— Парахуман, — пожал плечами Траск. — Просто и со вкусом.

Йонатан выразил лицом изрядный скепсис.

— Нет, Алекс. Это слово не подходит, — отрицательно покачал я головой.

— Почему?! Ты же читал обоснование? Читал же?

— Простите, — вновь обратил на себя внимание Даян. — О чём идёт речь?

Алекс уже набрал в грудь воздуха, чтобы ответить, но я его опередил.

— Художественное произведение, в котором повествование вертится как раз вокруг людей, наделённых способностями. Это краеугольный камень. И там обосновывается, почему нельзя называть наделённых способностями суперами или сверхлюдьми, например.

Йонатан заинтересовался:

— И почему же?

— Расизм, — ответил Траск. — Если наделённые способностями — суперы, то все мы, способностями не наделённые, кто?

— Untermensch, — догадался человек, чьи предки сполна вкусили расовой ненависти. — В этом есть смысл, согласен.