Кодекс Херта
Шрифт:
— Примерно по той же причине нельзя использовать слова, вроде мутантов. Чтобы уже обычные люди не относились к наделённым способностями, как к уродам или прокажённым, — продолжил я. — Само слово мутация ассоциируется с болезнями, уродством и всем подобным.
Йонатан вновь кивнул:
— Да. Подобное имеет место быть.
— Поэтому Parahuman! — вновь воспрянул Алекс. — Потому что это слово ассоциируется с парамедиками!
— Извините, — обратила на себя внимание Чихару. — Но слово Parahuman вызывает у меня ассоциацию с паранормальными явлениями, а не с парамедиками.
Еврей кивнул:
— Аналогично.
— Учитывая, —
Юрист закивал:
— Вам точно не нужны повестки в суд с формулировкой: «Вызовите дух погибшего в качестве свидетеля».
Траск опешил и медленно кивнул:
— Ну... Да. Звучит так себе.
— Как бы мы ни называли «объекты» — я выделил слово кавычками жестом пальцев. — Это в любом случае вызовет истерию, сонм теорий заговора, от вторжения пришельцев до подпольных лабораторий по созданию суперсолдат. Добавлять сюда ещё и верующих в призраков у меня нет никакого желания.
Йонатан поднял руку:
— Полностью поддерживаю такую позицию, но всё же. А вдруг это действительно как-то связано с паранормальными явлениями?
Я на миг задумался, а затем отрицательно качнул головой:
— Никакой мистики. Способности детей стабильны и не зависят от положения луны или совпадения даты и дня недели. Здесь больше вопрос, что мы считаем паранормальным? Некие силы, получившие отражение в мифах и легендах? Тогда у них тоже есть научное объяснение. А вся мистика связана лишь с тем, что в те времена не было научной картины мира, и люди воспринимали окружающие события так, как могли их воспринять.
Такой ответ он счёл достаточным.
— Хорошо. И даже если источник способностей тот самый потусторонний мир, всё равно это не повод на него указывать. Ещё варианты наименования?
— Одарённые? — предложил я.
— Чем дар игры на скрипке отличается от дара к полёту? — спросил Алекс.
Да, не вариант.
— Transhuman, как переходный человек... — предложила было Келли, но поморщилась. — Не подумала, не отвечайте.
Йонатан вздохнул:
— Как испохабили идею трансгуманизма. Даже трансгуманистом себя называть неприлично стало, — он огладил подбородок. — Предлагать Kwisatz Haderach не буду. Нужно единое слово.
Да, классика нынче не в чести.
— Полагаю, все синонимы к слову «супер» также отвергаются? — спросила Келли. — Я неплохо знаю латынь, но...
— Да, милая, — кивнул Алекс. — Всякие homonovus и прочие не подходят. Совсем необязательно, что в будущем все люди получат сверхспособности. Давайте не будем делать подобных отсылок.
Девушка продолжила гонять варианты в голове, но вряд ли придёт к чему-нибудь подходящему.
— Получается, DC победили? — спросил я у Траска. — Metahuman?
Тот пожал плечами:
— Не знаю, Джек. У меня никаких особых ассоциаций не вызывает, кроме ассоциации с наделённым сверхспособностями человеком.
— У меня это слово тоже не вызывает ассоциаций. — подтвердил юрист.
— И у меня, — вставила Чихару.
Келли кивнула. Йонатан сделал пометку в своём дневнике.
— Метачеловек, — произнёс он, будто пробуя слово на вкус. — Принято. Тогда давайте уточним ещё кое-что. Как мы будем различать металюдей, что подчиняются законам и пускают свои силы во благо, от тех, кто... Ну суперзлодеев,
так это, кажется, называется?Траск вопросительно посмотрел на меня.
— Никак, — ответил я. — Каждый метачеловек должен пройти регистрацию и встать на службу закону. Необязательно рисковать и геройствовать, но быть зарегистрированным — обязан каждый. Каждый метачеловек — не просто оружие, а чёртова ядерная бомба.
Даян заглянул мне прямо в глаза.
— Вторая поправка.
Я поморщился.
— Знаю. Но пока будем стоять на необходимости регистрации. Не принуждением, а предоставлением льгот, пособий, выплат, прав, я не знаю. Всего, что угодно, лишь бы у каждого метачеловека было осознание простой истины: соблюдаешь закон — ты герой, тебе почести и привилегии, нарушаешь — и на твоей спине мишень, а вся государственная машина твой враг.
— Понимаю, — кивнул Йонатан. — И всецело одобряю. Но предупреждаю, что провести проект в таком виде будет очень сложно.
— Мы постараемся, — пообещал я.
Ещё несколько часов мы обсуждали и дорабатывали различные моменты. Йонатан показал себя великолепным специалистом, а значит, Эдди получил плюсик за свою работу. Так, глядишь, наберу нормальный штат. Если сильно повезёт.
Когда закончили, Алекс пригласил меня на балкон, покурить. Когда я сделал первый вдох терпкого дыма, он спросил:
— Ну что? Metahumans online? — спросил он с улыбкой.
А, ну да.
— Я староват для этого, но ты прав. Если этого не сделаем мы, то сделает кто-нибудь другой. К моменту пресс-конференции сайт уже должен работать. И максимально мягко, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что сайт создан правительством.
Траск кивнул, с улыбкой глядя на небо.
— И парня, написавшего Червя, надо найти и взять под наблюдение, — продолжил мысль. — Не знаю, сам он параноик с пунктом на правительственные заговоры, или хорошо разыграл эту карту, но к нему могут потянуться такие же параноики, что принципиально не верят государству.
— Этим уж ты сам занимайся, но по сайту у меня есть мысль. Группа хакеров, что могут тебе помочь.
Я закатил глаза:
— Алекс!
— Нет, ты не понял. Они в тюрьме. Выпустить их и посадить на поводок...
— Ага. Хакеров. За компьютер. Ты знаешь, сколько всякого дерьма они смогут внести в свою программу? — спросил я, взывая к здравому смыслу друга.
— Завербуй их! Чёрт, Джек! У тебя сейчас столько власти, что ты можешь занять какой-нибудь остров в Тихом Океане, устроить там бордель с несовершеннолетними проститутками, и назвать это всё какой-нибудь спецоперацией. И никто тебе и слова поперёк не скажет! Только уточнят, а не надо ли наркоты завести пару тонн, на складах DEA завалялись. Осознай уже свою власть, друг.
Глава 18
1 августа 2008 года
База «Dark Firmament», окрестности Симмеспорта, штат Луизиана, США
До встречи с Майки и Ко оставалось меньше суток, но у меня ещё было важное неотложное дело.
Новое жильё для Элис закончили и протестировали. Поэтому я стоял рядом с её бункером и докуривал сигарету. Наш мозговой штурм прошёл не зря, общими усилиями была рождена черновая версия Кодекса. Её точно завернут, внесут миллион правок, пожурят за то, что тема ЛГБТ не раскрыта, но черновик у нас есть. Осталось его продавить.